Шагах в пятнадцати горой изломанных деревяшек валялся планер, а дальше вроде бы маячила тонкая полоса леса. Стены ущелья постепенно расступались, лента тропы убегала к деревьям и терялась среди стволов и ветвей.

По-видимому, в падении лопнули и ремни креплений. Повезло. Иначе б царапинами не отделался, палки проткнули как вертел поросенка…

Скрип наста стал громче. По небольшому откосу спускался огромный воин в тяжелых латах. На голове знакомый рогатый шлем, а забрало-личина щерилось в кровожадной демонической ухмылке.

Поначалу я решил, что вижу отражение Мстителя. Потом вспомнил легенды о неприязни игледов к чужакам и поежился. Северянин тащил на плече громадный клинок, из прорезей шлема вырывались облачка пара в такт дыханию. Но самым интересным и настораживающим было то, что вокруг воина мерцал воздух.

Магия?

Вызвав Истинное Зрение, я удивился повторно. Нет, догадка оказалась верна, воина окружало волшебство. Но суть в том, что ничего подобного я раньше не видел. У служителей защита напоминала кокон яростного золотого света, у боевых магов Свободных Земель – сферу из переплетения разноцветных нитей, а у серых – радужную оболочку. Вокруг же северянина кружили, вспыхивали и тухли заковыристые символы, отдаленно напоминающие… Знаки?!

«А ведь в своих записках один из учеников Терна называл великанов Отрекшимися, – неожиданно вспомнил я. – Да и в книге бога Тьмы упоминалось. Совпадение? Ой, вряд ли. И не этот ли тип столь грубо меня посадил, потушив магию?»

Пожалуй, следовало хоть что-то да предпринять. Окликнуть, поприветствовать, попросить, чтобы не убивал вот так, с ходу. Но едва я открыл рот, как голос предал, а мышцы онемели. Наши взгляды столкнулись, и возникло ощущение падения в пропасть. Чужое сознание властно скрутило мое, начало перелистывать пыльные страницы воспоминаний.

Тем временем иглед приблизился, вонзил меч в смерзшуюся землю. Постоял так, глядя с настороженностью и недоумением. Затем поднял руку и откинул забрало.

Обнажилось грубоватое скуластое лицо. Высокий лоб пересекали глубокие морщины, черные как смоль мохнатые брови заплетены в тонкие косички, плавно переходящие в длинную бороду и волосы. Но самое удивительное – татуировки вокруг крыльев узкого носа, в уголках губ и на лбу… замысловатые символы, узоры. Те самые, что вспыхивали в ауре северянина.

Смотреть ему в глаза было невероятно трудно. Но и склонить головы я не мог, банально завороженный. Не испытывал ни страха, ни злости, лишь удивление. И скорее по инерции попытался проскользнуть сквозь защиту. Конечно, завяз и залип, но таки уловил отблески эмоций: раздражение, потом узнавание, решимость.

Под внешностью великана-варвара прятался некто могучий и старый как само время. Что-то подобное я испытывал, когда прикоснулся к сознанию Клена.

Но Древний не был злым. Не был жестоким. Просто… другим, непонятным.

«Отпусти, – попросил я, убедившись, что вырваться не смогу. – Я пришел с миром».

В ответ пришла скорее эмоция, чем мысль: усмешка пополам с интересом. И образы: Мия, Катрин, бой с эльфами у заброшенного особняка, строчки на пожелтевшем пергаменте, где говорилось об Отрекшихся, призрак Остролиста в Логеборе, рассказывающий о Камне, лик Терна. И вместе с тем я осознал, что он Дозорный, Страж. Что несет вахту долгие годы, охраняя покой братьев от существ внешнего мира.

Удивительно. Воин напрямую давал знания, минуя языковые преграды. А еще отвечал, используя мои собственные воспоминания.

Никогда с таким не сталкивался. Обычно ментальное общение напоминало беззвучный разговор.

Поняв, что никто мой разум сжигать не собирается, я чуток успокоился и сказал:

«Ты знаешь, кто я. Знаешь, зачем тут… Ты поможешь?»

Наглость – второе счастье.

Слегка нахмурившись, иглед задумчиво потрогал бороду и посмотрел куда-то вдаль. Потом опять окинул меня пристальным взглядом. И когда я хотел повторить вопрос, мир вокруг неожиданно смазался, растекся белесыми туманными прядями.

Заснеженные горы исчезли. Из ниоткуда пришел образ дремучего леса с высоченными деревьями-башнями, толстыми покрывалами мха, корявыми ветвями-лапами. В кронах светились чьи-то глаза, повсюду мелькали тени, в воздухе танцевали огоньки духов, парили пушистые шарики каких-то семян и золотистая пыль…

Лес казался немного мрачным, но красивым и волшебным, странно-живым.

А еще в лесу кипело сражение.

То тут, то там зеленоватый полумрак резало багровое зарево, между стволов расплывались клубы дыма. Из-под прикрытия листвы густо сыпались стрелы, слышались крики, взрывалось. А на одной из огромных полян прекрасные воители в изящных латах теснили людей в звериных шкурах, вооруженных деревянными щитами и кривоватыми копьями. Корни и побеги травы атаковали вместе со светлорожденными так что казалось, будто сам Лес бьется на стороне эльфов. Их противники то и дело превращались в зверей, швыряли во врагов Знаки…

Лилась кровь, сверкали молнии и разлетались щепки. Я чувствовал запахи дыма, свежей зелени, горячего железа, ощущал удары раскаленного воздуха, воспринимал происходящее так резко и болезненно, словно сам находился там. И видел, как теснят дикарей, как прижимают израненных людей к склону горы, скалам на краю прогалины.

Эльфы казались непобедимыми. Тени с ясными глазами и суровыми лицами, возникающие то тут, то там, несущие смерть изогнутыми клинками, длинными стрелами.

Но у скал люди умудрились перестроиться и организовать защиту. Знаки с воем и шипением ударили в сумрак Леса, отогнали лучников. На смену стрелкам вышли мечники и копейщики, сразу несколько клиньев пехоты светлорожденных ударили в строй людей. И полыхающие символы не смогли им помешать, завязли в тумане, волной прокатившейся перед порядками остроухих.

Началась рукопашная, быстро переросла в кровавую свалку. Но в тылу остатков человеческой рати у зева небольшой пещеры наблюдалось подобие порядка. Там находилась группа бойцов, которая о чем-то жарко спорила…

Я узнал Остролиста, Терна, Алара, Клена, узнал и пещеру. Именно в ней с помощью магии крови создали Агарок. Но также отчего-то понял, что многим из Древних не понравилась идея вождей. Несколько громадных воинов хмурились и что-то резко доказывали шаману. Однако тот отверг возражения.

Они спешили. Они боялись и хотели выжить любой ценой.

Образ развалился туманными прядями. Вместо Леса я увидел пещеру. И тех же людей, Остролиста рисующего кровью на стене, гулкие слова заклинания, ритмичные возгласы:

– Агарок. Агарок. Агарок!

Но в отличие от смазанного воспоминания Клена это удивительно ясное. Я слышал каждое слово шамана, чувствовал движение энергий и начал вникать в суть…

Остролист вызвал Престолы, сотворил Отражение. А затем с помощью крови то ли активировал, то ли оживил камень. Возгласы же вызывали колебания: в воздухе, в тверди. Отпечатались замысловатым узором в монолите. Я не понимал смысла, не понимал как работает. Но четко знал, что это и есть Имя.