– Хотелось бы верить, что он окажется удачным. Кстати, тебе повезло: твой румынский капитан привел в Новую Дофиновку всех солдат, до единого. Даже одного умершего в пути от того, что рана открылась, принесли, чтобы сомнений не возникало, для ровного счета.

– Так в чем же мне повезло?

– Во-первых, непонятно, где ты его, такого, откопал и каким образом вышколил.

– Считайте его личным посланником короля Михая. А что там у вас «во-вторых»?

– Во-вторых, совсем уж подтрибунально. Если бы твои пленные разбежались или ушел бы сам капитан-диверсант, стоять бы тебе завтра перед судом, причем без какого-либо оправдания. А так, чувствую, об этом факте даже в газете «Ворошиловский залп» пропечатают, случай-то все-таки небывалый.

– Вот видите, – умиротворенно подытожил Гродов, – все сложилось, как надо.

– Рисковый ты парень, капитан. Вопрос: надолго ли тебя хватит? Впрочем, ради таких, рисковых, эти самые войны как раз и затеваются. Нет, в самом деле, я уже как-то задумывался над этим фактом. Если бы таких, как ты, в армиях мира появлялось много, наши войны были бы нескончаемыми.

– Просто всякая война жестко делит солдат на тех, кто способен преодолеть страх смерти, и тех, кто на это неспособен.

Гродов вышел из боевой рубки и спустился к морю. Причал, на который он обычно поднимался, служил своеобразной отдушиной, спасавшей его от сумеречной монотонности подземелья. Появляясь на нем, Дмитрий всякий раз возрождал в своем сознании надежду на то, что когда-нибудь вновь подойдет некое суденышко и унесет его отсюда, как в свое время уносило к берегам Дуная. Поэтому, как только на горизонте появилась быстроувеличивающаяся черная точка, комбат не сразу понял, что мысль о корабле уже материализуется. Он поднял бинокль и увидел, что посудина в самом деле меняет курс, направляясь к батарейному причалу. Название Дмитрий прочесть не мог, однако сумел определить: судно военное.

– Товарищ капитан, – возник на смотровой площадке боевой рубки вестовой краснофлотец, – вас требует к телефону начальник штаба военно-морской базы.

Комбат понял, что этот звонок из штаба базы как-то связан с появлением судна, однако дожидаться его приближения к причалу не мог.

– Только что румынские части прорвались к Сычавке, то есть вышли к берегу моря, – услышал Дмитрий встревоженный голос капитана второго ранга Захарова. – Теперь с суши мы полностью блокированы. То есть мы, по существу, окружены, вы хоть понимаете это?

– Не вижу в таком развитии событий ничего странного. Именно такого исхода и следовало ожидать, – спокойно отреагировал Гродов.

– Но это уже речь идет не о блокировании плацдарма на каком-то румынском мысе посреди плавней, – ехидно осадил его начштаба, недовольный тем, как комбат воспринял его сообщение. – Тут ситуация посложнее.

– Только в том смысле, что предоставляется возможность сковывать более крупные силы врага, нежели на мысе Сату-Ноу. Но коль так – будем сковывать.

– А пока что, – ужесточил тон капитан второго ранга, – основные силы противника сосредоточиваются на пространстве между селами Сычавка и Визирка. Судя по всему, они намерены с ходу захватить дамбу и выйти к самой Григорьевке, чтобы развернуть свои порядки на западном берегу Аджалыкского лимана.

– Но оба эти села – в зоне досягаемости моих орудий главного калибра.

– Поэтому-то и предстоит работа, комбат. Точные координаты вы сейчас получите из разведотдела штаба пехотной дивизии, боевые порядки которой оказались в критическом положении. У пехотинцев теперь вся надежда на вашу батарею. Артналет должен быть мощным, поэтому осуществлять его будете вместе с комендорами канонерской лодки[17]«Красная Армения», которая уже, очевидно, приближается к твоему берегу, и 726-й полевой батареей, поддерживающей части названной дивизии. Первый залп – в десять тридцать – производите одновременно. Артналет должен длиться в течение тридцати минут с учетом корректировки зоны обстрела. После этого в атаку поднимется пехота.

Едва он закончил разговор, как с наблюдательного поста под Булдынкой сообщили, что издалека, с северо-востока, доносится гул авиации. Скорее всего, это румыны, и идут они на порт, намереваясь приблизиться к нему со стороны залива.

Радист батареи сразу же предупредил об этом канонерку, которая тут же стала уходить в открытое море, где появлялось больше возможности для маневра, а главное, моряки пытались увести свое суденышко от взятого немцами курса. Тем не менее судну вряд ли удалось бы избежать серьезного боя, если бы не зенитное прикрытие береговой батареи, которое всеми своими стволами – двух зенитных орудий и трех счетверенных пулеметных установок – пыталось преградить путь пятнадцати вражеским штурмовикам и к порту, и к «Красной Армении».

То ли зенитный огонь оказался слишком неожиданным, то ли пилоты получили приказ не отвлекаться на одиночные цели и следовать заданным курсом, но в атаку на батарею бросились только два самолета. Именно на них и сосредоточился весь огонь пулеметного отделения, в то время как орудия продолжали терзать звенья остальных самолетов. И каковой же была радость всех пулеметчиков, когда при первом же заходе один самолет неожиданно загорелся и, оставляя после себя коричневатый шлейф дыма, стал уходить в сторону лимана, со стороны которого вскоре прогремел сильный взрыв.

Другой штурмовик попытался зайти на повторную атаку, но, как-то странно клюнув носом, накренился и, описав полукруг над морем, тоже начал уходить к линии фронта. Хотя было заметно, что развороты эти даются машине с большим трудом. В то же время зенитные орудия принялись за самолет, который в очередной раз пытался атаковать канонерку. Оказавшись между двумя зенитными очагами, пилот решил больше не рисковать и где-то посредине между ними взмыл ввысь. А еще через несколько минут радист сообщил, что на связи – командир канонерской лодки капитан-лейтенант Кадыгробов, который решил поблагодарить за огневую и моральную поддержку.

– Напомни ему, – ответил Гродов, – что все это – маневры и что через пятнадцать минут наш артиллерийский дуэт вступает в настоящее дело.

– Сработаемся, комбат, – тут же последовал ответ капитан-лейтенанта. – Пламенный привет твоим зенитчикам. Когда появилась эта воздушная армада, я уж думал, что пустят мою лодчонку на дно[18]. Как только вижу самолеты, предчувствие нехорошее. Хотя канонерка – это тебе не броненосец, все-таки морской бой, когда против тебя идет корабль противника, нам как-то понятнее. И потом, ты же знаешь, зенитное прикрытие у нас мизерное.