— Лена, ну ты то куда? — возмутилась я, пряча лицо в своих руках.

— Прости, я не смог её удержать, — сказал заходящий в приёмную Алексей. — Она с самого утра пристально следит за новостными сводками.

— Ладно, прости мне моё любопытство. Что ты собираешься дальше с этим делать? — внезапно серьёзно спросила она. — Они буквально поливают тебя грязью в каждой статье, а он весь такой «бедный и несчастный».

— Ну, теперь будем ждать, когда он подаст заявление и суд назначит дату и время слушания.

— Ты хоть представляешь, что он будет говорить в суде! Может, надо было всё-таки самой подать заявление? — спросил Смирнов.

— Антон сказал, ему нужно время, чтобы подготовить документы для иска, поэтому тянули столько, сколько было возможно.

— А что с аварией?

— А что с ней? — я сделала вид, что не понимаю, о чём они спрашивают.

— Она тоже подстроена?

— Следствие ещё идёт, — ответила я общей фразой, но, кажется, они мне не особо поверили.

— Надеюсь, Антон Сергеевич знает, что делает, — сказала Лена, внимательно глядя на меня. — Береги себя. И, если тебе понадобится помощь, неважно какая, ты всегда можешь к нам обратиться!

— Спасибо, большое вам спасибо — искренне ответила я им. — Для меня эти слова очень много значат.

Они покинули мой кабинет, а я решила позвонить маме, чтобы рассказать ей о том, что сейчас происходит. Не успела я нажать на кнопку вызова, как дверь кабинета Антона резко открылась. И он подошёл к моему столу, мрачно глядя на меня.

— Мне сейчас позвонили юристы. Суд назначил первое заседание уже через пять дней.

Пятидесятая глава

— Так быстро?

— Обычно в течение пяти дней они только рассматривают заявление, а потом уже назначают дату и время, — он слегка поморщился. — Порой развод может длиться несколько месяцев. Но видимо, Страда решил не затягивать с этим, учитывая, какую шумиху он поднял.

— И что теперь делать?

— Тянуть время. Пойдёшь на первое заседание с нашими юристами. Посмотрим, какие сюрпризы он нам приготовит.

Нахмурившись, смотрю на Антона и совершенно не знаю, что ещё тут можно сказать. После его ухода долго разглядывала экран телефона, пытаясь вспомнить, что хотела сделать. Однако вскоре на экране высветился мамин номер. Точно, я же собиралась ей позвонить.

— Привет, моя хорошая, как ты?

— Привет, мам, как раз хотела тебе звонить.

— Я тут новости прочитала…

— Да, к сожалению, Матвей решил максимально уделить внимание нашему бракоразводному процессу.

— Знаешь, Полина, я до сих пор думаю, как за всё время мы не смогли рассмотреть его гнилую душу. Это же просто уму непостижимо. Выставить подобное напоказ. Ты читала эти статьи?

— Парочку…

— Не читай, оно тебе не нужно. Что говорит твой начальник?

— Что я буду весьма состоятельной разведённой женщиной, — мрачно пошутила я.

— А знаешь, так и надо! — как-то преувеличенно бодро сказала она.

— Да не нужно мне от него ничего!

— Полина, детка, я знаю, что ты у меня хорошая девочка. Но тут я, пожалуй, поддержу его. Не нужно тебе — потрать на благотворительность, но не стоит так великодушно ему всё оставлять. Он и так из штанов выпрыгнет, чтобы тебе ничего не досталось. Не упрощай ему жизнь.

— Хорошо, мам, я подумаю.

— А нечего и думать. Ладно, не буду тебя отвлекать. Держи меня в курсе, хорошо?

— Конечно. Пока.

Слова мамы зародили сомнения в отношении моего желания ничего у Матвея не забирать. И пусть мне эти деньги не принесут блага, все же я смогу помочь другим. С этими мыслями я вдруг успокоилась. Не получится, значит, не моё, а если моё — тогда сделаем доброе дело.

Время до вечера пролетело незаметно. Антон проводил меня до дома, помогая избежать лишних встреч с журналистами, а сам уехал по делам. Как он сказал: «ускорять процесс». В квартире никого не было, Антонина Николаевна куда-то ушла, и я позволила себе немного расслабиться.

Мне не хотелось больше ни с кем обсуждать свой предстоящий развод, хотя я прекрасно понимала, что в данный период — это самая животрепещущая тема. Вечером Антон так и не вернулся домой, поэтому спала я одна, и очень плохо. Снились какие-то серые мрачные картинки. Толком их и не запоминаешь, а вот послевкусие оставляют неприятное.

Следующие пять дней пролетели однообразно: Антон отвозил меня на работу и уезжал. То же самое повторялось вечером. И я понимала, что он старается сделать всё, чтобы найти доказательства вины Матвея, но меня это вынужденное одиночество угнетало.

В день икс ко мне в приёмную зашли несколько человек в деловых костюмах.

— Полина Дмитриевна, я буду вашим адвокатом на сегодняшнем заседании. Мы с помощниками внимательно изучили материалы дела и сделаем всё, чтобы суд принял нашу сторону.

— А, Антон Сергеевич?

— Его, к сожалению, сегодня не будет.

Ответ адвоката ужасно меня огорчил.

— Могу я позвонить?

— Конечно, но я попрошу вас сделать это из машины, чтобы не терять лишнее время.

Мы спустились на парковку, и, как только я оказалась в салоне автомобиля, тут же набрала Антона.

— Привет. А мы тут в суд едем.

— Да, я просил адвоката тебя забрать, сам не успеваю.

— Что-то случилось?

— Нет, всё хорошо. Я постараюсь приехать на заседание, но не буду напрасно обещать. Это очень грамотные юристы. Слушай их и обязательно консультируйся с ними, прежде чем что-то сказать, хорошо.

— Мне плохо без тебя, — прошептала в трубку я.

— Потерпи, малыш, скоро всё закончится. Я люблю тебя.

— И я тебя, — ответила ему и отключила звонок.

Возле здания суда творился настоящий аншлаг. Стоило нам выйти из машины, как нас окружила толпа журналистов. В этот раз я ничего не стала говорить, за меня все делали профессионально обученные люди.

Как назло, возле самой двери зала заседания, мы нос к носу столкнулись с Матвеем. Посмотрев на меня свысока, он дождался, когда я пройду мимо него, и спросил:

— Ну, и где же твой защитник? Поматросил и бросил?

А потом, не дожидаясь ответа, поспешил в зал.

— Не обращайте внимание на его слова, — сказал мне адвокат, пока мы занимали наши места. — Его основная задача — вывести вас из равновесия.

Когда началось судебное заседание, слово дали истцу. Матвей в красках описывал, какая я коварная и неверная. Втёрлась к нему в доверие, растоптала его искреннюю любовь и буквально морально уничтожила, придя на благотворительный вечер вместе со своим любовником. А присутствующие в зале, словно на телевизионной передаче, ахали и охали в тот момент, когда ему это было нужно.

Судья