- Ноги поставь шире, - командует негромко. Я делаю, как он говорит и снова ощущаю его взгляд. Там. Сергей разглядывает меня. Ох, надеюсь ему нравится розовое.

С беспокойством начинаю думать, что Сергей довел до огразма меня, а сам удовольствия не получил, да и вообще, кажется, сдерживался, но уже через пару секунд понимаю, что заблуждалась. Потому что его ладонь собственически собирает мои волосы и оттягивает голову назад, а член так резко врывается внутрь, что я всхлипываю.

- Если будет больно - скажи.

В следующий миг Сергей начинает вклолачиваться в меня быстро и тяжело, погружаясь до самого основания, судя по звонким шлепкам сталкивающейся кожи.

Я не в силах объяснить свои ощущения даже самой себе. Это боль, смешанная с наслаждением, и наслаждение начинает стремительно преобладать над болью с каждой новой секундой. Лоно бьет током, я совершенно не понимаю, что со мной происходит и все что могу - это кусать подушку, стонать "Боже, Сергей" и комкать одеяло.

Он не сбивается с ритма, лишь сильнее тянет мои волосы и крепче вдавливает широкую ладонь мне в поясницу. Еще никогда я настолько не принадлежала себе. Сейчас Молотов тот, кто владеет мной. И меня это устраивает, потому что я ему необъяснимо доверяю.

Знакомое кипение собирается в животе с каждым ударом члена по какой-то правильной точке, и мне вдруг становится страшно. Разве я могу так быстро кончить еще раз? И почему все так непривычно и по-другому. А дальше думать не получается, потому что свет меркнет, перед глазами разрываются петарды, и меня накрывает сокрушительным вторым оргазмом. Сергей подхватывает меня и, не переставая врезаться сзади, прижимает к своему торсу. Его ладонь стискивает мою грудь, губы находят мои, пока он с приглушенным рычанием делает финальные толчки.

Боже мой. Божечки. Это просто охренеть.

31

Юля

Вообще, я жаворонок и просыпаться в шесть утра без будильника для меня не подвиг. Именно поэтому, когда я открываю глаза, то не сразу верю настенным часам, показывающим половину десятого. Воспоминания о прошедшей ночи вливаются в меня горячим румянцем и ощущением жара между бедер, а терпкий древесный запах, исходящий от подушки, их усугубляет. Я переспала с Сергеем. Трижды. Прислушиваюсь к себе: стыдно? жалею? Трогаю пальцами рот - улыбаюсь до ломоты в щеках. Ни черта я не жалею. Эту ночь я точно не забуду: по состоянию на сегодняшний день она лучшая в моей жизни.

Запах Молотова в кровати есть, а самого его нет. Этот факт меня не радует, но я решаю лишнего не придумывать и не унывать. Кофе в постель от него ждать не приходится, а вот то, что олигарх какими-нибудь деловыми переговорами с утра занят, вполне можно представить.

Комната Сергея похожа на него самого - ни единой некачественной детали, начиная с огромной дизайнерской кровати, заканчивая ультратонкой плазмой, висящей на стене. Оглядываю пол в поисках пижамы, еще несколько часов назад служившей мне стриптизерской униформой, и нахожу ее, лежащей в кресле. Оу, кто-то не любит беспорядок.

Хочется пить, но для этого нужно спуститься на кухню, а там я с большой вероятностью встречу Сергея. Поэтому мне срочно необходим душ, чтобы после ночи горячего секса выглядеть свежей и приятно пахнуть. Ох, Живцова. Ты ведь не могла на него всерьез запасть?

Я быстро натягиваю пижаму и перемещаюсь в более знакомую мне комнату, которая еще сутки назад звалась "Наша с Димой спальня". Залезаю в душ и под горячими струями воды, вновь прислушиваюсь к собственным ощущениям. Вчера я узнала, что парень, за которого я собиралась выйти замуж, системно меня обманывал, после чего я переспала с его отцом. Трижды. Что я при этом испытываю? Не знаю. Эйфорию какую-то и волнение. А еще не могу перестать по-идиотски улыбаться. Наверное, проще сказать, чего я не испытываю: я точно не испытываю сожаления за содеянное и угрызений совести. К Диме я все равно не вернусь. Увиденное вчера послужило последним литром тому, что бассейн моего разочарования переполнился, и я неожиданно четко осознала, что не хочу быть с ним. С моей головы словно бумажный пакет с головы сняли, и я снова начала видеть. И пусть мы официально не расстались, это всего лишь формальность. Лично я считаю себя свободной с той минуты, как увидела пальцы чужой девки у Димы во рту. А свободная совершеннолетняя женщина, как известно, может спать с кем душа пожелает, даже если душа желает отца ее бывшего жениха.

Зажмурившись, начинаю смывать лавандовый шампунь с волос, а перед глазами проносятся воспоминания о минувшей ночи: горячая кожа, прижатая к моей, тяжелое дыхание, влажный жар между ног и стоны. Нет, нет. Я ни о чем не жалею, потому что это было незабываемо. Следом догоняет другая мысль: сегодня Сергей уезжает. Возвращается в свой любимый Лондон, где его ждут дела, привычная жизнь и, скорее всего, какая-нибудь роскошная женщина. Но я ведь обо всем этом и так знала? Да и Сергей был со мной честен и ничего не обещал.

Звук отодвигаемой перегородки заставляет сердце пуститься вскачь, а дыхание, напротив, замедлиться. Замерев с тюбиком геля для душа в руках, смотрю, как Сергей зашагивает в душевую. Без слов забирает его у меня, возвращает на полку, и, обняв рукой за талию, толкает к себе. Его твердый член упирается мне в живот, горячая кожа груди обжигает соски. Не знаю, кто из нас целует другого первым - он или я. Но это не имеет значения, потому что результат один: мое тело мгновенно оживает, загораясь как китайская новогодняя гирлянда: еще минута - задымит и взорвется.

- Сергей... - мычу ему в рот от стремительного прилива эмоций. Никто и никогда столько во мне не вызывал. Прошлой ночью ему нравилось, когда я зову его по имени. Сережей называть его язык не поворачивается, по-первых, потому что так его зовет Снежана, а во-вторых... ну какой он Сережа?

Рука на моей талии разжимается и соскальзывает ниже. Скользит между влажными ягодицами и касается половых губ. И без того раскаленные добела нервы пробивает разряд тока, колени подкашиваются, и мне приходится ухватиться за плечи Сергея. Каменные. Его пальцы раздвигают ноющие складки и мягко касаются клитора. Никогда не считала себя легковозбудимой, но близость этого мужчины изменила все: в животе бушует пламя, любая трезвая мысль ускользает как мыло из влажных рук, и на сцену выходят первобытные инстинкты. Именно они подсказывают мне шире расставить ноги и отдаться удовольствию, подаренное мне уверенными касаниями пальцев, растирающих ту самую точку, от которой гирлянда начинает предупредительно искрить. Я утыкаюсь Сергей в грудь и выдыхаю в нее тихие стоны под звуки льющейся с потолка воды. Кусаю губу и прогибаю поясницу, мечтая о большем.

Его пальцы проникают глубоко в меня одновременно с ощущением горячего рта, сомкнувшегося на соске. От удвоенной дозы наслаждения я охаю и скребу ногтями широкую спину. Растворяюсь в идеальной атмосфере осознания того, что пальцы, ритмично входящие в меня - это пальцы Сергея, губы, тянущие мой сосок, принадлежат ему, а член, упирающийся мне в живот тверд для меня. Я схожу с ума от мысли, что этот великолепный мужчина сейчас мой, хочет меня, и потому пришел ко мне сам.