– Вообще-то я планировала сама здесь остаться, – возразила я. – А утром вы меня смените.

– Хотите сказать, что собираетесь дежурить тут каждую ночь? То есть, по-вашему, мужчина будет дневным сторожем, а женщина – ночным? Считаете это справедливым дележом? – возмутился он.

– Да поймите вы, майор! Я ведь не только в засаде сидеть буду. Мне еще с людьми общаться придется. А как я с ними встречусь, если с утра до ночи в засаде сидеть стану? – принялась я убеждать Заблоцкого. – Я ведь хотела с Софьей Цвибель еще разок встретиться. Вдруг Руслан и в больницу приходил. А что? Хотел подробности про Филиппа выведать, вот и мотался по тем местам, где бывал покойник. Да и со сторожем можно повторно поговорить. Сисекин Руслану адрес назвать не мог, а вот про то, что он на городской свалке работает, сообщил точно. Кстати, вы что-нибудь успели узнать? Что за фрукт этот Руслан? – перевела я тему разговора.

– Да ничего особенного. Не наш клиент. Не привлекался, не задерживался. Свидетелем не проходил. В дорожно-транспортные происшествия не попадал, – рассказал Заблоцкий. – В армии не служил. Как говорится, родился, учился, женился.

– Он что, женат? – обрадовалась я.

– Нет. Так, к слову пришлось, – поспешно проговорил майор. – Прописан в поселке Солонцово. Это бывший свиносовхоз километрах в шестидесяти от Тарасова. В прежние времена процветал за счет фермы. Сейчас едва-едва выживает. Народ оттуда пачками бежит. Ну и Руслан за компанию. В Солонцове ловить нечего. Там теперь из всех достопримечательностей только степь да ковыль.

– Что с родственниками? Удалось найти? – спросила я.

– С этим дела у Руслана обстоят худо. Родители умерли. Об этом и запись имеется. Братьев, сестер не было. Тетка осталась, только где живет неизвестно. А зарегистрирована тоже в Солонцове, – сообщил Заблоцкий.

– А говорите неизвестно, – попеняла я.

– Так то – регистрация. А жить она в Солонцове давно не живет. Я проверял, – заявил он.

– Проверяли? Когда же вы успели-то? – делая в уме нехитрые подсчеты, спросила я. – На дорогу до Солонцова и обратно не меньше двух часов потратишь. И это еще, если всю дорогу со скоростью сто километров в час гнать будешь.

– Ну вот еще, стану я по деревням гоняться. Делать мне больше нечего. Вот вы, Татьяна, знаете, какая у ментов поговорка любимая? Нет? А я вам скажу. «Не имей сто рублей, а имей в каждом отделе друзей», – выдал Заблоцкий. – Советую запомнить и жить по такому принципу. Вот сегодня не имей я друга на железнодорожной станции в том направлении, где Солонцово расположено, так пришлось бы и время, и деньги тратить, чтобы на родину нашего убийцы попасть. А так я другу из дорожной полиции звякнул, он в Солонцово подскочил, и через час у меня были самые свежие и самые полные сведения относительно Руслана и его семьи.

– Жаль, конечно, что ваш друг его в поселке не застал, – произнесла я. – Ну, да ничего. Будем надеяться, что надолго мы здесь не задержимся.

– Ну, не знаю. А хотите честно? – решившись, спросил Заблоцкий.

– Валяйте, – махнула я рукой, заранее зная, что скажет майор.

– Пустая это затея, Татьяна. Обижайтесь, не обижайтесь, а только не поймаете вы преступника таким образом. Впустую просидим, – высказал свою мысль он. – Я, когда узнал, что подполковник вам людей выделил, ушам своим не поверил. Не может быть, говорю, чтобы Татьяне удалось его уломать на такую авантюру. А оказалось – правда.

– А хотите, я вам честно скажу? – глядя Заблоцкому прямо в глаза, спросила я. – Знаете, почему Кирьянов подписался на мою, как вы ее назвали, авантюру? Да потому что знает меня уже не первый год. За этот период не одна и не две мои «авантюры» завершились полным триумфом для полиции. Далеко ходить не надо. Ведь я и этим делом занялась только лишь потому, что пришла Кирьянова за путевку поблагодарить. А знаете, почему он выбил для меня путевку в престижный санаторий МВД? Потому что травму, которую я залечивала в этом самом санатории, я приобрела, гоняясь за рецидивистом федерального масштаба, которого несколько лет не могли поймать опера десяти городов. И вашего управления в том числе. А вычислила и поймала я его только благодаря «авантюрной» затее, которую провернула на свой страх и риск. И дело выгорело. Рецидивист обезврежен, а добропорядочные граждане могут чувствовать себя спокойно. Больше он никому угрожать не станет. Вот и решайте, стоит ли тратить время и силы на мои «авантюры» или поддаться упадническим настроениям и разойтись по домам. А вор и убийца пусть наслаждается жизнью. Пусть продолжает безнаказанно грабить и убивать людей. А он продолжит. Как только поймет, что наказания можно избежать, так тут же подыщет себе новую жертву. Да что я перед вами тут распинаюсь! Идите, майор. Вас, наверное, дома ждут.

Майор пристально посмотрел на меня, хотел что-то сказать, но передумал. Надвинув фуражку на глаза, он тихонько вышел из дома и медленно побрел прочь.

Прошло трое суток. Три долгих дня, в течение которых я бегала по Тарасову в поисках дополнительной информации о Филиппе Мальцеве и последних месяцах его жизни. И три долгие-долгие ночи, в которые я сидела в доме Мальцева и пристально вглядывалась в темноту из укрытия. И вслушивалась в каждый звук, ожидая возвращения Руслана. Но он не приходил. То ли интуиция на этот раз подвела меня, то ли сторонние обстоятельства не позволяли Руслану появиться, только он не приходил. Я надежды не теряла, а вот у Кирьянова и его людей она таяла на глазах.

К началу третьих суток мои добровольные помощники начали открыто бунтовать, недовольные тем, что впустую просиживают штаны. А к их концу Кирьянов позвонил лично и сообщил о решении снять наблюдение за домом Мальцева. Я вяло повозмущалась, сделала робкую попытку уговорить Кирьянова оставить в доме хотя бы ночные дежурства, но он был непреклонен. Самым главным аргументом, предъявленным подполковником, было желание высоких начальников из Главка получить немедленные результаты по одному довольно громкому делу, которое повисло очередным «глухарем» на отделе Кирьянова. Не имея других ресурсов, подполковник вынужден был бросить на это дело весь личный состав.

Так я осталась одна. Без помощи. Без поддержки. Без страховки. Но я сдаваться не собиралась. Я понимала, что круглосуточное дежурство в доме Мальцева силами одного человека осуществить невозможно. Кого же привлечь к этой операции? Если бы Венчик Аякс не попал в больницу, он для этой роли подошел бы как никто другой. Сидел бы себе под кусточком, наблюдал за домом, а при появлении Руслана просто проследил бы за тем, куда он направится, и сообщил мне. Но, увы, этот вариант был недоступен. Венчик валялся в больничке и, по словам лечащего врача, раньше чем через две недели выписаться не мог.

Оставался один вариант – просить помощи у таксиста. После ночной вылазки, когда ему пришлось таскать на своем горбу истекающего кровью Венчика, наши отношения вышли за рамки случайного знакомства. Думаю, он мне не откажет. К тому же я не собиралась заставлять его делать это бескорыстно. Чем больше я об этом думала, тем больше мне нравилась эта идея. В какой-то степени таксист был в курсе расследования. За последние дни, когда я носилась от одного знакомого Филиппа к другому, таксист стал моим добровольным слушателем. Я делилась с ним своими рассуждениями относительно расследования, он внимательно слушал и даже давал дельные советы. А тут и всех дел-то, сидеть и ждать, не появится ли в доме кто-то посторонний.