Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Level 70 : Рожденные смертью
Тёмный Кинжал исчезает, бросив своё предупреждение. Мы с Апельсинкой и Пером встаём плотнее друг к другу, осознав, что из тьмы приютских руин на нас взирают чьи-то блестящие глаза. Множество пар глаз. И не только из руин, но и из-за водопада, из шуршащих от лёгкого ветерка кустов.
– Телепортируемся на базу, – говорю я. – Скорее!
– Я ещё не решил, вернусь я или нет, – отвечает Перо. – Идите без меня.
– Прекращай это нытьё! – кричу я. – После такого хорошего мордобоя не вернуться назад – к своему Братству?
– Говоришь, как настоящий сирвиец, – хмыкнув, отвечает Перо.
– Да нас тут всех порешат, если вы не соберётесь! – визжит Апельсинка. – Перемещаемся, скорее!
– СТОЙТЕ, – молвит громкий спокойный голос. По какой-то причине он кажется мне очень знакомым. – Мы не причиним вам зла.
Убеждающий нас мужчина выходить из густых кустов и медленно приближается к нам. Он облачён в свободную робу, скрывающую всё тело.
Если то, что скрывается под робой, вообще можно назвать телом.
Каждый шаг незнакомца отдаётся лёгким щелчком, когда костяные стопы касаются многочисленных камешков, которыми усыпан берег.
Ходячий скелет, будто только что восставший из могилы. Теперь я вспомнил, где мне довелось его видеть. Это существо разговаривало с архимагом Гиперикумом в тот момент, когда мы тайно проникали внутрь.
– Я помню тебя, – опережает меня Перо. – Этой же ночью ты был у архимага с неким предложением. Кажется, ты называл себя Кадрасом. Я прав?
– Хорошая память для немёртвого, – явно с усмешкой в голосе произносит Кадрас и скидывает со своей головы капюшон. Гладкий белый череп направляет на нас взор своих пустых глазниц. Срань господня.
– Что ты такое? – спрашиваю я.
– Ты допустил две ошибки, немёртвый, – говорит Кадрас. – Не «что», а «кто». Не «ты», а «вы». Не заметил, что нас тут несколько больше, чем кажется?
Кадрас взмахивает руками, шум вокруг нас многократно возрастает. Жуткие тихие шаги. Специфический гнилостный запах начинает заполнять территорию старого приюта плотным облаком.
Мертвецы.
Тела без конечностей, оголённые кости, свисающие внутренние органы, по каким-то причинам продолжающие пульсировать, будто живые. На некоторых сохранилось достаточно много мягких тканей, на других – почти ничего, один лишь скелет.
Кадрас как раз относится ко второй группе. Чистейший скелет без даже без связок. Непонятно, как он вообще держится.
– Ты сказал, что вы нам не причините вреда, – говорит Перо. – Так что в таком случае вы хотите?
– Поприветствовать вас, немёртвые, – сообщает Кадрас и легонько кланяется. Мертвецы за его спиной повторяют то же самое, у одного из них в процессе поклона выпадает глаз и начинает болтаться на тонком зачерствевшем нерве. – Поприветствовать и сказать, что разделяем ваши устремления, Братство Ястреба.
– Какие устремления? – не понимаю я.
– Дестабилизация обстановки в Эдинхейме, – отвечает Кадрас. – Мы поднимаемся на окраинах страны, чтобы потихоньку сковать её в наших мёртвых тисках. Вы же разрушаете её изнутри. Не так ли, Старший Кинжал Перо?
– Откуда знаешь моё имя?
– Глупый вопрос. Я был в академии магии и наблюдал за вашей схваткой с архимагом. Впечатляющее зрелище – эта ваша магия Хаоса.
– Братство Ястреба не занимается разрушением Эдинхейма, – говорит Перо. – Мы лишь выполняем заказы.
– Вот как? – молвит Кадрас. – Но вы выполняете заказы, нацеленные на разрушение страны. Что ж, выполняйте их и далее. Это играет нам на руку.
Ведь этот скелет прав. Если первая и вторая миссии имели незначительные последствия, то третья и четвёртая гарантированно нарушили работу всей верхушки Эдинхейма. Архимаг и маршал похищены в самый разгар войны с Сирвийской империей. Кому же понадобился такой заказ от нас?
– Не сомневайся, Лун, – говорит Перо, будто прочитав мои мысли. – Братство Ястреба выполняет заказы, независимо ни от чего. Тёмный Кинжал решает, за что нам браться, а за что – нет. Не сомневайся.
Я утвердительно киваю. Каким бы сломленным нытиком ни был этот Перо Церконус, но задатки лидера у него феноменальные. Мне даже захотелось ещё пару-тройку заказиков пойти жахнуть.
Апельсинка нервно дёргается с клинком в руках, явно готовясь атаковать мертвецом в любую минуту. Перенервничала девчонка.
– Так кто вы такие? – спрашиваю я вновь. – Толпа мертвецом не может просто выйти из леса и завязать светскую беседу с живыми людьми. Серьёзно, какого хрена?!
Кадрас тихо смеётся. Меня начинает беспокоить, чем он вообще издаёт звуки.
– Мы – Дайнекрисы, – коротко отвечает Кадрас. – Дети одного из Новых Богов. Чада Нектуса Рома.
Нектус Ром. Мёртвый бог. Тот засранец, из-за которого по моим жилам теперь течёт скверна. Сколько же Великом Северном лесу было от него бед, так теперь ещё и здесь отголоски ублюдксих дейстив этого гнойного уродца.
– Было у меня нехорошее знакомство с вашим богом, – говорю я. – Через месяц сам стану мертвецом, если не придумаю, как избавиться от его проклятья. Подсказать не хотите своему собрату почти-мертвецу?
– Дела Нектуса Рома нас не касаются, – отвечает Кадрас. – Он породил нас не для этого. Мы здесь, чтобы показать миру, к чему ведут их войны и насилие.
– Прекрасная мотивация, – я наигранно хлопаю ладонями. – Так вы что-то вроде восставших из мёртвых?
– Нет, хотя многие думают именно так, – молвит Кадрас. – Нектус Ром не обладает возможностью дарить вторую жизнь. Он подарил нам первую.
– Ничего не понимаю, – пожимаю плечами я. – Апельсинка, ты тоже?
Девушка напряжённо вздрагивает, услышав своё имя.
– Мы рождаемся из мёртвых тел, – говорит Кадрас. – Как младенцы из материнских утроб. Но мы не являемся теми, из кого появились, как и ребёнок не становится собственной матерью.
– Выглядите вы откровенно жутко для новорожденных, – подмечаю я.
– Хватит их провоцировать, – шепчет Перо.
– О, не переживайте, Старший Кинжал. Дайнекрисов сложно обидеть. Пусть юный осквернённый выражает свои мысли так, как желает.
Ну теперь мне вообще не хочется разговаривать!
– А тебе уже давно пора замолкнуть! – вмешивается столь долго молчавшая Ни. – Возвращайтесь в тайное убежище вместе с Пером, хватит рисковать!
А вот и моя заботливая, но сварливая жёнушка-жена проснулась…
– Продолжайте рушить Эдинхейм, и
