Нерон, а я окончательно впала в ступор, услышав умоляющие ноты. И от кого! От самого Нерона!

Да что тут происходит, вашу ж мать⁈

— Нет уж, спасибо, — смех матери получился сухим и саркастичным, царапнув слух, — ты уже однажды помог. Мне хватило.

— Я никому ничего не говорил, Яна! Почему ты мне не веришь⁈

— Потому что обо всем знали только я и ты! Я доверилась тебе одному! — Неожиданно сорвалась мама на крик, выплескивая накопившиеся эмоции. — Только тебе!! И что из этого вышло?

— Я не знаю, как они узнали! Правда, не знаю!

Чужие эмоции душили, а мне хотелось сесть на корточки и закрыть уши руками. Слишком страшно. Слишком много. Слишком…больно.

— Зато я знаю, — ответила мама так, что у меня защипало в глазах. — Зря ты пришел, Нерон. Уходи.

— Марьяна…

— Спасибо за предупреждение. И прощай, Нерон.

Ей было не все равно. И ему тоже.

И снова тайны, как снежный ком… и я тут, будто со свечкой…

Я бесшумно сделала шаг назад и, открыв дверь, с силой ею хлопнула.

— Мама, ты дома? Я пришла!

Вот только отвечать мне никто не спешил. Наоборот, в квартире воцарилась гробовая тишина. А я… я сделала вид, что ничего и никого не заметила. Ни чужой обуви в прихожей, ни теней в кухне, мимо которой пробежала на лестницу.

Потому что было очевидно, что ответов на вопросы я в очередной раз не получу.

А недоговорок и остального мне хватило сегодня за глаза.

Меня так никто и не окликнул. Не пришла мама и позже, после ухода Нерона. Впрочем, это меня не расстроило — она и раньше не баловала меня откровенными беседами по душам.

Вот только теперь получается, что я даже не знала, как ее зовут. Привычки рассматривать ее документы у меня не было — хранились они отдельно, под замком, да и как иначе, если в доме подрастающие дети? Марьяна… Красивое имя. Почему-то показалось, что раньше мама, под стать ему, была мягче и нежнее. А потом…

А что произошло потом?

Мне хватило информации, чтобы понять, что наш переезд после пропажи сестры был обусловлен не только горем матери, пытающейся вырваться из окружения, в котором все напоминало об исчезнувшем ребенке. Но почему она обвиняла Нерона? И этого непонятного Зоргана, который, как оказался, был всем так хорошо знаком? Не понимаю ничего…

А еще по всему выходило, что раньше Нерон с мамой работали вместе. Интересно, кем? Неужели она тоже тренировала детей?

При мысли об этом непроизвольно хмыкнула.

Да нет, не поверю. На учительницу мама была похожа меньше всего. Ей, скажем честно, терпения бы не хватило изо дня в день втолковывать подросткам одно и то же. Но тогда чем они занимались?

Сплошные загадки.

Спустя пару часов, когда я выбежала на работу, дома уже в самом деле никого не было…

Несколько часов в суматохе привычной работы пролетели незаметно. Я дежурно забирала и отдавала заказы, протирала столы, улыбалась посетителям и коллегам. В целом и общем, вела себя, как обычно, по крайней мере, очень старалась. Но перестать думать обо всем, что случилось за последние дни, так и не смогла. А внимательный взгляд Дема, на который я раз за разом натыкалась, говорил о том, что друга мне провести не удалось.

Вот только…

Он же брат Нерона. Не может быть, чтобы он ничего не знал. Ведь не зря же он иногда звал мою маму Марьей. Да и взгляды, которыми он ее так часто провожал и встречал… Раньше мне казалось, что он в нее влюблен — ну, а что такого, любовь иррациональна по определению. Разница в возрасте редко мешает влюбленным по-настоящему. Но теперь…

Теперь почему-то в душе крепла уверенность, что романтикой там и не пахло.

Почему?

Да черт его знает!

К полуночи голова разболелась адски, а мне стало казаться, что пора к психиатру. Паранойя развилась во всей красе! А с другой стороны, что еще должно было развиться, когда самые близкие люди что-то знают, но ничего мне не говорят!

Растерянность после разговора с Нероном постепенно сменилась обидой, потом злостью, а затем вспыхнул костер с названием «жажда справедливости». И желание узнать правду во что бы то ни стало.

Поэтому, дождавшись, пока Дем выйдет в подсобку по очередной рабочей надобности, а перегородила путь на выход, сложив руки на груди.

— Дара? Ты чего? — Искренне удивился друг, не делая попыток отодвинуть или оттолкнуть.

— Дем, ответь мне, пожалуйста, на вопрос. Только честно! — Быстро уточнила я, стараясь говорить максимально серьезно. Парень проникся и кивнул, хотя улыбаться не перестал.

— Мама и Нерон раньше были знакомы?

Заминка оказалась слишком очевидной, а Дем нахмурился, разом растеряв всю веселость.

— А с чего вдруг такие вопросы? — Попытался он уклониться от ответа, но я не позволила.

— Ты обещал честно, Дем, — перебила, едва удержавшись, чтобы не погрозить пальцем. Слишком важен для меня сейчас был его ответ.

Он вздохнул и кивнул, подтверждая, в общем, то, что я и так знала.

— Да, они знакомы, — ему почему-то был неприятен этот разговор, но в данный момент мне оказалось все равно.

— Давно?

— Давно, — еще одна заминка, а Дем уже не смотрит на меня, беспокойно постукивая по толстому стеклу большой бутылки с виски, которую держал в руках, — лет двадцать, наверное.

— Они были друзьями, да?

— Да, — по тому, как парень сжал челюсти, понимаю, что недоговаривает. Но сейчас это не главное.

— Почему они поссорились, Дем? Это из-за него мы тогда уехали, да? Расскажи мне все, пожалуйста!

На этот раз пауза дольше. Это уже даже не пауза, а целый перерыв в несколько минут, который я едва выдержала, чтобы не броситься на парня и не начать умолять сказать мне, наконец, правду! Сколько ж можно тянуть!

Но его ответ оказался совсем не таким, как я ожидала.

— Нет, Дара, — покачал друг головой, наконец, решительно вскинув голову и глядя мне в глаза, — я не могу…

— Почему? Дем, ты должен, пожалуйста, — я даже сделала машинально шаг к нему, но он только покачал головой, не дослушав.

— Нет, прости. Это не мои тайны, да и не знаю я почти ничего. А пересказывать тебе слухи и домыслы, извини, не буду. Спроси у них сама.

— Ты серьезно думаешь, что они мне что-то расскажут?

На лице у Дема мелькнуло сочувствие, но он только пожал плечами.

— В любом случае, лучше них самих это ни у кого не получится.

Аккуратно обогнув меня, он вернулся в бар.

А я, смахнув злые слезы разочарования