невзначай касался меня бедром под столом, вынуждая незаметно отодвигаться. То просил что-то передать, и касался пальцев. Достал!

— О! Спасибо за столь утонченный комплимент! — расцвела в улыбке эрлесса. — Это речная рыба с овощами и травами, выдержанная в особом маринаде перед запеканием, — пояснила она. — Рецепт мой родины. Я сама его приготовила, — она скромно улыбалась.

— Благодарю, — я вынужденно отщипнула кусочек.

Признаться, я бы предпочла доесть мясо, и вообще, нахальный поступок Плохиша, посягнувшего на мою тарелку, мне совершенно не понравился. Но отказаться есть означало бы задеть эрлессу и эрла тоже. Вон он как внимательно смотрит.

Выручила Граппа.

— Ньер Гаэро, Аффи тоже хочет кусочек мантрено из ваших рук. Вы не будете так любезны, — и тут я увидела, что при желании старшая дочь Вороны может быть весьма убедительной.

— Конечно, эрлина, — Гаэро откромсал кусок мантрено и положил на тарелку Аффинате, которая оторопела от неожиданности.

Выглядела она так испуганно, будто не ожидала такой подставы.

— Я… Спасибо, ньер, — захлопала та ресницами.

А Гаэро, похоже о чем-то догадавшись, пристально уставился на нее.

Граппа, победно сверкнув глазами в сторону сестры, демонстративно положила в рот кусочек мяса. Получилось у не так эротично, что даже я засмотрелась, но затем спохватилась и сделал тоже самое, а после слегка нарушила целостность куска рулета. Пробовать его мне хотелось все меньше. И теперь уже не по причине наглости Плохиша, у меня появились подозрения иного рода. Зря я не прихватила перо экофара…

Аффи так и продолжала гипнотизировать кусочек рулета, а вот Гаэро демонстративно отломил вилкой почти половину податливого кругляша и положил в рот. Аффината пискнула и, вскочив из-за стола, выбежала из столовой.

Губы Граппы растянула мстительная улыбка. А вот лицо Вороны вытянулось.

— Ньер Гаэро… Нет! — она вскочила и вытянула руку в ужасе. — Не ешьте это! Негодница отравила блюдо, судя по всему. Простите ее ради Дра… Простите, ньер, — она заламывала руки с совершенно несчастным видом.

Эрл Зинборро как раз пригубил «эчпачмак», или как там назывался тот самый напиток, который я запомнила по запаху, но не по названию? Осознав, что именно случилось, он покраснел и начал издавать какие-то невнятные звуки. Похоже подавился.

Мискалия, на тарелке у которой наблюдалась изрядная порция всего подряд, перестала жевать и растерянно переводила взгляд то на него, то на мать, то на Плохиша. А я с чистой совестью отодвинула свою тарелку.

— Граппа! — наконец, совладала с собой Ворона. — Почему ты меня не предупредила?

— О чем, мама? — смотрела та взглядом ангела во плоти.

— Отвечай!

— Я не знала наверняка, а мои подозрения вы обычно считаете неуместными. Зато теперь мы наверняка знаем, что этот мантрено лучше не есть.

— Да, но ньер Гаэро его уже съел! — Хересс в отчаянье едва не сорвалась на крик.

При этом она испуганно уставилась на гостя. Определенно, его тут принимали, но побаивались.

— О, не переживайте, ньера, — тот как ни в чем не бывало доедал опасный рулет тот. — Вспомните, кто я. Немного белой травы не причинит мне никакого вреда. А вкус стал только пикантней, — усмехнулся он.

В этот момент эрл, который едва продышался и справился с душащим его кашлем, решил хлебнуть воды. Зря. Некромант развернулся и стукнул его пару раз промеж лопаток.

— Спасибо, — сдавлено пробурчал эрл, слегка осипший. — Простите моих дочерей. Они еще совсем неразумные мармеладки. Не ведают, что творят. Волнуются перед смотринами.

— Мы все очень волнуемся, — закивала поспешно эрлесса и, наконец, опустилась на стул, почуяв, что гроза миновала.

— Какие же они мармеладки? Огненные ящерки! Хищные, изворотливые, такие юные… — нирфеат сделал сомнительный на мой вкус комплимент.

Но Хересс, похоже, понравилось. Она даже зарделась.

— Ньер Гаэро, а вы не планируете… жениться? — поинтересовалась она, вроде как смущаясь.

— Подумываю об этом.

— Тогда приглашаю вас тоже на смотрины. Думаю, ньер Клайд не будет против.

— Не будет. Я как раз приехал, чтобы передать, что с Клайдом прибудут еще несколько ньеров. Если ваши дочери не заинтересуют его, то, может, приглянутся, кому-то другому.

Граппа испуганно вскинула голову. Эрлесса, кажется, тоже слегка напряглась:

— Вот как? Но нам об этом ничего не известно…

— Теперь известно, — отрезал Гаэро и, как-то нехорошо посмотрев на меня, залпом опустошил свой кубок.

После этого ужин как-то быстро закончился, как и аппетит у всех, кроме Плохиша. Остались только он и эрл, который не мог покинуть такого гостя одного. Мне так хотелось убраться от него подальше, что я позабыла спросить Ворону насчет Лизы. По той же причине я ворвалась в свои покои безо всяких предосторожностей. Хотелось спрятаться, забаррикадироваться, почувствовать себя в безопасности, хотя бы мнимой…

Балкон снова был открыт, и сквозняк трепал занавески. Но стоило мне закрыть входную дверь, как они опали. Я остановилась и присмотрелась: никаких призраков на балконе, просто сквозняк. Запершись, распахнула дверь спальни. Больше всего мне хотелось стянуть неудобное платье и переодеться во что-то более уместное. Улечься в кровать и уснуть.

Я так и не поняла, откуда появилась змея. Мне показалось, что она свалилась прямо с потолка мне на голову. Завизжала, отпрянула, но дверь открывалась внутрь, а я успела ее затворить. Теперь в панике никак не могла догадаться, что надо тянуть а не толкать, а тем временем шипящее чудовище, похожее на кобру, приближалось, готовясь к броску…

Издав очередной оглушительный визг, я вжалась спиной в дверь, ожидая укуса, и в этот момент распахнулась дверь ванной. Оттуда вылетала фиолетовая стрела и без страха напала на змею. Завязалась драка. Экофар, а это был именно он, когтями вцепился в противника. Шипящий клубок покатился по комнате, рассыпая перья.

Змея извивалась, бросалась из стороны в сторону, ударяя птенцом об пол, кровать, стены. Она яростно шипела, пытаясь обвить хвостом экофара. Но тот держал ее близко к треугольной голове, не позволяя себя ужалить, и не выпускал, только щелкал клювом.

Его клюв оказался стальным не только с виду, но и в деле. Его загнутая форма с острым краем годилась вовсе не для того, чтобы потрошить орехи или фрукты. В