— Ну так договаривай.

— Я забыла, что хотела сказать, — спустя несколько секунд неотрывных гляделок наконец произносит Женя.

— Охренеть, — смеюсь в ответ.

— Ну что вы там принесли, показывайте. Любопытство, чтоб его, — потирает руки.

— Я смотрю ты подобрела.

— Ну так поела же. Настроение повысилось. Ну что там? — указывает взглядом на пакет. Хороший вопрос, кстати.

— Гостинец, — протягиваю пакет Жене.

Она не мешкая достает оттуда бутылку виски. Косо на меня взглянула, но ничего не сказала. Ну, Петя, удиви меня чем-нибудь хорошим. Твою мать, ну не таким же. Еще и килограммовые!

— Черная и красная икра. Вы серьезно?

— Это имитация из водорослей.

— Ага, — пристально вчитывается в этикетку. — Ну-ну, имитация. Что у нас там дальше? — Ого. Это что?

— Нога.

— Чья?

— Ну точно не твоя. Видишь волос нет.

— Точно, — улыбаясь, произносит Женя.

— Это свиная. Хамон зовется.

— Хамон, — произносит по слогам и подносит к носу кусок мяса. — Офигеть. Вы мне притащили в пакете две зарплаты заведующего. Хотя, нога эта сколько стоит?

— Три зарплаты.

— Ясно. Утолите мое любопытство. Откуда у вас такая квартира и столько денег?

— Давай поиграем в угадайку под вискарь? Один мой правдивый ответ на твой вопрос, один твой на мой.

— Я и так знаю ответ на свой вопрос.

— Да неужели? Ну-ка, удиви меня.

— Нашли себе какую-нибудь богатую женщину за пятьдесят. Она вас содержала, спонсировала, всячески задаривала за секс. А когда вы насобирали нужную сумму, вы ее бортанули.

— Ты реально так думаешь?

— А почему нет? Вы же говорите, что я продажная. Что мешает вам быть таким же?

— Ясно. Только я так не говорил. Я сказал, что у всех есть цена. Я — не исключение.

— Так я угадала?

— Нет. Я просто оказался в нужное время, в нужном месте и помог выжить одному очень обеспеченному мужчине. И я не стал играть в гордого придурка и отказываться от предложенных мне денег. А дальше — мне просто хватило ума их правильно вложить.

— Неожиданно, — задумчиво произносит Женя.

— И ты не отказывайся от поступающих тебе предложений, — подмигиваю.

— А вы все о себе любимом, — усмехается Женя и тут же с нахмуренным лицом достает из пакета какую-то коробочку.

— И зачем мне резиновая вагина?! — Ах ты сукин сын! — У меня так-то своя есть.

— Угадай с трех?

— Эмм… что-то обидное за то, что вы бывшая женщина по моей шуточной версии?

— Скажешь тоже, — выхватываю коробку из ее рук и кидаю обратно в пакет. — Это чтобы ты тренировалась ставить уретральный катетер.

— Так я умею его ставить.

— Черт, запамятовал. У тебя же были проблемы с членами, — пауза. Затяжная. Во время которой мы синхронно переводим взгляд на мой пах. — Нет. На мне тренироваться не надо. Это существенно затруднит наши будущие интимные отношения.

— Чем?

— Ты заметила? — вкрадчиво произнес я.

— Что я должна была заметить? Что он у вас пришитый? Я, кажется, говорила, что не рассматривала его тогда в туалете, — усмехаюсь в голос.

— Ты сказала, «чем затруднит», а не «у нас не будет никаких интимных отношений».

— Я просто не обращаю внимания на эту чушь. Подыгрываю вам, вот и все, — как бы невзначай произносит Женя, закусывая губу. Это провокация с ее стороны или меня уже плющит? Раньше она точно так не делала. Да и по хрен. Тянусь к ее губам, но Женя резко уворачивается и отходит в сторону.

— Да.

Только увидев, что она поднесла к уху телефон, до меня дошло, что скорее всего если бы не звонок, Женя бы и не увернулась. Я не провидец, но то, что настроение у любительницы карасей изменилось, это факт.

— Оставайся там, я сейчас приеду.

— Вы предлагали мне поиграть с вами в «вопрос-ответ» под эту бутылку.

— И?

— Я согласна. Только чуть позже и после того, как вы поможете мне кое в чем. Вы же на машине?

— На ней, — киваю.

— Поможете?

— Чего б не помочь.

Не надо быть провидцем, чтобы не понимать — никакой интересной ночи сегодня мне не светит. В принципе, трахать Женю, после того как ее развезло бы от вискаря, я и не собирался. Проблема в том, что интересного разговора под градусом я определенно лишился. Да и относительной Жениной расслабленности и хорошего настроения после сожранных ею карасей, тоже. Вот это и удручает. А десять минут молчанки, совершенное безразличие к моей нескромной персоне и Женин взгляд, обращенный в окно — напрягают.

Делаю погромче радио и на автомате переключаю каналы. Ноль реакции. Я так куда-нибудь врежусь, к чертям собачим, если и дальше буду пялиться на нее. Однако, на очередной радиостанции Женя все-таки переводит взгляд от окна, я же резко на дорогу. Стучу пальцами по рулю в такт девчачьей песни из девяностых. Теперь уже я чувствую на себе ее взгляд. И это забавляет. Резко поворачиваю голову и в такт произношу четко и громко:

— Бум, — на что Женя неожиданно улыбается. Вид у нее определенно заинтересованный.

— Вы слушаете такие песни? — ну наконец-то, голос прорезался.

— А что не так?

— Ничего. Я думала, что мужчинам такое не положено слушать.

— С хрена ли нам это не положено? Дурацкое общество с дурацкими стереотипами. Ты еще скажи, что мужики не плачут.

— А вы?

— Что я?

— Плачете?

— Под Буланову? Ну под нее грех не поплакать.

— Вы серьезно?

— А что, разве нет? — совершенно серьезно бросаю я, переводя взгляд на дорогу. — Была у нее такая песня про пацана. Не зови ты мишку папой, не тяни его за лапу. Трогательно.

— Спи мой мальчик маленький, — тихо произносит Женя.

— Вот-вот, она. Ну, конечно, специально по ночам я не включаю ее песни и не рыдаю вместе с ней под ее «не плачь».

— Вы и эту песню знаете?! — удивленно произносит Женя, от чего я невольно вновь устремляю на нее взгляд.

— Ну, судя по твоему лицу, надо бы сказать, что нет, не знаю. Но уже поздно идти в отказ.

— Мужчина, который знает слова из песни Тани Булановой вызывает подозрения.

— А я думал наоборот. Типа свой в доску.

— Знаете, вы какой-то другой. Не такой как обычно.