порядке”.

“Все хорошо, не переживай!” – пишу ему я и отсылаю аж три веселых смайлика и сердечко.

Ну, чтоб наверняка решил, что все хорошо.

Вздрагиваю, когда до моего слуха доносится звонок в дверь. Судя по тому, что это не домофон – у нас гости в виде назойливой соседки.

Не буду открывать, она явно не по мою душу!

Щелчок дверного замка и звонкий голос Мии:

– Привет! Не поможешь нам с мамой с перестановкой шкафа? А то мы в него уже вещей наложили и теперь не получается с середины комнаты его передвинуть к стене…

Она тараторит, объясняя ситуацию, а я подхожу к двери и прислоняюсь к ней плечом, старательно вслушиваясь в разговор. Снова в груди все горит, это чувство, похожее на ревность, сводит с ума и толкает на такие вот поступки, как подслушивание.

После недолгой паузы, Глеб откашливается и отвечает:

– Я сегодня, вроде как, пострадавший. У меня тут вот…

– Ого! – восклицает Мия, видимо, “пострадавший” решил удивлять ее своими ранениями. – Капец, это больно, я знаю! Они потом долго заживают, мокнут и чешутся! Как так?!

– Упал с байка, – фыркает Глеб. – Так что извини, я пас с помощью. Еще, блин, головой приложился, сказали что сотряс и нужен покой.

Хмурюсь и непонимающе мотаю головой. Сотряс? Не было такого! Он же врет!

– Черт, жаль, – вздыхает девушка. – Ладно, выздоравливай!

Дверь захлопывается, снова щелкает замок и в квартире воцаряется тишина. Так и стою у двери, глядя в никуда, и перевариваю услышанное. Выходит, что Глеб ей соврал специально, чтобы она ушла? От этой мысли жгучее пламя ревности угасает, оставляя от себя лишь теплое кострище, согревающее мою душу.

– Подслушиваешь? – пару раз стучит по дверному косяку Глеб и я дергаюсь от неожиданности.

– Нет! – бурчу я зачем-то и тут же прикрываю рот рукой. В ответ слышу тихий смех и приоткрываю дверь, но лишь чуть-чуть, чтобы встретиться с парнем взглядом. – Зачем ты соврал? – спрашиваю я.

На губах парня появляется теплая улыбка, которая плавно перетекает в однобокую самодовольную ухмылку. Он просто смотрит на меня и выгибает бровь, как бы намекая на то, что я сама должна бы догадаться.

– Веснушка, я идиот, который сел на мотоцикл и решил покататься по-взрослому, но я не идиот, который уйдет помогать соседке, когда на меня дуется моя девушка, – говорит он и приоткрывает дверь чуть шире.

– Ты идиот, который меня напугал, – стыдно признаваться в подобном, это выдает мою слабость и зависимость от него, но хочу чтобы знал.

– Я не специально, правда, – усмехается он, все шире и шире распахивая дверь. – Но мне было приятно видеть беспокойство на твоем лице. Приятно осознавать свою значимость для кого-то не менее важного в моей жизни. Такой кайф, просто вау…

Вот так значит?! Я переживала, я нервничала, я боялась за него, а он от этого кайфовал?!

– Ах кайф?! – вспыхиваю я и хватаюсь за ручку двери, дергая ее на себя, чтобы закрыть. – Иди кайфуй дальше!

Пытаюсь захлопнуть чертову дверь, но Глеб сильнее, он отталкивает ее и делает шаг в мою комнату.

– Черт, ты такая милая, когда злишься, – Глеб переступает порог моей комнаты и приближается ко мне. – Как раньше не замечал…

– Я не злюсь! Просто ты безрассуден и веселишься! – пытаюсь оправдать свое взрывное поведение я. – В то время, как я прожила ужаснейшие моменты и чуть не поседела за этот день, ты же развлекался и до сих пор это делаешь!

Во мне вскипает целый вулкан из эмоций, мне необходимо извергнуть все их и успокоиться – снова стать прежней Златой.

– Веснушка, я балбес, мы с этим уже определились, – Глеб ловит меня за талию и притягивает к себе.

Пытаюсь выпутаться из его объятий, вырываюсь и отпираюсь, но все равно не получается, потому что я боюсь сделать ему больно, как-никак у парня “ранение”.

– Просто твои переживания, – продолжает говорить он, – даже вот эти эмоции праведного негодования, намного ценнее безразличия…

– Я не безразлична к тебе! Я тебя люблю и поэтому… – перебиваю Глеба и выпаливаю эти слова раньше, чем понимаю, что именно говорю.

Замолкаю, так и не доведя мысль до конца, и прекращаю свои трепыхания, чувствую, как щеки вспыхивают от смущения и смотрю парню в глаза, боясь вздохнуть.

Глава 16. Фундамент любви

Глава 16. Фундамент любви

Я еще ни разу ему этого не сказала, этих трех заветных слов, с момента его собственного признания. Это слово – люблю – стало для меня чем-то вроде финишной черты, до которой я никак не могу добежать. Каждый раз, когда Глеб применяет “люблю тебя” или “люблю с тобой” – я лишь отвечаю “мне тоже нравится”, а сейчас… Оно как-то само собой вырвалось и, нет, я не жалею, скорее, я в шоке от того, насколько легко мной было сказано это бесценное “я тебя люблю”.

Часто моргаю и, оглушенная собственным пульсом, обреченно сглатываю – слова сказаны и их невозможно забрать обратно, чтобы выбрать подходящий момент. Глеб же изучает мое лицо, как-то странно хмурит брови, словно не веря тому, что я только что произнесла.

– Поэтому…? – вопросительно приподнимает брови Глеб.

Делает вид, что ничего не произошло, специально дает мне шанс "сдать назад" и просто довести фразу до конца, но в его глазах есть отблеск надежды, которую я способна различить, даже несмотря на свою неискушенность.

Наверное, Сема прав – я все слишком усложняю. Есть либо "люблю", либо "не люблю". Точка.

– Просто люблю тебя, – отрезаю себе пути отступления, повторяя фразу. – Люблю и поэтому переживаю за тебя.

Вместо ответа, парень наклоняется к моему лицу и я задерживаю дыхание, прикрывая глаза в предвкушении. Стук моего сердца перекликается с его, а может быть я себе это лишь нафантазировала. Глеб целует меня в щеку, почти невесомо касаясь кожи своими губами, но при этом заставляя ее пылать. Один поцелуй, второй, третий… Спускается все ниже, пока не ловит мои губы, убивая на корню мои попытки вернуться к здравомыслию. По телу разливается тепло и сопротивляться совсем не хочется, причем не только сейчас, а уже никогда.

Секретное оружие эти поцелуи!

В душе все трепещет от счастья,