в такой реальности. У меня только два пути: либо бежать, либо игнорировать. Но я ни того, ни этого не хочу.

— Но ведь самоубийство — это тоже побег. Побег из нашего мира.

— Но я прекращу существовать. Прекращу чувствовать. И моим мучениям настанет конец. Знаешь, я бывал на том спутнике. Ну там, где якобы жили преступники. Одна местная пара помогла мне с удалением гадости на руке. Обычная, добрая пара. Не преступники. Не убийцы. Они хотели жить и любить. И их счастье уничтожили. Одного из них убили на наших глазах. Прилетела ракета. Меня сломало не уничтожение Нового Юпитера. По крайней мере не такое. Раньше это был остров адекватности среди общего безумия. Туда бежали те, кто был против насилия. А потом они стали этими монстрами. Новый Юпитер погиб гораздо раньше. И знаешь, что меня пугает сильнее? Я даже не знаю, либо то, что там были те, кто сохранял адекватность, но погиб вместе со всеми, за зря. Или то, что там остались только монстры. Даже то сопротивление, они сдались. И эта реальность, где зло побеждает добро, я не хочу здесь жить.

— Так можно жить в другом месте. Там, где добро всегда восторжествует над злом.

— А где гарантия, что это не повторится снова, в другой точке галактики? Там, куда ты переехал?

— Её нет.

— Нет? И как же жить с этими ужасными мыслями?

— Просто жить. Ты можешь умереть, да, ты прекратишь чувствовать боль. Но что же Марта. Разве ей станет легче? Если человек, который вместе с ней прошёл через всякое дерьмо, который всегда находил выход, вдруг сдадится, станет ли ей легче? Нет.

Джей молчал.

— Не хочешь жить для себя, живи для тех, кому ты дорог. Для тех, кто дорог тебе. Мне было тяжело, единственная близкая подруга пропала, исчезла из моей жизни. Но я продолжил жить.

— Как?

— Музыка. Фотография. Творчество. Оно придает мне смысл жить. И цель. У меня есть цель, написать такую-то музыку, сделать фото такой-то птицы и опубликовать свой результат. И пока я этого не сделаю, хер тебе Бог, а не моя душа! А у тебя есть друзья. Попробуй тоже, я думаю из тебя получится хороший писатель. Напиши историю, где моралью будет мысль, что убивать друг друга нельзя. А твои друзья тебе помогут. И когда, с их помощью ты сможешь свернуть горы, когда ты станешь лидером мнений, когда за тобой пойдут миллионы, тогда же ты и сможешь остановить кровавый беспредел в мире. А пока твори. И живи. Помни, у нас одна жизнь. Наша главная ценность. И мы не должны сводить с ней счёты из-за каких-то мудаков. Нахуй их, — Джей будто оживился от этого слова. — Да! Всего два слова, которые могут изменить всё: нахуй и похуй! Помни про них. Ну что, едем к Марте?

— Да.

— Но я сначала хотел бы взглянуть на твою машину. А то вдруг с неё уже сняли колёса.

Глава XXXIV

— Вот и «Молния», — Джей снял чехол с машины.

— Ух, какой секс, — он обошёл автомобиль. — Перед от Эльдорадо, зад от Импалы?

— Ну да.

— И она летает со скоростью света?

— Одна световая это очень мало. Максималку не назову, где-то три сотни.

— Три сотни световых?

— Да, и разгон до сотки где-то за четыре секунды.

— Ни херово. — усмехнулся Ант, обколотившись руками на капот. — Ладно, поехали.

— А нас местная полиция не стопанет?

— За что?

— Ну типо нет номеров.

— Да ладно, там штраф маленький.

— Серьёзно? Блять, я тому уроду отдал свои честно украденные бриллианты.

— Это Россия, Джей. Погнали.

Они сели в машину и выехали из двора. Через сорок минут они уже были у Марты. Она заждалась их. Наконец звонок в дверь. Открыв её, она увидела Джея в дорогой шубе на голое тело (как ему не жарко?) и Анта уже в белой рубашке и брюках.

— Ну проходите, гости дорогие, — она жестом пригласила в квартиру.

Все расположились на кухне. Ант где-то достал старое укулеле Марты, на котором она когда-то играла. Весь разговор он тихо бренчал мелодию «Can’t help falling in love».

— Я даже не знаю, что делать. Нас не было тут год, радует только то, что квартира не заросла грязью. И тётя тоже.

— Не благодари, — отозвался Ант.

— Спасибо, — она одарила его искренней улыбкой. — Единственным выходом я вижу вернуться в МФКСАМ. Они один раз уже запустили нас, так что…

— НЕТ! Ни в коем случае! — Ант подорвался с места.

— Почему?

— Oh, summer sweet child, это же безумные учёные, работающие на теневое правительство. Ты думаешь, что ты их сотрудник? Не-е-ет! — он подвигал указательным пальцем влево-вправо. — Ты для них подопытный кролик, который чудом выжил. Тебя посадят в клетку, будут изучать, расспрашивать. Им насрать, что происходит там, в далёком будущем. Тут есть дело по важнее, ты выжила и вернулась. Ещё нас найдут, а нас найдут. И вот мы вчетвером сидим в их тюрьме. МФКСАМ — гнилая организация. И надо оттуда бежать.

— Ну а как ты предлагаешь вернуться обратно в будущее? Мы что, сможем построить сами портал?

— В принципе, нам всего-то нужен двигатель Гердона, — вмешался Бернард. — За основу мы можем взять двигатель машины Джея, но нужны ещё детали. А я боюсь на вашей планете их будет тяжело достать.

— Круто, моя тачка будет путешествовать во времени, — обрадовался Джей.

— Что ещё нужно?

— Жидкий эфир.

— Эфир, да запросто достанем.

— Марта, эфир — редчайший и секретнейший химический элемент, обладающий величайшими свойствами. То, что у вас есть на планете — обманка. Правительство скрывает от вас правду.

— Ха-кха-кха, я так и знал, — усмехнулся-кашлянул Ант.

— Его очень трудно добыть даже в будущем. Он послужит топливом. Также нам пригодится пространственно-временной генератор. Для самого путешествия. И ещё детали по мелочи. Какой самый крепкий алмаз есть у вас на планете?

— Э, не знаю, — пожала плечами Марта

— Погоди, — Ант полез в интернет.

— Ужас, вы прям все здесь пользуетесь этим наркотиком? — возмутился Джей.

— Ага. Вот, фуллерит.

— Хорошо, сойдет.

— Для чего он нам нужен?

— У меня механическое сердце, которое работает на кристалле Вапроле, крепчайшем во всей галактике. Он-то нам и нужен. А чтобы я не умер, заменю его на ваш местный аналог. Надеюсь, мне этого будет достаточно.

— А можно поинтересоваться, — Ант наклонился к Бернарду: — Как работает ваше сердце?

— Каждый кристалл испускает энергетическое поле, которое приводит механизм в действие. Но от этого камень портится, поэтому нужен покрепче, чтобы он прослужил подольше.

— А-а, понятно.

— И где