— Скажи, прерываю, — это последствия давнего сотрясения мозга?

— Насколько я могу судить из заключений в ее медицинском деле и недавних результатов обследования — нет, органические поражения отсутствуют.

— Тогда что повлияло — бесконтрольный прием препаратов? Или неправильные назначения, из-за которых трех месяцев лечения оказалось мало?

— Мне бы не хотелось так думать, — жует губами.

— Мне бы тоже. Так что?

— Пациентка нарушила процедуру второго этапа — не явилась на занятие по социальной реабилитации.

Вскакиваю и начинаю ходить по комнате:

— Ее вернули сюда через двое с половиной суток. После вашего замечательного стационарного курса ремиссия хотя бы на этот срок должна быть?!

— Все неоднозначно, — совсем скисает он. — Редко, но бывает, что курс недостаточно эффективен. Именно поэтому мы ее приняли повторно, и гарантируем значительную скидку.

— Я приехал не за этим. Меня сейчас волнует конкретная проблема, и я надеюсь ее в вашем центре решить. Можно ли определить, как Эрика Карловна реагирует на детей?

— У вас есть дети?! В анкете о членах семьи об этом ни слова. И по заключению гинеколога...

— Дети появятся, скоро. Приемные или от бабушки вернутся — не важно. Это грудные младенцы, один или двое. Мне важно понять, сможет ли она находиться рядом с ними, заботиться о них. Раньше она этого хотела. Теперь я уже ни в чем не уверен, и хочу понять, насколько это безопасно для них, в том числе в случае вспышки агрессии.

— В женской природе заложена любовь и особенное терпение в отношении детей. Исключения бывают крайне редко, клинически они описаны при тяжелых психических расстройствах. Вспышек было две?

— Три, с половиной. И если первые две я могу списать на ломку от отсутствия препаратов, то потом...

— Насколько я понял из объяснений пациентки и ее отца, последний акт агрессии был спровоцирован ревностью. Это очень мощная причина. Я бы посоветовал не демонстрировать ей... повод для ревности.

— Повод она больше, надеюсь, не увидит. Да там и было... давно уже, сейчас только в ее фантазиях.

— Состояние аффекта может случиться у каждого, у кого-то чаще, — косится на мой кулак, — у кого-то раз или два в жизни, в момент крайнего душевного волнения. Задача близких — по возможности не доводить друг друга до условной черты.

Думаю. Да, состояние аффекта — это уважительная причина, даже в уголовном суде с ней считаются. Но то, что я видел у Эрики своими глазами — это нечто другое. Сейчас ломки вроде бы нет, препараты она не ищет, даже спиртное не пьет. Ее двое суток дома, там, где она попадала под камеры, мы с Костей прокрутили ускоренно — все было спокойно.

А вот что она сотворила вечером после моего отлета? Дед на эту тему распространяется очень кратко и неохотно. Других домашних опросить мне пока было некогда. Записи происшедшего у гостевого домика случайно (!) стерты, официально записана в журнале причина — техсбой, рядом с выговором Косте. Костя молчит, ключика я к нему пока не подобрал.

Как меня дед когда-то достал с этой системой наблюдения! Лихие девяностые давно закончились, деньги под кроватью никто не держит. А он — сделай да сделай. Сам бы я ни за что такое не затеял. Иногда, конечно, интересно. Но вот, когда очень надо — получите технический сбой. Что-то мутит Карл, точно.

Сегодня я подходил к домику, осматривал. Издалека — ничего не изменилось. Вблизи увидел, что дверь пришлось перекрасить, но что ей сделается. Стена крыльца — из толстенного бруса, пропитанного антипиренами, потемнела, скажем так. Она заново отшлифована и подкрашена в общий тон древесины. Стойки и балясины крыльца недавно заменены, совершенно уверен; обшивка потолка на крыльце — тоже. Запах паленого, если принюхаться — чуть-чуть есть. Похоже, полыхало неслабо.

По гостинице никаких ЧП не заявлялось... Но вдруг мне мысль пришла, хватаю телефон, просматриваю счета на оплату и.о. гендиректора — точно! Следующим днем по гостинице оплачена замена трех оконных стекол! Вздрагиваю, бросая взгляд на окно в пол в этой комнате.

— Проблемы? — заботливо спрашивает наблюдательный доктор. — Я вас услышал. Давайте поступим так — повторение полного курса плюс исследования на предложенную вами тему. Выводы экспертов, вместе с материалами исследований, получите вместе с выписным эпикризом. Продолжительность курса — три месяца; никаких отъездов домой на новогодние каникулы и тому подобного. Также мы проведем подбор седативных средств вашей супруге для ежедневного приема после выписки. В дальнейшем пациентка ни в коем случае не должна нарушать график проведения бесед социальной адаптации.

Сказал и выразительно смотрит на меня.

— Договорились, счет оплачу. И еще посмотрите, что можно сделать — у нее в момент агрессии появляется как бы страх или ненависть к стеклам и зеркалам. Может, стоит вам ее спровоцировать, чтобы увидеть? Словами это трудно описать. Но разрешения держать ее в четырех мягких стенах я не даю.

Важно кивает и уходит. Интересно, если бы я стал перед ним заискивать или засыпать деньгами за каждый чих, был бы результат лучше? Тело можно вылечить, почти всегда, в крайнем случае протезировать. А вот мозг или же душу...

Пока готовят платежку, мне разрешается короткое свидание с женой в этой же комнате.

Жду. Звоню Карлу:

— Ты мне чего-то не договариваешь.

Игорь.

— Это моя дочь, понимаешь?! — кричит старик в трубку, завелся с пол-оборота.

Ого! Давно он на меня голос не повышал. И продолжает:

— Единственная. Она и ее интересы для меня важнее всего! Сделай так, как хочет она.

— Да понял я, понял, не шуми.

Вскоре появляется Эрика. Сразу прижимаю ее к себе, приподнимаю — легкая какая, как ребенок; глажу по голове, по плечам, щупаю сквозь пижаму:

— Когда моя Эри ко мне вернется?

— А ты этого точно хочешь? — отвечает резковато для любящей жены.

— Какой у тебя повод сомневаться? Не выдумывай, маленькая. Сегодня прилетел из Китая, и сразу к тебе.

— Ты подрался, что ли?

— Можно и так сказать. Ему больше досталось... Как узнал, что ты в больнице, эмоции выплеснул.

Она трогает пиджак, потом обхватывает меня за шею, утыкается лицом в рубашку и плачет, трясется вся. Плачь, плачь; может, пройдет.

— Я думала, ты ушел от меня к ней, — слышу сквозь рыдания.

— Вот тебе раз! — возмущаюсь, вздыхая. — Если ты про Ольгу, то ты ее больше не увидишь; давай о ней больше не будем говорить; все, забыли. Только о наших детях. Помнишь: ты собиралась имитировать беременность? Чтобы потом ни у кого вопросов не было. Пока здесь лежишь, время свободное есть, обдумай, что и как ты хочешь. Я тебе помогу. Разыграем как по нотам.