— Когда ты был в отъезде, он позвонил мне, предложил встретиться и поговорить.

Зверь разжимает пальцы, ставшие уже для меня тисками. Отсаживается от меня. Широко расставляет ноги, упираясь в них локтями.

— Мы встретились за обедом.

— О чем вы говорили?

— Он знает, что ты сидел.

Полянский сцепляет руки в кулаки до хруста.

— И знает, что сбежал.

Я придвигаюсь к Полянскому ближе так, что наши ноги соприкасаются.

— И про то, что произошло в поезде, он тоже знает!

— И что ему надо было? — поворачивается ко мне Артем. — Чего он хотел от тебя?

— Поддержки моей хотел. Чтобы я добила тебя, своими показаниями в суде. Мужа моего привлечь хотел свидетелем…

— С-с-сука! — ударил кулаком по спинке кровати Полянский. Дерево пошло трещинами.

Я вздрогнула и инстинктивно отпрянула от него. Полянский грубо, грубее чем надо схватил меня за колено и дернул на себя, подмяв, нависнув надо мной.

— А ты, Лиана?! — его огромные зрачки полные отчаянного бешенства сверкали потусторонней злостью.

— Я… я сказала ему нет… — всхлипнула я.

От страха голос снова сел, как тогда в поезде. Воздуха стало не хватать.

— Нет, нет! Малышка, только не бойся! — Полянский понял, что перегнул палку, — Ну что ты, снова дышать нечем?

А я смотрю на него и не вздохнуть не могу, ни выдохнуть.

— Нет, дыши, Лиана, пожалуйста! Я не собирался тебя пугать!

Полянский хватает меня на руки, подносит к окну, распахивает его настежь, так что холодный морозный воздух моментально проникает в легкие и я наконец могу по глотку совершать первые вздохи.

— Прости, прости меня! Лиана! Прости за то, что натворил тогда в поезде! Я искал тебя, Лиана! Клянусь, я возвращался на то место! Если бы я только знал, что все это время ты провела в этой гребанной деревне рядом с докторишкой! Если бы я только знал, что после насилия у меня родится ребенок! Я бы сразу был с тобой рядом! С тобой и дочерью! Прости меня, девочка! Я не знаю, как мне искупить мою вину перед тобой? Скажи, если знаешь! Я все сделаю, как скажешь!

Понемногу прихожу в себя и понимаю, в какое отчаяние впал теперь Артем.

— А я ведь простила тебя, Артем! Уже простила.

— Но я себе этого простить не смогу…

Мне всё еще трудно дышать, а сердце бьется как оголтелое, Артем тяжело опускается на кровать. Я сажусь рядом и обнимаю его массивное тело настолько, насколько могу обхватить.

— Прости уже себя Артем, и будем жить дальше.

* * *

Лиана

— Взгляните на эти документы. Артем Борисович распорядился ознакомить вас с ними.

С ужасом смотрю на кипу договоров, отчетов, документов, что положила мне на стол Марго.

— Что это?

— Это оценка работы предприятия, — бесстрастно объявляет мне Марго, — босс поручает вам внимательно разобраться в документах, и принять решение.

— Какое решение? — ужасаюсь я еще больше.

— Если вы после внимательного изучения посчитаете, что предприятие будет рентабельным, он перекупит данную структуру.

— Я? — я не ослышалась, — Я должна принять решение? Но я же в этом ничего не смыслю.

Марго отстраненно молчит, а во взгляде ее сквозит мимолетное снисхождение. Понятно, что она-то смыслит во всем этом побольше меня, ведь я скромно сидела все эти годы в своем отделе, и дальше ежемесячных отчетов и квартальных свой нос не казала, а тут судьба целого предприятия и решить ее Артем зачем-то поручает мне!

— Хорошо, Марго. Артем Борисович не занят? Я хочу зайти к нему.

— Для вас он свободен. Это его слова.

Как мило! Как же ценны эти его слова. Марго хоть и недолюбливает меня, но границы не нарушает. Инструкции шефа исполняет. Возможно, как работник она бесценна. Карьеристка от мозга костей, она прекрасно отделяет работу от личной жизни.

* * *

— Ты решил сделать так, чтобы мне жизнь медом не казалась? — после стука я вхожу в кабинет Артема и прикрываю за собой дверь.

— В чем дело, Лиан? — отрывает он взгляд от ноутбука.

Весь сосредоточенный, мыслями еще в своих делах, в очках без оправы. Очки? Серьезно? Он их носит? Вот уж не подумала бы, но это факт. И они ему безумно идут. Создают строгий деловой образ.

— Артем, зачем ты заставляешь меня принимать такие судьбоносные решения?

— Так, я понял! — Артем снимает очки, трет переносицу. — Иди сюда, малышка, садись на мое место.

Полянский встает, приглашающим жестом показывает на свое кресло. Опускаюсь. Оно удобное, а еще мягкое и теплое, от его тела.

— Лиана. Послушай меня. Я хочу научить тебя всему, что знаю. Я читал твое дело, ты — смышлёный сотрудник, просто у тебя не было шанса проявить себя. Сейчас самое время.

— Почему, что случилось?

— Пока, ничего, Лиан. Но может. И тогда ты встанешь во главе компании. Пока не подрастет наша дочь.

— Что ты такое говоришь, Артем? — как мне хочется чтобы это было шуткой, но по его серьезному сосредоточенному виду понятно, что Полянскому не до шуток.

- Лиан, Македов не зря копает под меня. Я готовлюсь на этот случай. И ты тоже будь готова. Если меня заберут я выдам тебе генеральную доверенность на ведение всех дел. Ты же не бросишь мое детище?!

— Я не справлюсь, Артем!

— Справишься. Марго — надежный сотрудник. Она была со мной все это время. С ней мы прошли огонь, воду и медные трубы. Ей ты можешь доверять. Она подскажет.

Поддаюсь какому-то отчаянному порыву, поднимаюсь с его кресла, тянусь к нему. Жадно обнимаю, припадаю к губам. Сколько времени мы потратили зря, прожив в страхе, в ненависти, притираясь друг к другу?! Я мечтала убежать от него, чтобы больше никогда не видеть, а теперь и мига без него прожить не могу.

Меня трясет. Вцепилась в Артема, а отпустить не могу. Тянусь к его губам. Целуемся, как обезумившие, у нас останутся синяки, наверняка! Но я не могу с собою ничего поделать. Не хочу терять ни секунды. Тянусь к ремню его брюк. Артема трясет, дыхание прерывистое. Он так возбужден, что едва ли может расстегнуть несколько верхних пуговиц моей блузки.

— Малышка, ты уверенна?

Я знаю, почему он спрашивает. До самого главного мы так и не дошли, и сейчас я намеренна это исправить.

— Более чем! — выдыхаю ему в губы.

Освобождаю от тесных брюк его каменную длину. Он рвет на мне колготки. Ну и пусть. Задирает юбку на талию. Рукой смахивает ворох документов со стола, с шумом отодвигает ноутбук. Кладет животом на освободившееся пространство. Но тут же передумывает.