Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так приятно смотреть на него, такого влюбленного и счастливого… Ведь еще недавно он был один, то есть без отношений, при этом зациклен на работе и на помощи нам с мамой. Когда он приезжал в гости, мама каждый раз ждала, что он приедет не один, и очень расстраивалась, когда Сема все же гостил в одиночестве. Мама постоянно горевала из-за того, что на плечах моего старшего брата лежит тяжелая ноша – быть единственным мужчиной в семье. Иногда она даже винила себя в том, что не нашла мужчину, не вышла замуж во второй раз, чтобы освободить разум заботливого Семена от переживаний о ней. Но ему об этих своих мыслях никогда не говорила, а просто продолжала быть хорошей понимающей матерью.
– С собакой занимаешься? – спрашивает Сема, когда мы садимся на трибунах.
Брат треплет за ухом Анубиса и получает порцию ревности от Дебби: собака нагло лезет ему под руку и пытается перетянуть внимание на себя.
– Глеб занимается, – стыдливо признаюсь я. – Он водил на занятия, а я готовилась к учебе, поэтому он взял на себя эту ответственность. Да и вообще… Бис как-то больше к нему тянется, чем ко мне. Меня этот чертеныш только использует, – гляжу на пса и специально интонирую голосом, якобы ему эти слова говорю. – Да-да, использует!
– Как любой среднестатистический кобель, – усмехается Сема и я тоже улыбаюсь, потому как игру слов и шутку уловила. – Он очень быстро вырос, я не ожидал, если честно. Уже почти как Дебби…
– Да, быстро крепнет, кормим хорошо, – говорю я.
Смотрю на трассу гоночного трека и внимательно наблюдаю за тем, как Стася что-то объясняет Глебу. Парень уже застегнул куртку и оседлал старый мотоцикл девушки, видимо, новый она не решилась ему доверять. Ему идет, если честно, быть всадником на “железном коне”, особенно с его ростом и телосложением, он идеально вписался бы в байкерскую тусовку.
Помнится, он хотел купить себе байк, даже готов был идти работать куда-то разнорабочим, но потом понял, что заработать такие большие деньги на хороший мотоцикл почти нереально, и идею забросил. Но ему бы однозначно подошел этот вид транспорта.
А еще, быть может, приезжай он в университет не на автобусе, а на байке, то еще больше девчонок сохли бы по нему и тихо ненавидели меня, находящуюся рядом с ним и проживающую в одной квартире.
Боже, Злата! Что ты несешь?! О чем ты думаешь, черт побери?!
Зажмуриваюсь и закусываю губу, но никуда не могу деться от своих внезапно нахлынувших размышлений.
Помню, как от Альбины исходил “запашок” пассивной агрессии в мой адрес, именно по этой причине. Ее невыносимо раздражало мое присутствие рядом с Глебом, а меня в конечном итоге начало раздражать ее присутствие и появилось чувство собственности. Но тогда я посчитала это чувство ненормальным, внушила себе что “нельзя так о нем думать” и спрятала. Спрятала настолько глубоко в своем сердце, что до сих пор не могу выудить оттуда.
– Кажется, сейчас поедут, – говорит брат и я снова заставляю себя сфокусировать внимание на Стасе и Глебе.
Девушка протягивает Глебу шлем и тот покорно надевает его, отчего смотрится еще более эффектным, профессиональным. Они на пару заводят двигатели мотоциклов и медленно начинают двигаться по дороге трека. Стекло на шлеме Стаси поднято и видно, что она что-то продолжает говорит сосредоточенному Глебу.
– Лисенок, – зовет меня брат и я поворачиваюсь к нему, – у тебя все хорошо?
В вопросе явно есть подвох. Семен слишком тактичен, чтобы задавать вопросы “в лоб”.
– Да, все хорошо, – отвечаю я. – А что?
Мое сердце непроизвольно ускоряет без, предвещая откровенные и серьезные разговоры с братом.
– Мама намекнула, что вы, вроде бы, не друзья больше, – пытается подобрать слова брат. – Вы с Глебом теперь встречаетесь?
– А еще учимся и живем вместе, да, – киваю я.
– Ты поняла о чем я, – закатывает глаза брат. – Вы теперь вместе, да? По вам видно, по вашим гляделкам…
Какие они проницательные со Стасей!
– Да, кое-что изменилось, – закусываю губу и нервно перебираю в руках край поводка Анубиса.
– Это хорошо, – как-то слишком облегченно выдыхает Сема. – Он хороший парень, видно, что ты ему дорога. Только не делай глупостей, ладно?
Киваю, задумчиво глядя куда-то сквозь брата. А что есть глупости в моей ситуации? Этого, увы, мне никто не пояснит, кроме меня самой.
– Я вообще удивлен, что он столько времени смиренно сидел у тебя во френдзоне, – усмехается брат.
– Ну, нет! Все не так трагично, как ты думаешь! – фыркаю я, ощущая даже себя виноватой перед Глебом за “френдзону”. – Все произошло недавно. Ну, то есть чувства, вот эта вспышка, искра… Он годами не мучался, как ты подумал!
– Ага, так он тебе и сказал, – ухмыляется брат. – Но, зная тебя, я не удивлен. Чтобы добиться твоей любви, нужно быть раненым котенком…
– Неправда! – огрызаюсь я и поджимаю губы. – Я люблю тебя. Люблю маму. И Глеба я тоже люблю и всегда любила, только все это разная любовь! Тебя – как брата, маму – как маму, Глеба – как друга и сейчас совершенно иначе, как парня…
– Вот в этом наши отличия, Лисенек, – улыбается Семен и берет меня за руку, – ты всегда придумывала какие-то классификации, определения… А я просто отвечал “да” или “нет”. Любовь одна: ты либо любишь, либо не любишь. А вот эти оттенки твои: “люблю как маму”, “люблю как брата”, “люблю как друга”, “люблю как парня” – фигня. Ну, вот, как если бы тебе дали откусить пирог и попросили сказать вкусный он или нет. Пирог нереально вкусный, начинка яблочная сладкая, а ты начинаешь придумывать: “тесто очень хрустящее, очень хорошо порезаны яблоки, пропечено идеально”. А тебя же спросили, всего-то, вкусно или нет. Будь проще. Но глупостей не делай! – строго завершает свою нравоучительную речь он.
Я, честно, собиралась еще что-то ответить, особенно про аналогию с пирогом, но нас отвлекает странный скрежет и грохот со стороны трека.
Мы с Семеном дергаемся одновременно и ищем источник жуткого звука. Не знаю, о чем думал он, но мое сердце буквально свалилось в пятки от
