Рейн вел себя на пять с плюсом. Он напряжённо сжимал мою талию и сердито глядел по сторонам. Все, чего ему хотелось: развернуться и вместе со мной уехать домой, наверняка взяв меня в машине перед этим.

Наконец к нам подошёл Хэл Рон и его верный финдиректор Даниил Красовский. Мистер Рон выглядел рассеяно и бледно. Ему явно были не по душе светские рауты, и он только искал повод, чтобы сослаться на занятость и поскорее смыться.

Хэл Рон толком и не заметил много присутствия. Фогель представил меня, но Хэл все делал словно на автопилоте. Вежливо мне улыбнулся и снова погряз в себе. Почему-то первой мыслью у меня промелькнуло, что он не причастен к аферам. Даже напротив, он крайне опечален такой ситуацией и стыдиться ее.

Красовский же держался свободно, развязано. Он производил впечатление очень занятого и делового человека. Но, в отличие от Рона, он будто кичился этим, и высшее общество ему очень даже нравилось.

Он не вспомнил меня по предыдущему делу. Во-первых, он общался лично только с Алексом, а во-вторых, вряд ли бы признал сейчас во мне ту девушку в рваных джинсах и оверсайз толстовке, какой я предстала перед ним в прошлый раз.

Мой образ ударил точно в цель, и Красовский не сводил взгляд с моей шеи, запястий, а потом и с моей фигуры. Я чувствовала, как он украдкой разглядывает мою грудь, талию, бёдра, как оглядел ноги. Это не могло ускользнуть от Рейна, и мой босс крепче сдавил мою талию. Я слегка сжалась, делая вид, что мне больно, но Рейн не отпускал.

Я мысленно похвалила Фогеля за отличную игру. И когда мы снова отделились от гостей прошептал мне на ушко:

– У тебя осталось десять минут.

Он ещё и считает!

– А теперь, иди позвони кому-нибудь, – я дала новое распоряжение. – На улице. Только не дольше пяти минут.

Фогель снова недовольно выдохнул:

– Если кто-то тебя здесь хоть пальцем тронет…

Я еле сдержалась, чтобы не заулыбаться. Неужели я настолько дорога Фогелю?

Наконец, когда он ушел, я подошла к Красовскому и заговорила с ним:

– Простите, мне очень нужно с вами поговорить, – тихим быстрым голосом попросила я. Я беспокойно оглянулась в сторону выхода, где только что скрылся Рейн, и Красовский понял: я боюсь, что Фогель нас увидит.

– Конечно, – мужчина позволил себе более откровенно меня разглядеть. – Если ты боишься своего «хозяина», то позвони мне или приходи лично.

Он сунул мне в руку свою визитку, нарочно чуть дольше задержавшись пальцами в моей ладони, и провел ими с нажимом по коже.

– Но вы ведь не знаете, что я хочу сказать, – я удивлённо посмотрела на него.

– Я выслушаю все, что бы ты ни сказала, – его тон стал покровительственным.

Я спрятала визитку внутрь чехла своего мобильного и ещё раз бросила опасливый взгляд на выход.

– Хочешь, я украду тебя у твоего «хозяина»? – нагло улыбнулся он. – Прямо сейчас?

Вот черт! Это было идеальное предложение! Я могла бы доиграть роль жертвы до конца. Но я и понимала с какой целью Красовский собирался меня «украсть», а спать с кем-то, кроме Фогеля, не входило в мои планы.

Потому я стояла, нерешительно хлопая длинными ресницами, пока мой собеседник не предупредил:

– Фогель возвращается. Стой на месте.

Рейн настиг меня за секунду. Его ладонь властно вернулась на мою талию.

– Я взял на себя смелость, скрасить одиночество Ивы, пока тебя не было, – развязно объяснил Красовский. – Возвращаю в целости и сохранности.

Фогель только мрачно кивнул, а когда мужчина ушел, жадно обхватил меня руками.

– Время вышло, – глаза Рейна потемнели от похоти. – Я хочу тебя.

Пройдясь взглядом по моим губам, он схватил меня выше локтя и повел к выходу.

Рейн практически силой тащил меня через пустынный холл гостиницы, зная, что мне тяжело успеть за его шагом на каблуках. Оглянувшись назад, я заметила в дверном проёме Красовского, который одними губами произнес: «Позвони мне».

Ай, Фогель! Ай, умничка! Даже здесь не подкачал. Он заслуживает награду.

– Рейн, – я ухватилась за его предплечье, чтобы хоть немного сбавить скорость. – Возьми меня. Прямо сейчас!

Он тут же остановился, прожигая меня взглядом насквозь. А затем, все так же не сдерживая силу, притянул меня к своему каменному торсу. Его губы жадно впились в мои, причиняя боль в грубой ласке.

Одна рука хищно проникла под мою юбку, пока вторая прижимала к себе до ломоты в ребрах.

– Больно, – я выдохнула у его губ.

– Потерпишь, – его пальцы уже проникли в меня, сильно надавливая и растягивая.

– Рейн! – я жалобно застонала. Похоже я больше не буду так провоцировать мужчину.

– Заставила меня терпеть, – рычал он, ещё грубее вторгаясь внутрь и заглушая поцелуями мои всхлипы. – А теперь не делай вид, что тебе не нравится.

– Простите, – тактично обратился к Фогелю один из служащих отеля. – Может я могу предложить вам номер?

– Ты ничего не видел, – прорычал Фогель, сунув парнишке несколько крупных купюр. – И проследи, чтобы другие тоже ничего не видели.

Затем он потянул меня за локоть к лестничному пролету. Там шансов нарваться на праздных наблюдателей меньше, чем в холле или в лифте.

Не медля ни секунды, Рейн прижал меня спиной к стене и подхватил под ягодицы, а его губы снова принялись терзать меня.

Я не ожидала такого поворота событий. Требуя взять меня, я намекала на номер отеля или хотя бы салон машины, но никак не лестницу в гостинице.

– Рейн, пожалуйста, – прошептала я и снова всхлипнула в голос.

Руки мужчины требовательно сжимали мое тело, до такой степени, что назавтра останутся синяки. Меня испугала его напористость, и я поняла, что никакие слова его не остановят.

Тем временем, Фогель уже расстегнул ремень и вошёл в меня резким глубоким толчком. Мой вскрик он заглушил властным поцелуем. Боль от резкого проникновения отозвалась в испуганным неподготовленном теле, и я зажмурилась до слез. Не давая мне прийти в себя, мужчина продолжал бешеный ритм изголодавшегося мужского начала.

Он терзал мое лоно, яростно сжимал мое тело и бедра, а губы жадно ловили мои крики и поглощали в голодном поцелуе.

Внезапно он остановился на секунду и спросил:

– Тебе правда больно? – он будто только что увидел мои страдания.

Я отрицательно мотнула головой. Не хочу признаваться! Если он не понял этого вначале, то сейчас нет смысла признавать свою слабость. Пусть расправиться со мной поскорее.

Его губы снова коснулись моих, но сейчас его поцелуй был чувственным и глубоким. Он продолжил вторгаться в меня, но толчки стали более плавными.