Наконец свет загорелся снова, и Беннетт потряс за плечо своего соседа.

— А? Что? А, конец. Ну и слава богу. Не выношу Феллини после обеда. Его надо смотреть на пустой желудок.

Беннетт встал, потянулся и обернулся. Да, надо было признать, что он этого ожидал. Два кресла в заднем ряду пустовали.

— Боже мой, — сказал лорд Клеб, заметив два пустых кресла, — похоже, мы потеряли нашего хозяина. — Он с легким раздражением оглядел комнату. — Ну что же. я полагаю, мне пора откланяться. Если вы, джентльмены, хотите выпить перед сном еще по одной рюмочке, идите в бар на палубе. Там молодой Пьеро вам нальет, чего попросите, если, конечно, вы не забудете сказать «пожалуйста». — Он нагнулся и поднял тарелку с Чингизом. — Все, мы отправляемся в страну богини Нод. Завтра у нас тяжелый день.

Беннетт пошел в свою каюту. Не надеясь на ответ, он все же постучал в дверь Анны, постоял пару секунд в коридоре, потом приложил глаз к замочной скважине. Никого. Он вошел в ее каюту, сел на пустую кровать. Вот паршивка! Что она задумала? Хоть Беннетт и понимал, что Анна никак не могла влюбиться в гротескного итальянца, от ее флирта у него остался неприятный осадок ревности и разочарования. Да, в такую ночь он точно не уснет. Беннетт опять поднялся на палубу.

На яхте царила абсолютная тишина. Сама морская громадина стояла на якоре и медленно и плавно поднималась и опускалась вместе с ленивыми волнами. Подсвеченная поверхность слегка переливалась то в одну сторону, то в другую. Воздух был мягким, теплым, соленым, на ясном небе сияли звезды.

Беннетт тихо выругался и посмотрел в сторону берега. Вдалеке виднелся небольшой порт, перед ним — освещенная лампами дуга залива, а за ними, возвышаясь за нагромождением домов, чернели холмы — они были даже темнее, чем, казалось бы, абсолютно черное небо. Что за прекрасная, но такая несчастливая ночь!

За спиной Беннетта раздался шорох, даже не звук, а намек на звук, но от неожиданности он вздрогнул и обернулся. Там, в одном из сгустков темноты за кругом света, падавшим от фонаря, что-то стояло. Наверное, пес Клеба вышел на ночную прогулку. Беннетт шагнул в сторону звука и застыл в оцепенении при виде фигуры, выступившей из темноты на свет.

Анна была совершенно обнажена, если не считать крохотного белого треугольника на бедрах. К груди они прижимала алюминиевый кейс. Ее глаза сверкали азартным блеском — не говоря ни слова, она взяла Беннетта за руку, кивком показала ему на нос яхты и повела своего опешившего спутника через всю яхту к трапу, который вел в море. Там она приставила губы к его уху и прошептала:

— Спускайся первым. Поплывешь на спине, будешь поддерживать меня сзади. Нельзя, чтобы в дипломат попала вода, — бумаги намокнут.

— Что случилось? Ты в порядке?

— Ну да, конечно я в порядке. Не дури, Беннетт, полезай в море.

Беннетт мягко опустился в теплую воду. Блейзер сразу же надулся парусом вокруг тела, а итонский галстук бодро расстелился по воде, как флаг. Беннетт осторожно принял Анну под мышки. Она легла на спину, а руки с кейсом держала над водой. Таким неловким тандемом они, гребя в основном ногами, медленно поплыли прочь от яхты. Постепенно их хаотичные толчки и пинки сменились более слаженными гребками, и они стали набирать скорость.

Минут через десять, выбившись из сил, они замедлили ход, чтобы немного перевести дух. На яхте царила темень и тишина, никто не включал сигнализацию, никто не бегал по палубе.

— Ну и что же в конец концов произошло? Куда ты дела Туззи?

— Я его вырубила, только не знаю, как долго он пробудет в отключке. Давай, поплыли дальше, времени совсем нет.

Они продолжали плыть, стараясь грести в такт, медленно, уставая все больше и больше. Намокшая одежда Беннетта, как камень, тянула его ко дну, вытянутые над водой руки Анны налились свинцом, но их глаза были неотрывно устремлены на Ragazza. Так прошел один из самых длинных часов в их жизни.

Вдруг плечо Беннетта уткнулось в острый нос стоящей на причале рыбацкой лодки. Он повернул голову и увидел огни порта совсем близко от себя. Спустя пять минут они уже стояли по пояс в грязной воде среди луж мазута и всяческого плавучего мусора. Еще пятьдесят метров, и они скорчились под фонарем на ступенях широкой лестницы, ведущей с пляжа к набережной. Свет лился на плечи Анны и на ее грудь, все еще вздымавшуюся от усилий.

— Беннетт, прекрати!

— Что?

— Хватит пялиться, сейчас слюни начнешь пускать. Лучше дай мне свою рубашку.

Беннетт снял блейзер, выжал рубашку и подал ее Анне, стараясь не смотреть на то, как мокрая ткань липнет к ее телу. Он так устал, что голова кружилась. Неужели они это сделали? И сбежали? Боже, люди По скорее всего находятся где-нибудь в порту, следят за яхтой. Надо найти их, отдать им чемодан, а потом домой, в горячую ванну. Он потрогал щеку Анны.

— Хорошая работа, сержант. Вам полагается медаль. Теперь надо найти горилл По и избавиться от чертова чемодана.

Анна покачала головой.

— Нам надо поговорить об этом, но не здесь. Сюда-то Туззи как раз и приедет нас искать в первую очередь. Нам надо убираться отсюда, да поскорее. — Она взглянула поверх плеча в сторону яхты. — Ну, Беннетт, пожалуйста, сделай усилие.

Беннетт снова напялил на себя намокший блейзер.

— Но отсюда пешком никуда и не дойдешь.

— А мы украдем машину.

— Что? А, конечно. Украдем машину, как это я сам не додумался? Какого цвета желаете?

— Черт, там надо просто соединить пару проводков, и можно завести двигатель. Я умею это делать. — Она посмотрела на него и внезапно улыбнулась. — Доверься мне.

Услышав самые зловещие слова, существующие в английском языке, Беннетт вздохнул и осторожно заглянул за стену, отделявшую пляж от улицы. Примерно в пятистах метрах располагался маленький отель и несколько магазинчиков, окна которых были наглухо закрыты ставнями. Рядом с ними — три ресторана, один прямо за другим. Дальше опять магазины, какие-то дома и дорога, ведущая к холмам. А где же машины? Беннетт ощутил прилив паники, поскольку на набережной не было ни одной машины. Но через мгновение ему показалось, что он видит что-то знакомое в этих трех стоящих рядом ресторанах. Еще мгновение — и он вспомнил. Он уже был здесь когда-то, несколько лет назад. Это же Кассис, а в Кассисе машины на набережную не допускаются. Теперь он отчетливо вспомнил, что ему тогда пришлось припарковать машину наверху, в холмах над деревней.

— Я никого не вижу, — шепнул он Анне. — Но лучше не будем рисковать. Давай двигаться как можно ближе к стене.

Они прошли вдоль стены к самому дальнему краю гавани, где уже не было огней. Ничто и нигде не шевелилось. Ничто не нарушало тишину, кроме скрипа цепей пришвартованных рыбачьих лодок да шуршания гальки под ногами. Беннетт подтянулся, взобрался на стену и помог Анне влезть следом. Спрыгнув с другой стороны, они пошли по дороге, ведущей к холмам.