вижу. Как же ловко вы провернули это. Вы ищете моё местоположение. Ищете моего дорогушу Шала? Однако даже если я не знаю, кто вы, я могу причинять вам боль.

Женщина потянулась к Рэндидли. Её рука начала источать леденящий светло-голубой свет. Но прежде, чем она успела коснуться его, Рэндидли вернулся к испытанию с кольцами и с трудом перевёл дыхание.

По какой-то причине от этого видения веяло… опасностью. Это какое-то воспоминание? Он никогда не видел вместе и Шала, и Йети… а ведь там была ещё и Дайана…? Может это некий сон…?

– Что… что я только что увидел?

Чудовищно громадное каменное лицо подплыло так близко к нему, что Рэндидли уже заволновался, что оно затмит собой весь этот колизей из каменных колец, но оно начало сокращаться в размерах, уменьшившись всего лишь до такой степени, что подобных размеров метеорит вызвал бы катастрофическое количество людских смертей, упади он на Землю. Это уменьшение позволило лицу парить на наименьшем расстоянии, что было видно, как оно дышит, открывая свою громадную пасть, втягивает в себя воздух, который при выдохе растрёпывал волосы Рэндидли.

По правде это было весьма приятно, так как создаваемый им ветер немного охладил камни и воздух, пока температура поднималась всё выше и выше.

– Кхе-кхе-кхе, – прогрохотал Покровитель Пепла. – Интересно. Иллюзии проверяет тебя, вытаскивая твои потаённые страхи и слабости. Ты должен очиститься, чтобы стать моим… Помазанником. Виденное тобой – это твои слабости.

– Хотя бы скажи, что это значит? – проворчал Рэндидли, но Покровитель Пепла продолжил только усмехаться столь необычным образом и время от времени вдыхал и выдыхал воздух, получая некоторое представление того, что увидел Рэндидли.

Но это только запутало его мысли. Он обладал достаточными способностями к размышлениям, чтобы признать, что вероятно Шал был тем, через кого Рэндидли не раз давал слабину. Ведь Шал так идеально вписывался в роль разочарованного и далёкого отца, которого у него не было так долго. Даже от одной этой мысли Рэндидли с горечью стиснул зубы.

Но как это видение связано с его очищением от слабостей? Как ему преодолеть это? Или… это показало ему, в каком состоянии находится виновник его слабости?

Для начала это видение имело другую природу в отличие от предыдущих. Оно не пыталось погрузить его в свою реальность, как другие, что вызывали знакомые события и эмоции. Оно пыталось показать ему нечто. Самовольно в его мыслях всплыло одно имя.

Лукреция.

Шал ушёл, но… куда он ушёл…? Казалось, Диввельтиан считал, что тогда Шал повёл себя неестественно, но Рэндидли просто пожал плечами, принимая это решение его учителя, поскольку он уже привык видеть, как его учитель куда-то всё время уходил. Но, вероятно, ему нужно было более недоверчиво отнестись к этому уходу. Ведь Шал не делал бы так много просто для того, чтобы бросить его и уйти…

Он избивал его, ругал, постоянно отказывался признавать, а потом бросил его на произвол судьбы и отправился в Подземелье.

Но если отбросить всё лишнее, то Подземелье было местом, в котором можно находиться совсем одному, и никто сторонний не мог бы потревожить его. Возможно ли такое, что уже в то время Шал находился под чьим-то влиянием? Им манипулировали его же ненавистью к этой женщине, что он сам стремился встретить её. В некоторой мере эта ситуация напомнила Рэндидли, что с ним сделало Создание.

Но при том, что то Создание было экспертом в области Эфирных рун и построений, эта женщина, казалось, использовала более привычные средства эмоциональной манипуляции.

Если всё так, тогда всё сходится. Это даже объясняет то внезапное самоубийство Дайаны посреди сражения. Если её на это натолкнула Лукреция… И снова эти «если».

Температура продолжала возрастать, и Рэндидли стиснул зубы. Он не мог позволить себе сейчас находиться на одном месте и думать. Нужно идти вперёд. И вот так Рэндидли направился к пятому каменному кольцу, постепенно спускаясь к той багрово-чёрной сфере.

Глава 246

Вспышка.

Рэндидли осмотрелся вокруг, а затем застыл в недоумении, потому что он хорошо знал это место. Он как никто помнил это место.

– Я умираю, – сказала Сидни, смотря на него своими измученными, но, как и раньше, весёлыми глазами.

– Эм… – запнулся Рэндидли. У него перед глазами промелькнули события его прошлого. Это произошло за несколько месяцев до прихода Системы. Это день… когда его дружба начала трещать по швам.

– Я не могу рассказать это Эйсу. Этой весной мы выпускаемся… Врачи сказали, что у меня есть как минимум год, но, конечно, это зависит от того, как рак отреагирует на лечение. Я лишь прошу помочь мне разобраться с этим и не вмешивать в это Эйса. Не нужно его беспокоить…

– Я… – начал Рэндидли, но Сидни оборвала его:

– Пожалуйста.

Сидни наклонилась к нему. Её заправленные за уши волосы открывали её лицо.

– Я больше никого не могу просить об этом. Никому другому я не могу доверить это. Ты… мы…

– Связаны… – прошептал Рэндидли.

Он вспомнил, когда был там, и Сидни сказала ему эти слова. Вспомнил ту радость, которая охватила его сердце после этих слов. И как это впоследствии беспокоило его все последующие месяцы.

Постепенно Рэндидли понял, что их «связь» – это вес, от которого Сидни не может избавиться. Чем больше общих черт они находили друг в друге, тем больше это заставляло Сидни грустить и устало вздыхать. Словно само его существование было неизбежным злом. После месяцев химиотерапии состояние Сидни нормализовалось, а затем понемногу начало ухудшаться. Эйс и Тесса стали подозрительно смотреть на это. Рэндидли мог буквально ощутить, как Сидни ненавидела себя за то, что ей приходилось использовать его.

– Да… связаны, – сказала Сидни. Её глаза странно сверкнули, когда она посмотрела на него.

– Это именно то, что я и хотела сказать. Как ты…

– Нет, я отказываюсь, – лицо Рэндидли исказила ярость. – Всё это… весь этот мираж… Я был слаб и позволил этому случиться, но сейчас я этого не допущу. Я ОТКАЗЫВАЮСЬ.

После слов Рэндидли, который пытался преодолеть это наваждение, по миру пробежала рябь. Но эта иллюзия была куда сильнее предыдущих. Возможно, причиной этому была душевная рана, которую она оставила в сердце Рэндидли, а может из-за того, что он приближался к дальним кольцам. Но увеличение силы иллюзии было очевидно.

В то время, когда Рэндидли хотел ещё больше надавить своим Боевым Влиянием, разрывая саму ткань этого мира иллюзии, Сидни сказала то,