и пулеметов находившиеся на палубе и мостике были убиты или ранены. От интенсивной стрельбы автоматические пушки катеров вышли из строя. «Шнелльботы» атаковали лодку торпедами, но промахнулись. Вскоре в ход пошли ручные гранаты. Точку в этом бою поставила глубинная бомба, сброшенная у носа С-3 катером S-60. Получившая большую пробоину советская субмарина быстро затонула. Немцы подняли из воды 20 советских моряков. Оба командира лодок погибли.

Потерпев неудачу в прорыве к городу с юга, части дивизии Герцога начали обходить озеро Лиепая и лесистый район к юго-западу от Лиепаи. Теперь предполагалось атаковать ее с востока. На тот момент город еще не был окружен. В 3.30 24 июня из него ушел последний поезд. В течение 24 июня немцы производили перегруппировку и блокирование Лиепаи. Штурм был назначен на следующий день.

Следует сказать, что обороняющим базу войскам благоприятствовали условия местности. Естественными препятствиями для атакующих были озера Лиепая и Тосмаре. Частям дивизии Дедаева было достаточно перекрыть дефиле между озерами и между озерами и морем. Начавшийся утром 25 июня штурм не принес немцам решительного успеха, прорваться в город им не удалось.

Однако силы защитников под ударами немецкой артиллерии неуклонно таяли. Во время рекогносцировки был тяжело ранен и вскоре умер генерал-майор Н. А. Дедаев. К вечеру 25 июня потенциал обороны Лиепаи был практически исчерпан. У береговых батарей оставалось всего по 10 снарядов на пушку. Еще одного решительного штурма Лиепая могла уже не выдержать. Надежды на деблокирование также не оправдывались: мотострелковый полк и курсанты, посланные из Риги, к Лиепае так и не пробились.

В 15.45 26 июня из штаба 27-й армии 67-я стрелковая дивизия получила приказ, идущий вразрез со всеми предыдущими распоряжениями. Он гласил: «Не ожидая соединения с поддержкой, немедленным прорывом оставить Либава и, подчинив себе моторизованный полк[162], батальоны Рижского училища и 114-й стрелковый полк, отойти на рубеж р. Лиелупе»[163]. Почему Берзарин вдруг решил отказаться от удержания Лиепаи — очевидно: захват немцами утром 26 июня Двинска резко изменил обстановку на фронте. Войска получили приказ на отход на рубеж Западной Двины. Чем дальше бы отошел фронт, тем труднее было бы к нему пробиться. Сложилась парадоксальная ситуация: армейцы стали готовиться к прорыву, а командование военно-морской базы никаких указаний о ее эвакуации не получало. Клевенский стал лихорадочно запрашивать командование флота — что делать? Комфлота Трибуц связался с наркомом ВМФ Кузнецовым и получил «добро» на эвакуацию. Приказ был «все, что нельзя вывезти, нужно уничтожить».

В число уничтожаемых попала лодка-«малютка» М-83. Она вернулась с позиции под Лиепаей ввиду поломки перископа и повреждения глушителя дизеля, из-за которого вода начала поступать в двигательный отсек. Поскольку база была фактически разгромлена во время паники в ночь на 24 июня, отремонтировать лодку было некому и нечем. Командир бригады Египко в написанном по горячим следам событий докладе сетовал, что командир М-83 фактически проигнорировал его приказ следовать в Усть-Двинск. Реально приказ был получен на лодке уже после рокового возвращения в Лиепаю. К слову сказать, остальные лодки дозора (Л-3, М-79, М-81) благополучно избежали гибели. В итоге в 2.30 27 июня М-83 была затоплена экипажем в морском канале Лиепаи.

Раненых, которых было уже более тысячи человек, решили вывезти морем. Морем же эвакуировалось командование базы во главе с Клевенским. Госпитальное судно «Виениба» вышло из Лиепаи в 5.00 утра 27 июня в сопровождении трех торпедных катеров. Около 6.00 оно было атаковано немецкими самолетами и вскоре потоплено. Вместе с ним был потоплен один катер. С «Виенибы» спаслось только 15 моряков. Еще один катер был поврежден «шнелльботами», с него сняли экипаж и катер бросили. Остальные вышедшие из базы корабли относительно благополучно добрались до Риги. Тем не менее судьба «Виенибы», С-3 и М-78 говорит о том, что прорыв «Ленина» и неисправных лодок вовсе не был гарантирован. М-83 тоже получила повреждения после срочного погружения под атакой «шнелльботов». Встреча с противником была весьма вероятной. Поэтому в прорыве из Лиепаи легко могли поставить точку торпеды «шнелльботов», подводных лодок или бомбы самолетов Люфтваффе.

В 10.00 27 июня, после 10–15-минутной артподготовки, начался прорыв из Лиепаи сухопутных частей. Прорывались они двумя колоннами по разным направлениям. Одна пробивалась вдоль побережья на север, вторая — вдоль шоссе и железной дороги на восток. Первой удалось пробить брешь в обороне противника и вырваться на свободу. По признанию немцев, закрыть «окно» прорыва им удалось с большим трудом. Второй колонне повезло меньше. Командир курсантской роты В. А. Орлов позднее вспоминал: «Выбор направления вдоль железной дороги и Гробиньского шоссе был неудачным… прорваться здесь из кольца окружения не удалось»[164]. Проскочившие на север, отряды позднее соединились с главными силами Северо-Западного фронта в районе Риги и Крустпилса. Всего из Лиепаи удалось выйти 2 тыс. человек. Те части, которые не смогли прорваться, отступили в город и продолжили сражение на его улицах. 28 июня последовала еще одна попытка прорыва, частично удавшаяся. Уличные бои в Лиепае продолжались до 29 июня.

Однако на этом история не закончилась. Уже в июле 1941 г. было проведено расследование обстоятельств оставления базы и уничтожения ее имущества и боевых кораблей. Первым виноватым стал командир эсминца «Ленин» Афанасьев. Он был приговорен к высшей мере наказания — расстрелу[165]. Однако на этом разбирательство не закончилось. Уже 28 июля Военная прокуратура КБФ санкционировала арест капитана 1 ранга М. С. Клевенского. 12 августа он был осужден на 8 лет исправительно-трудовых лагерей. Впрочем, вскоре он был амнистирован и направлен в действующую армию.

После войны, в период оборонческой истерии в СССР, Лиепая стала примером успешной «прочной обороны». Людей подводили к мысли: «Вот если бы все действовали, как Дедаев…» Не умаляя заслуг генерала Дедаева, следует подчеркнуть, что относительно долгое сопротивление Лиепаи было предопределено несколькими факторами. Во-первых, это было вспомогательное для немцев направление, на которое были выделены ограниченные силы и средства. Во-вторых, сами условия местности с озерными дефиле благоприятствовали обороне базы. В-третьих, Лиепая поглотила из состава Северо-Западного фронта целую стрелковую дивизию, мотострелковый полк (28-й тд) и рижских курсантов. Неочевидно, что их использование для сдерживания противника на шауляйском направлении дало бы меньший результат, чем сковывание одной дивизии (291-й пд). Что касается командования собственно военно-морской базы, то действия товарища Клевенского приходится оценить как полный провал.

Танк БТ,