Отец словно чувствовал его состояние. Однажды приехал поздно вечером: «Пойдем, сын. Прогуляемся». Они долго шли по набережной. Молчали. Потом Александр не выдержал:

«Папа, я не могу рассказать Наташе… Там был случай. Мальчишка, восемнадцать лет. Множественные ранения. Мы с Игорем восемь часов… А он всё равно… И глаза его, папа… Они до сих пор снятся».

Сергей Николаевич остановился, положил руку на плечо сына:

«У каждого военного врача есть такой случай. Тот, который не отпускает. У меня был в сорок третьем. Молоденькая медсестра, осколочное… Я тоже не мог спасти.

И знаешь что? Это не вина наша — это война. Мы делаем всё, что можем. А они… они становятся нашими ангелами-хранителями».

Над заливом мерцали звезды. И впервые за долгое время Александр почувствовал, как отступает тяжесть с души. Отец понял. Отец знал.

«Теперь ты по-настоящему военврач», тихо сказал Сергей Николаевич. «И твои дети будут гордиться тобой, как ты гордишься дедом и мной».

После того разговора с отцом стало легче. Александр вернулся к себе прежнему — тому Вишневскому, которого знали и любили в больнице. Только опыта прибавилось, только руки стали еще увереннее.

Весной 82-го приехал Игорь с сыном. Мальчишка сразу подружился с Леной — она водила их в анатомический музей, с гордостью показывала отцовские медицинские книги.

«Смотри», улыбался Игорь, «растет смена. Как думаешь, доживем до их первых операций?» «Доживем», уверенно ответил Александр. «И еще на их детей посмотрим».

Время летело незаметно. Лена готовилась к поступлению в Смоленский мединститут — решила идти по стопам отца. Люба росла удивительно чутким ребенком — могла часами слушать рассказы деда о военной медицине.

Никто тогда не знал, какие перемены ждут страну. Что совсем скоро придется учиться жить в новой реальности, где всё другое — от денег до ценностей. Но Александр был спокоен — главное останется неизменным: преданность профессии, верность долгу, любовь к семье.

«Знаешь, Наташа», сказал он жене однажды вечером, глядя на засыпающих дочерей, «что бы ни случилось — мы выстоим. У нас есть главное — наше призвание. А если есть призвание — остальное приложится».

Над городом загоралась первая звезда, и в её свете мерцало вечное сияние — словно все ангелы-хранители собрались благословить новую главу в истории семьи военных врачей Вишневских.

Глава 12

Время перемен

История 1

Дочь военврача

Смоленский мединститут встретил Елену Вишневскую солнечным сентябрьским утром 1987 года. Старинное здание, пропитанное запахом формалина и хлорки, показалось родным — словно она бывала здесь раньше, в какой-то другой жизни.

«Вишневская? Дочь Александра Сергеевича?», профессор анатомии чуть прищурился. «Помню-помню его работу по полевой хирургии. Афганский опыт бесценен…»

В общежитии соседка по комнате, узнав фамилию, ахнула:

«Тот самый Вишневский? Военврач? У нас его методику преподают на хирургии!»

Елена не кичилась фамилией, но и не скрывала гордости. Вечерами писала домой длинные письма: «Папа, сегодня первый раз была в анатомичке. Знаешь, я вдруг вспомнила, как ты рассказывал о своем первом дне. И твои слова: главное — видеть за органами живого человека.»

В анатомичке Елена проводила всё свободное время. Старый лаборант, увидев её фамилию в списках, сам предложил дополнительные часы:

«Знаешь, девочка, я твоего деда помню. Сергея Николаевича. Он здесь после войны преподавал. А теперь вот ты.»

Она была похожа на отца — те же внимательные глаза, та же сосредоточенность во время занятий. Даже халат носила как-то по-особенному — строго, словно военную форму.

Письма из дома приходили каждую неделю. Мама писала о больнице, о маленькой Любе, которая уже в десять лет твердо решила стать детским врачом. Отец присылал медицинские журналы с пометками на полях:

«Леночка, обрати внимание на эту методику. И загляни в атлас — я отметил важные моменты».

По вечерам в общежитии собирались однокурсники. Говорили о медицине, спорили о методах лечения. Елена молча слушала, а потом вдруг выдавала такое точное замечание, что все замолкали:

«Это же дочь Вишневского!», шептались потом. «У неё это в крови».

На первом экзамене по анатомии профессор долго рассматривал её работу:

«Знаете, Елена Александровна, у вас удивительное пространственное мышление. Как у хирурга. Вы ведь по стопам отца пойдете?»

«Обязательно», ответила она. «Только сначала нужно стать достойной фамилии».

В октябре приехал отец — был на конференции в Смоленске. Они долго гуляли по старому городу. Александр Сергеевич рассказывал о своих студенческих годах, о первых операциях, об Афганистане.

«Знаешь, папа», вдруг сказала Елена, «когда я в анатомичке — словно чувствую чьё-то присутствие. Как будто кто-то направляет руки…»

Отец улыбнулся:

«Это они — наши ангелы-хранители. Все врачи нашего рода. Они всегда рядом, когда мы служим медицине».

Над куполами древнего города разливалось знакомое сияние. Елена подняла глаза: «Папа, смотри! Как тогда, в твоих рассказах о госпитале.»

«Да, доченька. Значит, приняли тебя. Значит, быть тебе настоящим врачом».

В общежитие она вернулась окрыленная. Достала старый отцовский атлас — потертый, с пометками трех поколений врачей. Теперь она точно знала — это её путь, её призвание, её судьба.

К концу первого семестра Елена уже точно знала — будет военным хирургом. Как отец, как дед. На зимних каникулах, вернувшись домой, она впервые попросила: «Пап, возьми меня в операционную. Хоть посмотреть.»

Александр Сергеевич надел на дочь свой запасной халат: «Только стой тихо. И смотри внимательно».

Три часа она не шелохнулась, впитывая каждое движение отцовских рук. А после операции медсестры шептались:

«Вы видели её глаза? Настоящая Вишневская!»

Вечером дома десятилетняя Люба требовала рассказать всё в подробностях: «Лена, а правда, что у папы руки светятся во время операции?»

«Нет, малыш», улыбнулась сестра. «Просто над операционной всегда есть особое сияние.»

Наташа, слушая дочерей, украдкой смахнула слезу — её девочки, продолжательницы династии. Александр Сергеевич обнял жену: «Всё правильно, родная. Так и должно быть».

А через неделю в институте Елена впервые встретила его — студента-старшекурсника Андрея Северова. Он ассистировал на кафедре хирургии, и в его руках скальпель словно оживал.

История 2

Встреча

Андрей Северов был из тех студентов, о которых говорят — «родился с скальпелем в руках». Потомственный хирург в третьем поколении, он уже на пятом курсе ассистировал в сложных операциях.

Их первая встреча произошла в библиотеке. Елена искала редкий атлас по военнополевой хирургии, когда услышала за спиной:

«Вам помочь? Этот том обычно на верхней полке».

Она обернулась — высокий, светловолосый, с удивительно спокойным