— Нет, не так! Хочу видеть твои глаза.

Усаживает на стол. Приставляется к лепесткам.

А я… а мне не страшно. Сама подталкиваюсь к нему на встречу, вбирая в себя по миллиметру всю твердость его желания.

— Да, малышка, — выдыхает он, — ты как?

— Продолжай!

Артем двигается осторожно, мы снова переплетаемся в поцелуе, но потом пламя страсти все более охватывает нас. Переходим на быстрый темп.

Я плачу, я стону в голос, стону в его плечо, чтобы Марго не услышала нас из приемной, царапаю ему спину, потому что не могу сдерживать эмоций, кусаю его за шею, отчего Артем хрипло рычит, бурно изливаясь в меня.

— Я люблю тебя… — шепчет он то, чего я так хотела услышать, ведь сама полюбила всецело.



А вечером его забрали. Пришли оперативники в гражданском. Предъявили документы и показали ордер на арест.

— Ничего не бойся, Лиан! Арнольд уже едет в участок. Он обещал, что к ночи я буду с вами.

— Я поеду с тобой! — восклицаю со слезами на глазах.

— Нет. Веронику забери из садика и ждите меня. Им незачем держать меня в камере. Поговорят и отпустят.

* * *

Артем

— Молчи! Рта не раскрывай! — рявкнул мне в трубку Арнольд Грон, когда я делал свой единственный позволенный законом звонок.

Он притащился в участок через пять минут после моей доставки. И затыкал всех и каждого кучей аргументов. В итоге меня отпустили под подписку о невыезде. Но только до суда, определяющего меру пресечения. Среди прочего мне предъявляли финансовые махинации, уклонение от уплаты налогов, под меня давно и упорно копали, фальсифицировали документы, и вишенкой на торте вспомнили и побег пятилетней давности, и о девушке из поезда.

Македов подготовился основательно. Только вот его мотивы мне не до конца ясны. Поэтому пазл пока не складывается.

— В бар? — хлопает меня по плечу Грон, — тебе явно надо пропустить стаканчик — другой виски.

— В следующий раз, — крепко жму ему руку. — Дома Лиана с дочерью. Места себе не находят.

— А ты — оптимист! — хмыкает Грон, имея ввиду, что следующего такого раза может не быть.

Да и хрен с ним. Если это — последняя моя ночь на свободе, то я проведу ее дома со своими любимыми.

— За руль-то сможешь сесть?

— Да! В первый раз что ли?!

Гоню домой по пустому ночному городу. Спешу, хотя уверен, что Лиана не спит. Поднимаюсь к себе, открываю дверь. Точно не спит. Сидит чуть ли не под дверью, в слезах.

— Ну что ты моя хорошая! — поднимаю ее с пола.

— Отпустили… — то ли утверждает, то ли спрашивает она сквозь слезы.

— Я же сказал, что отпустят!

Она прижимается ко мне, я приподнимаю ее на уровень своего лица, жадно целую, зацеловал бы всю, без остатка, а потом бы взял ее прямо тут. Но сначала хочу увидеть дочь.

— Где Вероника?

— Я уложила ее. Она спрашивала про тебя. Мы так тебя ждали!

— Черт, мне так жаль, что это все происходит сейчас с нами. Очень жаль твоих слез, я не достоин их, не одной. Пожалуйста, перестань!

— Я стараюсь! — плачет она еще горше.

У меня и у самого глаза на мокром месте. Понимаю, что наказания мне в этот раз не избежать и придется расстаться с ними на какое-то время.

Идем с Лианой к дочери. Я обнимаю и целую ее в лобик, сладкую, сопящую, безмятежную.

— Папа очень любит тебя, принцесса! — тихо говорю ей, чтобы не разбудить.

— И она любит тебя, Артем.

— Надеюсь, когда-нибудь она простит меня.

— Тебя не в чем прощать, ты ни в чем не виноват!

Я подхватываю Лиану. Нам больше не нужны слова. Мы прекрасно понимаем, что хотим и не медлим больше не минуты. Только успеть бы добраться до спальни!

— Ты слишком осторожен, Артем, — прерывисто шепчет подо мною Лиана, — я хочу быстрее.

— Быстрее? — рычу я, — О, малышка, я могу очень быстро и очень глубоко. Держись малышка крепче, я отпускаю тормоза.

* * *

Лиана

На работе стараюсь не отвлекать Артема. Он продолжает руководить бизнесом и постепенно передает все дела мне. Мне некогда думать, рефлексировать и впадать в отчаяние. И Артем не впадает, хотя таскают его в прокуратуру ежедневно. Давят морально, пытаются сломить, но Артем не ведется на провокации. Одного слова без своего адвоката не выдает. На работе сосредоточен, будто пытается сделать как можно больше.

Я стараюсь всячески поддержать его. Стараюсь быстро научиться всему, что он мне объясняет. Полянский — прагматик, он успокаивает меня тем, что если его посадят, срок наказания не продлится вечно. Через несколько лет он выйдет, и всё придет в привычную норму. За эти несколько лет я и Вероника будем той опорой и отдушиной, ради которых он будет выживать на зоне. Хотя он обещает, что сделает все возможное, чтобы отделаться штрафом и условным наказанием.



Лиана

Всё завертелось, закрутилось так быстро, что я даже не заметила наступление выходных. Для нас это были обычные рабочие дни, вернее даже хуже, потому что работы не заканчивалось. У меня голова шла кругом от цифр, отчетов и переживаний за Полянского. Хотя он уверял меня, что не сядет в тюрьму физически, но на деле готовился именно к такому сценарию.

— У меня встреча, — заходит Полянский в кабинет, — Лиан, заканчивай и езжай домой, суббота как-никак.

— Хорошо, только заеду заберу Веронику с Викой с детской площадки.

У нас нет сердобольных бабушек и мам, которые могут посидеть с дочерью когда мы очень заняты, и няньки тоже нет… поэтому ее обязанность вызвалась временно исполнять Вика.

Я не вожу пока машину, и сижу на заднем сидении в обнимку с дочерью. Вика находится рядом, задумчивая и смурная.

— Что-то случилось? — спрашиваю домработницу.

— Да, вроде ничего особенного, но… — отводит она глаза.

— Но? — поторапливаю ее.

— Вероника сказала, что к ней подходил какой-то мужик!

— Какой еще мужик? — обрывается все у меня внутри.

— Не музык, мама, а дядя, — улыбается мне бесхитростно дочь, — я думала снатяла, что это папотька.

— Почему ты так подумала?

— Он большооооой, вот такой! — показывает она руками, — И болодатый.

— Он тебе что-нибудь говорил?

— Нет, он плосто смотлел, как я иглаю.

Прижимаю дочь к себе еще сильнее. Смотрю на Вику недовольно.