Только на обратном пути Мередит вдруг сообразила, что совершила оплошность. Миссис Паско, скорее всего, оскорбится, увидев в миске с покупным паштетом недоверие к ее кулинарным способностям. Но теперь делать нечего, придется отдать покупку — в ее комнате паштет держать негде.

Мередит бочком вошла в кухню, держа обеими руками керамическую миску, и пробормотала:

— Вот, возьмите… вдруг пригодится!

Как она и боялась, миссис Паско обиделась.

— Спасибо, мисс! — сухо ответила экономка. — Вообще-то я всегда сама делаю паштет. А ваш поставлю в холодильник. Вдруг все съедят, тогда он и пригодится.

Мередит сбивчиво извинилась и попятилась к выходу. Уже на пороге ее осенило.

— Если честно, на самом деле я купила его из-за миски.

— Правда? — Немного удивленная, миссис Паско подняла глаза на гостью. Миска совсем не была красивой: грубая керамика, кое-как размалеванная, ужасные цвета, плохая глазурь. — Ну тогда ладно. Я сохраню ее для вас.

— Я подумала, что в такую под зиму можно высадить гиацинты, — пояснила Мередит.

Чего только не придумаешь в случае нужды!

Утро вторника выдалось ярким и солнечным. Сверкающий черный лимузин похоронного бюро медленно двинулся на кладбище при англиканской церкви.

Рейчел в трауре смотрелась просто шикарно.

Дизайнерский траур, подумала Мередит, но тут же укорила себя за недобрые мысли.

Сама она придирчиво разглядывала себя в зеркало на дверце платяного шкафа. Темно-синие юбка и блейзер — из всего ее гардероба самые подходящие вещи для похорон. Что ж, сойдет. Когда она еще служила консулом, в дни похорон и поминальных церемоний, которые входили в ее должностные обязанности, она всюду брала с собой черный пиджак и шляпку. Но пиджак она кому-то отдала, да и черная шляпка давно куда-то подевалась. Легкий ветерок взъерошил волосы и без всякого почтения растрепал их. О косынке не могло быть и речи.

Зато Алан по случаю похорон надел шляпу с мягкими полями. Мередит поморщилась, увидев ее. Алан пришел из отеля с суперинтендентом Хокинсом и примкнул к процессии. Оба были одеты именно так, как, по мнению Мередит, одеваются полицейские на похоронах: в черных костюмах, при черных галстуках, в черных шляпах. И у них посещение похорон входит в должностные обязанности. Две фигуры в черном напоминали двух судебных приставов.

У ворот кладбища собралась небольшая толпа. Наверное, местные жители пришли поглазеть на похороны. В толпе Мередит разглядела молоденькую продавщицу из «Мини-маркета» Нейсби. Солнце ярко блестело на ее золотой серьге; девица стояла приоткрыв рот, то и дело откидывая падающие на лицо спутанные кудряшки. Интересно, кто сейчас сидит за прилавком в «Мини-маркете»? Скорее всего, никто. Девица просто на время закрыла магазин и вышла на десять минут поглазеть. В Черч-Линстоне так редко что-нибудь происходит!

Скоро оказалось, что похороны привлекли к себе еще чье-то внимание. Когда все заняли свои места и процессия двинулась за гробом, из-за чьей-то могильной плиты вынырнул мужчина среднего возраста и быстро щелкнул затвором камеры. Затем он проворно перемахнул через низкую ограду, вскочил на мотоцикл, которого Мередит не заметила, надвинул на голову мотоциклетный шлем и с ревом покатил прочь по дороге. Все произошло так быстро, что никто не успел помешать фотографу.

Маркби, придя в бешенство, прошипел:

— Пресса! Жаль, что я вовремя не заметил его!

— Не о чем волноваться, — возразил многоопытный Хокинс. — В конце концов, он только один. Отбиваться надо, когда они охотятся стаей!

Мередит наклонилась к Рейчел:

— Рей, мне очень жаль, что так вышло!

— Не важно, — с каменным видом ответила Рейчел. — Все равно он уже нас покинул.

Мередит не поняла, о ком говорит школьная подруга — о фотографе или об Алексе. Носильщики двинулись дальше, к церковному крыльцу; за ними шла Рейчел. Местные жители почтительно расступались, пропуская гроб.

Внутри церковь оказалась симпатичней, чем могло показаться снаружи. Судя по вышитым подушечкам для коленопреклонения, дамы из местного отделения Союза матерей хорошо потрудились. Наверное, они же до блеска отполировали медные таблички на стенах, и те сверкали, как золотые. На хорах тихо играл невидимый снизу органист.

Рейчел, Мередит и Маркби сели на скамью в первом ряду, олицетворяя «родственников покойного». Мередит вдруг стало очень жаль Рейчел — жальче, чем во все предыдущие дни. Бывшая школьная подруга и бывший муж — неважная замена толпы скорбящих родных. В церкви Маркби снял шляпу и положил на скамью между собой и Мередит. Она невольно вспомнила о Тристане, который положил меч между собой и спящей Изольдой. Правда, сравнение не очень-то удачное.

Мередит украдкой оглянулась через плечо. Маленькая церковь постепенно заполнялась народом. Она узнала двух пожилых джентльменов, которых видела в баре отеля; сейчас каждый из них шел об руку с толстушкой женой. За ними следовали еще несколько супружеских пар такой же примерно комплекции. Наверное, соседи из других больших особняков в окрестностях Линстона. Пришел и Трофтон, сопровождаемый Мейвис Тиррел; Мейвис нарядилась в старый черный пиджак и новенькую черную соломенную шляпку. Загадочная миссис Трофтон так и не объявилась. А жаль! Мередит любопытно было бы взглянуть на нее и сравнить с той загадочной фигурой, которую она видела у ворот в ночь своего приезда.

Одну незнакомку она заметила. В церковь скромно вошла молодая рыжеволосая женщина в куртке бутылочного цвета. Она стояла сама по себе. Интересно, подумала Мередит, кто она такая? Затем она заметила Невила Джеймса. Он вошел и сел в заднем ряду. Увидев, что Мередит на него смотрит, молодой человек ответил ей вызывающим взглядом. Интересно, хватит ли Невилу духа после похорон прийти на поминки в «Малефи»!

Запахло духами; Рейчел достала надушенный носовой платок. Алан, возможно сам себе удивившись, как удивились и все присутствующие, положил руку на плечо вдовы и прошептал:

— Держись, Рейч. Скоро все закончится.

Священнодействие продолжалось недолго; под конец нестройно пропели «Оставайся со мной» — пожалуй, самый скорбный из всех существующих церковных гимнов.

Выйдя из церкви, все столпились вокруг свежевырытой могилы в ожидании гроба. Землю из благопристойности прикрыли накидкой, символизирующей траву. Накидка была ярко-зеленой, откровенно пластиковой. Все венки и букеты, из-за которых так волновалась Рейчел, уложили в должном порядке; флористы поработали над ними на славу. Большую корзину цветов от вдовы внесли в церковь и поставили на гроб. Букет состоял из красных роз и гвоздик, переплетенных черными лентами, — пожалуй, несколько вызывающе, но, как заподозрила Мередит, вполне во вкусе покойного Алекса.

Священник, худой, лысеющий и бесцветный, о чем-то тихо беседовал с Рейчел. Свою речь он очень удачно посвятил добродетелям покойного. Оказывается, Алекс пожертвовал крупную сумму на ремонт колокольни. Фостер уже упоминал, что Алекс щедро жертвовал деньги на благотворительные цели. Жертвовать деньги на местные, линстонские дела — умный ход. Такие деяния не забываются.