Я немного позавидовала и даже чуточку расстроилась. Где-то далеко ходит мой «самый-самый», а я тут заседаю. Я даже знаю, где этот засранец ходит! Там, где меня нет! И это ему отрыгнется самым ужасным способом! Я сделаю вид, что это не он «самый-самый», — пусть хорошенько помучается!

Нежно улыбаясь, девушка встала и подошла к окну, невидящим взглядом всматриваясь в непроглядную темень. На худеньком большеглазом личике выражение удивительного, неописуемого, огромного счастья. Того счастья, когда, любя одного человека, оптом и в розницу готов любить весь мир. Лопухастые уши подрагивают, тоненькие руки перебирают бусины ожерелья на шее.

Я озадачилась. Миссия и впрямь становится невыполнимой. Вот как ее наружу тащить? Она ж руками и ногами упираться будет и громко вопить, что ее злые недруги похищают!

Представила… впечатлилась… поразмышляла. Отказалась от заманчивой идеи дать по голове и перекинуть через забор. И не по причине невыполнимости, а только из эльфолюбия! Бить по башке пришлось бы раза три, и не факт, что потом в этом месте что-то останется… думательное.

— Ладно. Хорошо… А что бы вы хотели передать моему нанимателю — своему бывшему жениху Магриэлю?

Девушка поникла и, вздохнув, начала нервно теребить длинную косу и многочисленные украшения на ней.

— Мы… Он…

— Обижал он тебя, девонька? — участливо спросила Кувырла, на всякий случай подтягивая к себе накидку с дивана. — Щемил?

Не слишком уверенное:

— Нет… Магриэль, понимаете… — Девушка слегка улыбнулась. — Он мне всегда был как старший брат — никогда не обижал, я всегда могла рассчитывать на его надежное плечо… — Вздохнула опять. — Но и никогда не желал услышать — чего же я хочу, что мне надо. Никогда не прислушивался.

— Хорошо, я поняла… — остановила я неисчерпаемый (по себе знаю!) перечень женских обид. — Так что мне ему передать? Я прошу вас дать ему подтверждение своих нынешних чувств…

— Передайте ему на словах: «Сердцу не прикажешь», — тихо-тихо промолвила эльфа. — Пройдет время, и он забудет меня, как сон.

Угу! Страшный. Но симпатичный…

И о чем я только думаю? А думаю я о том, что, как только Маголик узнает о свадьбе и чуток залечит болезненную травму эго, — он забудет Сириэль сразу. Моментально! Это ж слон толстошкурый! Индюк набитый! Носорог! Нет, мамонт! У мамонтов, кроме бивней и толстых ушных заглушек, в придачу еще и длинная шерсть есть, чтобы уж точно ничего не долетало! У Маголика же вместо сердца камень. Нет, мешок с шерстью! Нет, маятник с кукушкой! Как припомню его предложение стать любовницей, сразу сама этот проклятый маятник выковырять из его широкой груди готова.

— Я прошу прощения, не будете ли вы так любезны написать ему послание лично, — внимательно глянув в порозовевшее лицо, настойчиво попросила я. Призналась честно: — Боюсь, он мне на слово не поверит…

— Да-да, конечно. Разумеется! — Эльфийская дева (или уже не дева) достала из кипы элегантный свиток, длинное белое перо и накорябала необходимую эпистолу длиной в километр. Потом вторую. Затем третью… Увлеклась творческим процессом, что ли?

Красиво запечатала их алым сургучом.

— Вот… — Мне протягивали три свитка. — Это Магриэлю… — (Она так и не сказала «жениху», даже — «бывшему жениху»!) — Это братьям. Это — родителям с приглашением приехать к нам в гости с визитом…

О как! Мы еще не замужем, но маму в гости! То-то муж будет сразу счастлив! Так классно получить тещу в медовый месяц! Пусть привыкает!

Меня немного отпустило. Так или иначе, дело сделано. Совесть моя чиста, а ноги вымыты!

Или не сделано? Еще раз окинула испытующим взором младую эльфийскую поросль. Да, что есть, то есть — знакомая до чертиков, проклятая романтичность наружу так и прет! Такую чистую, невинную и — да что греха таить! — наивную натуру обмануть ничего не стоит. Это под силу здесь каждому, особенно если учесть некоторые опасные диэрские способности.

Я прикусила губу. Ладно. Сделаем контрольный выстрел.

Мы встали и склонились в прощальном поклоне.

Ничто так не сближает девушек, как ночь перед свадьбой! После пламенной исповеди эльфы мы расставались с нею хорошими подругами. Уже у самой двери я все-таки решительно оставила последнее слово за собой:

— Сириэль, я обязательно доставлю письма адресатам. И, прошу вас, пока время терпит — будьте любезны, подумайте в последний раз! Завтра, перед тем как вы дадите слово навеки стать супругой диэра Саладина, я попробую вас навестить. Если вдруг передумаете — пожалуйста, дайте знать!

Эльфа вежливо улыбнулась, но мысли ее были далеко-далеко. Где-то в районе брачной постели.

В глубоком молчании мы с Кувырлой забрали из-под кустов топор и пошлепали обратно. К нашему возвращению шоу затихло, на улице никто не бряцал оружием и не мелькал факелами. Наверное, правитель разогнал нашу маленькую демонстрацию. Судя по отсутствию возмутителей общественного спокойствия что с той, что с другой стороны — сурово и беспощадно.

Мы благополучно добрались по лестницам и по нахалке вошли через дверь как ни в чем не бывало. Возможно, мы и довели до инфаркта стражу в предпокое, но задать интересующий всех вопрос: «Откуда вы тут взялись?» — открыто никто не осмелился.

Не-э-эт, они задали вопрос: «И че вам дома не сидится?» — но это же не одно и то же, правда?

Тут же из-за двери выглянула няня и построила всех ласковым взглядом анаконды.

Мне же досталось:

— Хватит уже шляться! Завтра дел невпроворот, а девчонки до сих пор там на ветру, практически голые…

Стражу сдуло тем же ветром.

— …уже посинели и теперь пьют горячий чай, — закончила шмырг. Удивленно огляделась: — А куда это они?

— Тоже чаю захотели, — пояснила я и пошла спать, чтобы завтра с новыми силами выступить в неравный эротический бой с князем и нанести ему ощутимое поражение.

Мечтать же не вредно?..

Сон начался тускло.

Я со свечой в руке, в длинной полурасстегнутой белой мужской рубашке очутилась в переплетении странных коридоров, в которые выходило множество комнат. Босиком. Все стены, двери и даже потолок сети коридоров были увешаны причудливыми зеркалами, которые множили мои искривленные отображения.

Пляшущие тени с ярким огоньком свечи скорее сгущали тьму и слепили глаза, нежели давали четкую картину. Я была словно шоколадка, которую завернули в праздничную фольгу, не забыв отчего-то снабдить фонариком.

Я шла и шла, а моя дорога, казалось, сворачивалась лентой Мёбиуса. Вдалеке слышалась музыка, в дверные щели пробивался свет… Но лишь только я этого места достигала — музыка замолкала, свет гас.

Пока было не страшно, скорее я себя чувствовала героиней второй части «Щелкунчика», пребывающей в сказочной стране. Правда, мучилась загадкой: где я и зачем? Глупо такими вопросами задаваться в собственном сне, не правда ли?