— Полина, я же говорил тебе, что мне нужно, чтобы он сам подал на развод. Иначе бы я уже давно самолично отвёз тебя в суд, чтобы ты подала заявление, — поморщился он, убирая лёд от виска. — Сейчас Страда на каждом углу будет плакаться о том, какая коварная у него жена. А в суде я просто уверен, устроит настоящий спектакль с собой в главной роли.

Какое-то время тебе придётся нелегко, потому что он будет вываливать на тебя кучу обвинений и оскорблений. Но я прошу тебя немного потерпеть. Мне нужно, чтобы он ослабил бдительность. Мы с Валентином готовим документы для судебного иска. Но доказательства должны быть железными, а на это нужно время.

Прости, что мне приходится использовать тебя вот так, но это вынужденная мера. И Анна права: чем больше сплетен будет ходить, тем больше внимания будет вокруг вашего развода. Я прошу тебя довериться мне. Обещаю, я сделаю всё от меня зависящее, чтобы защитить тебя.

Я ничего не стала отвечать ему, лишь прижалась к его груди.

— Ты выйдешь из зала суда свободной и весьма состоятельной женщиной, — хмыкнул он.

— Мне не нужны его деньги, — резко ответила я, поднимая свою голову и ловя его взгляд.

— Конечно, не нужны, но за всю ту боль, что он тебе причинил, он должен заплатить, — как-то зло сказал Терминатор. — Я заставлю его заплатить сполна! Поверь, Страда ещё пожалеет…

Эта фраза, что-то всколыхнули у меня внутри, и я вспомнила, что собиралась рассказать Антону о том, что прошептал мне там, в зале, пока ещё мой муж.

— Он сказал мне, что мы пожалеем, что не подохли в той аварии, — процитировала я его слова.

— Даже так, — нахмурился он. — Я не сомневался, что это его рук дело. Думаю, и ты прекрасно поняла, что к чему. Этими словами он просто решил запугать тебя.

— Я не испугалась, просто была ошеломлена тем, что Матвей вот так запросто мне это сказал.

— Моя храбрая малышка, — он поднял мою голову и оставил лёгкий поцелуй на моих губах.

— Совсем нет, — печально улыбнулась я ему.

— Я люблю тебя, Полина. И обещаю тебе: всё будет хорошо. Ты же веришь мне?

Я ответила ему страстным поцелуем, вкладывая в него всю ту любовь, что испытываю к нему. Его язык скользнул между моих губ, а его руки, между тем нежно гладили обнажённую спину, заставляя её буквально гореть от его прикосновений. Я запустила руки в его волосы. Напор поцелуя усилился, дыхание стало прерывистым, а сердце стучало в такт с его.

Я уже не помню, как мы оказались дома. Но, кажется, это была одна из самых лучших ночей в моей жизни. Но, как легко бывает воспарить вверх на пике блаженства, также легко и упасть. Реальность больно ударила по мне, когда утром, зайдя в интернет, я увидела заголовки светских новостей…

Сорок девятая глава

«Изменяла со всеми, даже приводила к нам домой…», «Адюльтеры его молодой супруги», «Думаете, что красивым, успешным, интеллигентным мужчинам не изменяют? Ошибаетесь!», «Вот такой «сюрприз» в виде рогов…» — и прочие подобные заголовки сыпались на меня как из рога изобилия. А прошло всего несколько часов, с того момента, как Матвей обвинил меня в неверности. Страшно даже представить, что будет дальше.

Внезапно мне на глаза попалась наша фотография с Терминатором со вчерашнего вечера. На ней мы засняты во время танца, когда я интимно прижимаюсь к Антону, а он крепко обнимает меня, при этом одна его рука лежит на моей оголённой спине, а вторая чуть ниже поясницы. Меня настолько захватило это фото, что я даже скачала его и поставила себе на заставку.

— Что ты там разглядываешь?

Вздрогнула от неожиданности и чуть не выронила телефон.

— Ты зачем так подкрадываешься? — спросила у Антона, который опустился на стул рядом со мной.

— Чтение светских сплетен с утра портит аппетит.

— Я не читала, просто я не могу понять, как всего за несколько часов это приобрело настолько скверный характер…

— А чего ты хотела… Страда же у нас "униженный и оскорблённый", всё в лучших традициях того, кому жена наставила рога.

— Ну да, только, оказывается, у жены уже давно такие рожки, что олени обзавидуются!

— Но они-то об этом не в курсе.

— Я понимаю, но всё равно неприятно.

— Это пресса. Их дело — привлекающий заголовок и фото покачественнее, а дальше можно писать любую ерунду.

— Кстати, о фото: вот, — я показала ему скачанную фотографию.

— Ну, видишь, свои плюсы, точно есть, — сказал он, глядя на снимок. — Ладно, пойдём держать оборону.

— Какую ещё оборону? — вопросительно смотрю на него.

— А ты думала, что всё ограничится только статьями? Мне уже доложили, что возле офиса нас ожидает толпа журналистов. Не удивлюсь, что нас могут поджидать и на парковке.

— Может, тогда не стоит никуда идти? — смалодушничала я.

— Не нужно бояться журналистов.

— Просто я не готова к подобному вниманию. Даже нашу с ним свадьбу освещали не так подробно…

— Тогда пусть сейчас поработают на славу.

В гараже нас действительно поджидали. Повезло, что они не сразу нас заметили, и я успела сесть в машину до того, как журналисты подбежали к нам. Щёлкали фотовспышки, люди что-то кричали и стучали по стеклу автомобиля. Впервые я порадовалась тонированным стёклам.

Возле офиса обстановка была ещё хуже. Машина с трудом смогла проехать на парковку. Стоило нам только выйти, как до нас стали доноситься громкие крики репортёров:

— Полина, каково это — спать с двумя самыми завидными мужчинами нашего города?

— Почему вы предпочли Терминатора своему мужу?

— Как вы прокомментируете произошедшее на вчерашнем благотворительном вечере?

— Почему вы решились на измену?

Мне вдруг всё это надоело, и перед самым входом, я развернулась и громко сказала:

— Потому что мой муж — импотент!

Антон со смехом завёл меня в здание.

— Умеешь ты общаться с журналистами.

— Если ему можно, то почему мне нельзя? — мрачно сказала я. — Но по правде говоря, мне совершенно не импонирует жить под прицелами фотокамер. Не представляю, как знаменитости выдерживают это.

— Ладно, у нас ещё очень много дел, — он поцеловал меня и ушёл к себе в кабинет.

За время нашего отсутствия скопилось достаточно много дел, поэтому время до обеда пролетело незаметно. Я не собиралась идти сегодня в столовую, однако это не помешало Лене самой прийти ко мне.

— Ну я так и знала! — радостно сказала она, а потом вдруг наклонилась ко мне ближе и