Они потолкались в районе порта, надеясь затеряться в среде грузоперевозок. Теоретически здесь можно было переодеться в рабочие костюмы и сойти за докеров, грузчиков, экспедиторов и других снующих вокруг людей. Но Ломашевский настоял на своем. Андрея вариант командира даже больше устроил. Ему видней, и ему отчитываться за истраченные деньги. А роль состоятельных европейцев куда лучше роли разнорабочих. Да и европейской внешностью они тут все равно выделялись.

Это потом, подумав, Андрей оценил решение командира. Ла-Плата ведь не просто портовый город, это крупный промышленный центр. Здесь важнее и легче сойти за респектабельного человека, на которого все смотрят с уважением. Особенно если у тебя нет документов.

Правда, оставалась еще задача, где искать нужных людей, которые руководили откуда-то отсюда нападениями на русский сухогруз? Поди сообрази! Нефтеперерабатывающий завод, нефтехимический, мясохладобойный комбинат, университет, естественно-исторический музей, порт, портовые и железнодорожные склады. Выбирай! Есть еще библиотека, несколько банков, два театра, три десятка средних школ, отелей и ресторанов.

Андрей сидел в дорогом ресторане за столиком у окна и то и дело поддергивал штанину дорого летнего костюма, чтобы тот не мялся. Аугусто Право сидел напротив и уминал за обе щеки овощное рагу с жареным мясом. Парагваец немного отошел после ночных кошмаров бегства, да и обильная еда добавила ему оптимизма.

– Аугусто, – ковыряя в зубах зубочисткой, лениво спросил Андрей. – А где мы будем искать твоих друзей? Идеи есть?

Парагваец моментально замер, не донеся вилку до рта, и затравленно посмотрел на Андрея. Он никак не мог забыть сцены на борту русского судна, когда этот здоровый спецназовец держал нож у его горла. И теперь всегда, когда Андрей обращался к Аугусто, перед глазами парня невольно возникала та сцена.

– В городе и в порту мы их не найдем, – наконец выдавил из себя Аугусто. – В прошлый раз, когда нас инструктировал этот чертов немец, мы собирались в южных пригородах. Я даже не помню, как это место называется.

Андрей сочувственно покивал головой. Он как-то рассчитывал на иной эффект от использования Аугусто в своих целях. И Ломашевский пропал. Он отсутствовал уже больше трех часов, оставив Андрея с парагвайцем в ресторане. Благо, в финансах он их не ограничил, и парочка наелась до отвала после долгого голодания.

Андрей был согласен с командиром в том, что таскать по портовому городу Аугусто опасно. Его могли увидеть в обществе двоих подо-зрительных людей свои же бандиты. Тем более что Аугусто должен сейчас находиться в море и топить русский корабль. И тем более что его группа в процессе этой операции бесследно пропала. И полиции следовало тоже опасаться. Кто знает, в связи с чем этот парагваец знаком с местными властями. Может, его разыскивают за преступление? Нет, с ним шляться по Ла-Плате нельзя. Его надо сразу транспортировать в места возможного появления тех, кто замешан в попытке остановить русское судно и груз. Только вот сможет ли командир определить такие места? Он, конечно, разведчик опытный, никто и не спорит. Но в незнакомом городе, в чужой стране… А времени у них всего несколько часов, может, сутки. Ведь угроза «Архангельску» все существует, и теперь она возрастает на порядок. Потому что следующего шага противника спецназовцы предугадать не могут.

Ломашевский появился в дверях ресторана в таком же приличном дорогом костюме и уверенной походкой прошел между столиками. На лице командира блуждала довольная улыбка.

– Отдохнули, лоботрясы? – тихо спросил он по-русски. – Пора и делом заняться.

– Что, есть информация? – насторожился Андрей, тем не менее глядя на Ломашевского с недоверием.

Командир посмотрел на Истомина даже не с укором, а с недоумением:

– А я, по-твоему, чем занимался? По городу гулял? С девочками фотографировался?

Упоминание девочек в таком контексте Андрею не понравилось. Это прозвучало опять как намек на какие-то его гипотетические наклонности.

– Значит, так, – заговорил Ломашевский по-испански, чтобы его понимал и Право. – Сейчас мы отправляемся в предместье этого города. Оно называется Пунта-Лара и находится в восемнадцати километрах отсюда. Там, как подсказали добрые люди, мы можем разыскать некоего Пересто. Не знаю уж, имя это, фамилия или кличка. Знаешь его? – грозно спросил Ломашевский Право, увидев, что парагваец вдавил в плечи голову.

– Да, это ближайший друг Клауса. Он здесь на побережье за все отвечает. Тут он правит, его банда. И Хосе Сальто был его человек.

– И как, если не секрет, – поинтересовался Андрей, – вы на него вышли?

– Работать надо, – самодовольно хмыкнул Ломашевский, и стало понятно, что и ему ничто человеческое не чуждо, и самолюбие тоже не железное. – С населением работать надо.

Андрей посмотрел на командира с еще большим интересом:

– А все-таки?

– А что, это проблема? На улицах полно проституток с сутенерами, которые подотчетны кому-то в городе, распространители наркотиков, которые за свой товар несут персональную ответственность. Да мало ли! Надо просто умело наехать, повздорить, показать себя заезжим или начинающим криминальным дельцом, чтобы кто-нибудь обязательно сослался на главного в этом городе, пригрозил его заступничеством.

Только теперь Андрей обратил внимание, что костяшки пальцев на правом кулаке командира слегка ободраны. Наверное, он на кого-то умело наехал. Ломашевский жестом подозвал официанта, рассчитался за обед и вывел свою группу на улицу. Через час они вышли из такси в Пунта-Лара в районе торгового центра, и Ломашевский повел всех в туалет. Здесь они с Андреем приспособили коммуникаторы, спрятав микрофоны под манжеты рукавов.

– Значит, так, Андрей. Ты берешь нашего парагвайского друга и прочесываешь ближайшие кафе, особенно те, что ближе к побережью. Я займусь другими местами. В основном злачными. Запоминай приметы самого Пересто и двоих его ближайших друзей. Аугусто пусть смотрит во все глаза по сторонам и высматривает тех, кого он из этой банды знает в лицо.

Парагваец тревожно прислушивался к русской речи и чуть вздрогнул, когда услышал свое имя. Ломашевский нежно поглядел на него и извлек из внутреннего кармана пиджака небольшую плоскую коробочку.

– Теперь с тобой, приятель, – сказал командир уже по-испански, раскрывая коробочку. – Вот тебе усы, а вот это линзы для глаз. Гримировать тебя некогда, а с усами и светлыми серыми глазами ты хоть в глаза бросаться не будешь знакомым. Вот этим маслом смажь волосы и зачеши их назад. Будешь у нас местным мачо.

Из туалета Право вышел совсем другим человеком. С несколько измененным обличьем, в хорошем костюме и с походкой, которой заставлял его идти Андрей, он в самом деле мог оказаться неузнанным.

Около двух часов прошло в беспрестанном движении. Результатов не было вообще никаких. Андрей начал злиться, потому что понимал, что они ищут иголку в стоге сена. Но потом ему на глаза попалась афиша об открытии выставочного зала современного искусства. Не ахти какое мероприятие, но для такого городка, как этот… Андрею показалось вполне логичным, что на открытии должны были присутствовать влиятельные люди из местных и представители городских властей, городской деловой элиты и богемы. Довольно мутное получалось общество. И почему бы на этом торжестве не присутствовать криминальному авторитету, который потому авторитетом и является, что у него есть хорошие связи во всех этих кругах? Скорее всего, он просто обязан там быть.