Я посмотрел в бинокль пока еще с выключенным тепловизором. Но потом все же пришлось использовать тепловизор хотя бы для того, чтобы определить, за какими камнями засели бандиты, и по возможности просчитать их количество. Не камней, конечно, а бандитов. Честно говоря, я уже сбился во время стрельбы со счета, вычисляя, сколько их осталось. Да и трудно не сбиться, потому что осколки гранат, в отличие от пули, не всегда демонстрируют наглядно поражение противников. И теперь пытался с помощью тепловизора определить количество этих противников — тех, что остались небоеспособны, и тех, что будут вести с нами бой. Это было не так просто, потому что там же валялись и тела убитых вечером, ночью и утром бандитов. Не все трупы, но некоторые из них тоже выделяли тепло. Хотя разница с живыми все-таки какая-то была — странные тепловые струйки, выходящие из-за камней, превращались в легкие, светящиеся в тепловизоре облачка, и я не мог сразу понять, что это значит. Всего я насчитал одиннадцать струек, так заинтересовавших меня.

Потом выключил тепловизор, поскольку он мешал увидеть что-то вживую и не давал необходимой мне информации, и настроил бинокль на максимальное приближение. И только тогда понял — бандиты просто курили, выпуская перед собой струйки дыма. И курили, скорее всего, не простые сигареты, а что-то такое, что давало им силы не думать и идти в атаку. Такой вывод я сделал, исходя из того, что при обычных перекурах не все коптят небо одновременно. С «обкуренными» боевиками я уже несколько раз встречался. Первоначально, скорее всего, бандиты Магометова приняли небольшую дозу. Потому и могли еще о своей жизни беспокоиться, и прятаться, и перебегать. Сейчас они «добавляют», возможно, чтобы уже ни о чем не думать и по полной программе использовать какой-то наркотик. Это значило, что они навалом пойдут в атаку. Тактика берсерков. Глупая тактика, если противник не слабонервный, но иногда и она приносит успех.

— Подготовиться по полной программе. Вплоть до рукопашки! — громко предупредил я.

— Так близко не подпустим, — с непонятной уверенностью сказал рядовой Варламов. — Они тормознутся после первых потерь. И повернут.

— Они не «тормознутся», — сказал я категорически. — Они сейчас до предела «обкурятся», а потом полезут. Численно их хватает для фронтальной атаки. А сильно «обкуренные» не отступают. И нам тоже отступать некуда.

— Рукопашка так рукопашка, — философски отнесся к сообщению младший сержант Скворечня. — Пусть хоть всем составом сюда доберутся. Встретим.

В этом Скворечня был прав, но только отчасти. Если бы без огнестрельного оружия сойтись в рукопашной схватке с одиннадцатью бандитами, мы втроем уложили бы их всех, одного к другому, ровными рядами. И даже шнур бы во время схватки протянули, чтобы выровнять лежащий строй. А потом заставили бы лежа сплясать какой-нибудь национальный танец. Обкуренные, я слышал, хорошо пляшут. Но при таком большом численном превосходстве бандитов у них будет и преимущество в плотности огня. Даже обкуренные, они могут грамотно провести атаку и просто не дать нам высунуться из окон для прицельной стрельбы навстречу. А во время рукопашки они будут не только драться руками и ногами, они будут еще и стрелять. И пока ты с одним или с двумя противниками схватишься, третий, свободный от схватки и имеющий возможность сориентироваться, будет в состоянии расстрелять тебя. Лично меня, как командира взвода, такой расклад событий мало устраивал. Он обещал потери, которых я допустить не мог. И потому я предпочитал подготовиться к отражению атаки как можно лучше и постараться не допустить рукопашки при значительном численном преимуществе. Два на одного, такой расклад меня еще устроил бы. С ними мы справились бы, даже если учесть, что местные парни в основном когда-то были борцами. Здесь все парни поголовно когда-то были борцами. Говорят, дагестанцы уже рождаются со спортивным разрядом по борьбе. Но в «рукопашке» со спецназом ГРУ они тягаться не могут.

А скоро все началось, при этом элементарно просто. Сначала было произведено три выстрела из гранатометов. Два первых, судя по звуку, из разовых гранатометов «Муха». Было опасение, что, если бандиты попадут в угол, башня развалится. Но они по глупости стреляли в окна. А попасть в узкое окно из гранатомета с дистанции в семьдесят метров может только хорошо обученный и тренированный специалист-гранатометчик. Бандиты не попали. Одна граната вообще ушла в сторону рядом со стеной и ударила в стену второй башни. Кстати, совсем рядом с углом, но угол не разворотила, хотя соседняя башня была более ветхой, чем наша. Одна все же пробила стену в районе окна третьего этажа, в трех метрах от меня. Вернее, не пробила, а прожгла, поскольку граната была кумулятивная. Но одновременно еще и несколько камней из стены вывалила. Камни с грохотом упали на доски настила прямо над головой моих солдат.

— Эй, под палубой? Никто не пострадал? — спросил я.

— Песок горячий за шиворот сыплется, — пожаловался Варламов.

— Это хорошо, без костра согреешься.

— Насчет костра — это мысль, товарищ старший лейтенант, — что-то придумал рядовой. — Неплохо было бы ее в жизнь воплотить.

— Докладывай свою мысль.

— Я понимаю, что в темноте мы костром показали бы, где расположены окна. А сейчас окна так и так видно. Давайте разведем костер. Дым вверх потянется. Бандиты подумают, мы сигнал кому-то подаем. Будут думать и гадать, еще время потеряют. А потянуть время — наша задача.

— Резонно, — согласился я.

— Я сделаю, — взялся за работу Скворечня.

И он сразу приступил к делу. Конечно, от прежнего вечернего костра даже уголька горячего не осталось. Но умелые руки таежного охотника боевым ножом срезали с поленьев несколько лучин, обернули их берестой, сверху старые, недогоревшие поленья уложили, и уже через минуту дым пополз вверх. А когда и огонь поднялся, Скворечня два оставшихся полена положил туда же.

И в это время раздался третий выстрел из гранатомета. На сей раз стреляли из РПГ-7. У этого мощного гранатомета и выстрел звучит совсем по-иному, и прицельность выше. Кумулятивная граната прожгла стену в метре от окна второго этажа. Хорошо, что Скворечня в этот момент разводил костер, иначе его могло бы опалить пламенем, потому что прожиг произошел примерно в том месте, где обычно стоял младший сержант. Но тратить кумулятивные гранаты был бы бандитам смысл только в том случае, если бы башня имела плотную крышу сверху, то есть замкнутое пространство. А во всех других случаях весь кумулятивный эффект сводился только к прожиганию дыр в стене и устройстве сквозняка. Даже не к разрушению стены, а просто к прожиганию. И вероятность попасть при этом в кого-то из нас ничтожно мала. Но бандиты, видимо, производили обстрел из гранатометов не для того, чтобы нас уничтожить, а в качестве артиллерийской подготовки, которая предшествует каждой атаке. Своего рода психологическое давление. После артиллерийской подготовки, как правило, в рядах защищающихся царит беспорядок или даже, случается, паника. У нас такого не возникло. Мы хладнокровно продолжали ждать, когда бандиты покинут свою позицию. Но мысль рядового Варламова им чем-то, видимо, пришлась не по душе. Дым над башней показался бандитам важным сигналом, и они устроили что-то типа оперативного совещания, соображая, что должны делать: бежать, спасаться или атаковать. Такая задержка сделала совершенно бессмысленным обстрел из гранатометов как средство психологического давления. Но если гранат у них хватает, почему бы и не пострелять еще раз, когда снова в атаку соберутся. Все решать будет, естественно, сам эмир Магомед Магометов, а до какой степени он лично «обкурен» и что он решит, нам неизвестно. Свою задачу-минимум он уже выполнил. До Рифатова он добрался, хотя какого-то праздника там, среди камней, с танцами и криками, с салютом в виде автоматных очередей, выпущенных в воздух, мы не наблюдали. Что случилось с Рифатовым, мы не знали. А вторую задачу Магомед Магометов мог бы и отказаться решать. Но в этом случае он был бы полностью обречен. Бандиты Рифатова не решались отступать по открытому пространству даже в темноте, хотя и под лучами наших тактических фонарей. А бандитам Магометова отступать следовало по тому же открытому пространству уже в светлое время суток. То есть он мог не рискнуть подставить нам спины — мы просто расстреляли бы всех его людей и его самого при первой же попытке отхода.