И тут мне просто не приходило в голову очевидное и простое решение, которое объясняло бы все. Но это же не значит, что его нет.

Я смотрела на Джека и ждала, с трудом сдерживая слезы, спазм, пережимающий горло.

– Ты… ты кого-то убил? – спросила я.

Перед Джеком стояла другая я – из прошлого, – готовая сорваться и броситься, которая не была знакома с ним и уж тем более не была от него беременна. Она находилась на берегу и орала: «Как это все с тобой случилось? Как вышло, что тебе пришлось задавать такой вопрос?» Отчаянно замахав руками, она закричала: «Прекрати! Ты все разрушаешь своей паранойей. Этот вопрос ты уже не сможешь взять обратно!»

Я открыла рот, собираясь отказаться от своих вопросов. Да, у него два имени. Да, человек с похожим именем кого-то сто лет назад убил. Но это не один и тот же человек. Не может быть один и тот же. Я же знаю его, он не мог.

Но я не успела. Джек посмотрел на меня, и глаза у него покраснели.

– Да, – сказал он.

– Был декабрь, – начал Джек.

В свете бледного дня Обана его лицо стало серым. Опустился туман, превратив оранжевый солнечный свет в белый, больше похожий на отсвет фар приближающейся машины.

– К тому моменту нас уже три раза грабили. Унесли мамин ноутбук, все ее фотографии пропали. И у Дэйви тоже, его игрушки… – он запнулся и добавил: – Гаджеты.

И понимающе засмеялся – это очень в его духе, – он знал, что у подростков не бывает игрушек, которые стоит красть.

– Мы жили тогда… не там, где сейчас, уже потом переехали. Это было в горах, далеко от города. Ты, наверное, знаешь. Пресса подняла большой шум, потому что это был особняк. Значит, мы богатые и нас можно грабить.

Рот его дернулся, скривился в досадливой улыбке.

– Едва ли я читала про это.

Я не стала говорить, что старалась докопаться до этого.

– А как ты узнала?

– Из Интернета.

Джек нахмурился и, к моему разочарованию, не оставил тему:

– Там ничего не должно быть.

– Кое-что есть. Обрывки, куски какие-то.

– Ладно. – Джек помолчал, глядя на воду, потом продолжил свой рассказ: – Ну, так вот, в тот момент я находился дома вместе с Дэйви, мне было тогда двадцать пять лет. Не знаю, Рейч, наверное, я злился. У тебя когда-нибудь грабили квартиру?

– Нет.

– Ну, это ощущается как насилие. Хуже, чем может быть. Свое барахло я бы отдал, и наплевать. Но тут дело другое. Во второй раз открыли мамин ящик с бельем. Ничего не взяли, только все пересмотрели. В ванной комнате все перевернули. Мы подозревали, кто это. Одна семья, которая всегда присутствовала в суде, когда я делал репортажи. Возможно, это они. А на следующий раз мама их застала. Одного она запомнила в лицо – его звали Олдридж. Так что на третий раз мама знала, что это опять он.

Я нахмурилась. Можно было понять, почему взломщик прошел по всему их дому – ценные предметы имелись почти в каждой пыльной комнате: сувениры из путешествий, вещи, полученные по наследству, луки со стрелами на стенах. Но вслух я этого не сказала, конечно, промолчала.

– Олдридж был такой… своеобразный. Очень низенький и жилистый. – Джек состроил гримасу, рука его, опущенная за борт лодки, была всего в футе от воды. – Они не просто жили рядом, мы их знали. Обан – город маленький. Встречались на главной улице, они смеялись и издевались над нами.

Я недоуменно помотала головой. Трудно было уследить за его мыслями. Мне нужна была Одри: она бы смогла заставить Джека излагать события в хронологическом порядке. Ох, как же мне нужна была Одри!

Я запахнула пальто на животе, на Уолли, чувствуя сейчас себя совершенно одинокой – в лодке с этим чужим человеком. Как там его? Джек? Джон?

Становилось холоднее.

Джек, пока рассказывал, вел лодку по кругу, лениво шевеля одним веслом. Как будто кругами водил меня вокруг случившегося.

– Мы о них сообщали в полицию. В две тысячи восьмом и в девятом. В девятом даже дважды. В первый раз нам не было известно, кто они, и их не могли преследовать по суду. А во второй раз мама знала одного и на опознании указала на него.

Я ей помог и показал фотографию из газеты. Это было нехорошо, но я это сделал. Ли Олдридж, но его все называли Олдридж, был привлечен к суду, но оправдан – у него имелось алиби. Потом, в две тысячи девятом, после третьего ограбления, на следующий день после ареста, подозреваемые спросили на улице у мамы, не пропали ли у нее какие-нибудь украшения? Они все родственники и прикрывали друг друга, говорили, что в тот момент были в другом месте.

Мы даже видеонаблюдение установили к третьему разу. Но у полиции не было уверенности; изображение зернистое, сказали полисмены, а у подозреваемых алиби. И они как всегда отмазались. Хотя не мне бы говорить, – сказал он, и тень горькой улыбки мелькнула у него на губах.

– Что было дальше? – спросила я, хотя на самом деле хотелось узнать о другом: «Как все это привело к тому, что ты нацелил ствол ему в голову?»

Но я не задала этот вопрос. Было бы забавно и даже увлекательно, если бы происходило не со мной. Вот история, которая для Джека началась еще в две тысячи восьмом году, а для меня происходила только в этой лодчонке посреди моря. Хотя нет: началась с письма, которое я увидела среди ночи.

Джек заговорил не сразу.

– Так вот. Никого не было дома, Дэйви спал у себя наверху. Его все происходящее пугало, постоянно замки проверял. Мы завели псов сторожить дом. Но они оказались бесполезными подлизами.

Начинало темнеть. Лодочник махал руками, указывая, чтобы мы вернулись, но Джек не обращал на него внимания. Он отвел лодку подальше от берега. Вышла луна, рябая на фоне ясного неба.

– Они, черт бы их побрал, вломились в дом, Рейч. Я сразу понял, кто это, как только услышал шум. Это могли быть только они. Наш дом был единственным на мили вокруг. Совершенно изолированный, и они это знали – Ли Олдридж и Доминик Халл.

У меня мурашки пошли по коже, когда я себе это представила. Мне трудно было вообразить, что двое мужиков входят в мой дом, будто они просто вернулись к себе из магазина. Какой это ужас. Какое бы отчаяние меня охватило, если бы подобное случилось в четвертый раз. Насколько загнанной я бы себя чувствовала.

– И это были те же люди?

– Да.

Те же самые люди. Это… нет, я не могла вынести такую мысль. Но я не сделала бы так, как поступил Джек. Никогда, ни за что.

Мы отплыли довольно далеко от берега. Море вокруг было серо-стальное, огни берега тускнели, отдаляясь.

И тут я подумала о том, что бы я сделала. Мой мозг попытался провести сравнение, но я его остановила. Нет-нет.