— Найти-то можно, — мрачно сказала Кувырла, почесывая топором переносицу. — Пройти никак. Там у дверей пикеты, как у сокровищницы. Только в два раза больше.

— Чего больше? — Мне все же выделили носовой платок… величиной с небольшое покрывало.

— Стражи, — угрюмо заметила бабуля. — Сокровищница-то на месте стоит и никудыть не бегает, а ты могешь свалить. Так что тут без вариянтов… Хотя…

— Ну! — У меня проснулся боевой дух, и я трубно высморкалась в простыню, издав рев раненого бизона.

Дверь распахнулась, и к нам ввалилось штук десять стражников, которые шустрыми тараканами расползлись по всем покоям, громко перекрикиваясь:

— Чисто! Тут чисто! Здесь чисто! И здесь чисто!

— Если где найдете пыль или грязь — убирайте на здоровье, не стесняйтесь и ни в чем себя не ограничивайте! — окрысилась я, понимая — через дверь в своих покоях я могу выйти только ногами вперед, и то… если вынесут.

— Рады стараться, ваше высочество! — отрапортовали фетишисты с железяками, вдоволь налюбовавшись моим бельем в гардеробной. — Разрешите идти?

— Разрешаю, — мрачно согласилась я, прикусывая нижнюю губу. Выпалила: — Если вы тут никого не нашли, то я сама поищу!

Вдруг меня озарило. Да, и такое в моей жизни бывает!

— Кувырла, а где содержат остальных? Ты знаешь? — обратилась я к бабуле.

— Как зовут подруженьку-то? — поинтересовалась бабушка и, получив ответ, ушлепала на своих ластах разгребать проблемы.

Ровно через пару минут после ее ухода ко мне ворвался высокородный ушлепок в миске — ой, в маске! — и заорал не своим голосом:

— Где?!!

— Кошелек тут забыл? — сумрачно поинтересовалась я, раздумывая — воспользоваться ли мне пилочкой для ногтей или это будет засчитано как попытка покушения на правящую особу. — Или паспорт?..

— При чем тут это?!! — Не прекращая ора, меня схватили за плечи и потрясли. — Где он?!!

— Кто?!! — Я слегка перевозбудилась. Пилочку в руки мне уже не хотелось, но я бы не отказалась от бензопилы или ручной гильотины. А уж «аксесюр» я вспоминала просто с обожанием, прямо-таки не терпелось его снова увидеть и подержать в руках, опробовать на…

— Мужчина!!! — Не переставая меня трясти, князь что-то еще шипел в промежутках.

Э-э-э? В смысле?..

Остальные участницы шоу мирно подпирали стены в сторонке, прикидываясь фоном, и явно опасались приближаться, чтобы не получить морскую болезнь.

— Ты себя имеешь в виду или просто чисто гипотетически спрашиваешь? — выступала я зубами, уже чувствуя подступающую тошноту.

— Все шутишь? — Меня вдруг отпустили, и комната вокруг закружилась, танцуя не то джигу, не то вальс.

Сознание затуманилось, и я пала на грудь князя со словами:

— Никто, кроме тебя…

— Продолжай, — размякая, милостиво разрешил громадный мужчина, благосклонно впитывая мои столь редкие знаки внимания.

Комната кружиться перестала. Голова встала на место. Я навела резкость и выплеснула:

— Никто, кроме тебя, плевок эволюции, не мог придумать что-то более неправдоподобное, чтобы вернуться и оставить за собой последнее слово! — Я оттолкнула местное стихийное бедствие ака князь рукой. Уже своей. — А по-простому — нагадить!

— Выбирай выражения! — рявкнул диэр.

— Уже! Выбрала! И даже сказала! — бесилась я. — Уж не знаю, что ты там себе надумал…

— А что я мог подумать, когда начальник стражи явился ко мне с докладом, что ты ищешь любовника?! — прорычал ревнивец.

У-у-у?! О-о-о! Дайте мне йаду!

У всех гаремных полонянок пропал дар речи, очень неэстетично отвисли челюсти, а няня та просто раздулась от восторга и поспешила к выходу, видимо решив слегка повоспитывать всех, кто носит саблю.

— Здесь? — вытаращила я глаза. — Любовника? Это ж гадкая редкость!

— Это редкая гадость! — парировал мужчина. Сплюнул: — Тьфу!

— Не плюй в маску, а то себе в лицо попадешь, — хихикнула я.

Князь громко скрипнул зубами, сжал руки в кулаки, выпустил пар ушами и… снял маскировку.

— ВАУ! Ух ты! — бурно отреагировала публика. — Ничего себе мужик!

— Вот именно — ничего!.. — фыркнула я. — Хорошего! Мужик мужика видит издалека!

— Ты это о чем? — подозрительно быстро успокоившись, прошипел красавчик.

— О мифическом любовнике, — хлопнула я на него ресницами. — Неужели ты думаешь, что здесь мог спрятаться один мужчина… ОДИН!

— Рад, что нет, — сквозь намертво стиснутые зубы болотной гадюкой прошипел диэр.

— Правильно радуешься, — широко улыбнулась я, обводя аудиторию рукой. Для умственно отсталых и неразвитых уточнила свою мысль: — НАМ БЫ НА ВСЕХ НЕ ХВАТИЛО!

— А потрогать можно? — Шушу удачно поймала подходящий момент и влезла между нами. — Я всем буду теперь рассказывать, что трогала настоящего князя и участвовала в…

— НЕТ! — рыкнул мужчина. И устремился галопом к двери. — Завтра поговорим!

— Хам! — отреагировала я.

— И что я такого сказала? — огорчилась змеелюдка. — С каких это пор участие в отборе стало противозаконным?

— С тех пор, как я решил его отменить! — Дверь снова распахнулась. — Завтра ты, — в мою сторону обвиняюще ткнули пальцем, — наденешь браслеты и пояс невесты… на всю свою жизнь! — И один ушибленный ревностью самец треснул дверью об косяк.

— Кандалы и пояс верности носи сам! — метнула я в ту сторону вазу. Напольную.

— Ничего себе поворот! — ахнула эльфийка. — Папа расстроится!

— С чего вдруг? — отмерла орчанка.

— Кем же он теперь будет молодежь стращать? — пояснила Миримэ. — Если гарема больше не будет…

— Будет! — пообещала я, злобно сверкая глазами. — Евнухам где-то нужно жить!

— А что здесь происходит? — влетела встрепанная Кувырла. — Почему меня сбивают с ног в коридоре…

— Наглый и рыжий? — съехидничала я, все еще в ступоре от известия.

— Обалденный?.. — Эсме оттаяла и разродилась своей версией.

— Сногсшибательный? — Это уже мечтательно-задумчивая Миримэ.

Не хватало нам эпидемии влюбленностей! На фиг, на фиг!

— Н-ну-у… как-то так, — озадаченно кивнула бабуля, испуганно оглядываясь на девочек. — И кто это?

— Князь! — ответили три голоса. Мой был самый громкий.

— Надо же, — почесалась Кувырла. — Ничего себе приз…

— Я бы сказала не «приз», а сюрприз, — рыкнула я. — Весьма неприятный! — Немножко успокоилась: — Так где мне искать Сириэль?

— Не так далеко, как поначалу казалось, — вздохнула бабуля. — Ее покои напротив твоих, через сад…