– Сорок мне. Почти. Получается, я младше тебя.

– Я же говорил, что ты молодая. А мне, может быть, даже больше.

– Кто твои родители?

– Они такие же, как я, и вместе с тем совсем не такие. Выглядят как я – по крайней мере, мать, – но больше меня довольны своим существованием. Они никогда не выходят из воды. Не потому, что чего-то боятся, но им просто неинтересно. Кстати, такое вот ползанье по песку очень утомляет. Иногда я чувствую усталость даже в воде. Такое впечатление, что физические нагрузки утомляют меня не физически, а психологически.

– Так бывает всегда.

– А еще я боялся, что не смогу… ну, ты понимаешь. – Он неловко рассмеялся.

– Боялся, что не встанет?

– Да. Не потому, что не захочу тебя или не смогу физически, а из-за психологического истощения. Я сомневаюсь в себе и становлюсь все более мнительным.

– Тео…

Теперь, зная, что темноту принес он, я чувствовала, что не обязана больше бояться. Мрак исходил не от меня. Я несла ответственность за Тео, но не за атмосферу. Сколько раз я пыталась повлиять на ситуации, людские чувства, настроения, приспосабливая, подлаживая собственное поведение. В этом случае я была вне игры. Как повлиять на сверхъестественное существо? Существует ли он вообще? Я решила, что существует как настроение. В некотором смысле мое настроение и существовало, и не существовало. Люди говорят, что настроение можно вызывать усилием воли и так же прогонять. Просто думай позитивно. У меня так не получалось. Мои настроения существовали сами, даже если никто не мог понять, почему и откуда они взялись. Вот почему я боялась чувств. Теперь я поняла, что должна, никого не слушая, не пытаться изменить настроение, но уступить ему, отдаться идущим чувствам и, может быть, прокатиться на них, как на волнах.

– Давай немного отдохнем. Я тоже устала.

– Да, давай. С удовольствием. Иди сюда, ляг со мной.

Я забралась к нему на софу, и мы легли лицом к лицу. Тео закрыл глаза, и я поцеловала веки и щеки. Он обнял меня. Все, что над хвостом, было теплым и мягким, а вот что делать с нашими нижними половинками, я не знала. Обвить хвост ногами, как можно было бы сделать, будь у него ноги, я не могла, а потому просто перекинула одну ногу через хвост, а вторую вытянула вдоль. Обычно, когда рядом кто-то еще, мне приходится отодвинуться, чтобы не уснуть. Когда меня прижимают, я чувствую себя будто в западне, мне жарко и душно, в общем, некомфортно. Но хвост Тео был прохладен, почти как встроенный фен или компресс, и мне даже вспомнилась тетя одной моей подруги, учившая фокусу от бессонницы: одна нога под одеяло, другая на одеяле. Теперь я чувствовала себя так, словно лежала под солнцем, накрыв одну ногу полотенцем и опустив в воду вторую. Представив эту сцену, я отдалась волнам. Рядом глубоко и ритмично дышал Тео, и вместе с дыханием до меня доносился легкий запах рыбы. Солнце заглянуло в окно, и мы уснули под его лучами на наших лицах.

Мы проснулись около полудня. Тео пошевелился и привлек меня к себе.

– М-м-м, – промычал он мне в ухо. Я поцеловала его в губы. Свежести в его дыхании было меньше, чем обычно, в нем проступал запах влажной кожи.

– Мне нравится твой запах. Нравится обнюхивать тебя в таком состоянии, когда ты не прополоскал рот соленой водой. В этом запахе что-то первобытное. У меня такое чувство, будто я открываю какую-то другую твою сторону.

– Правда?

Мы поцеловались, запустив языки друг другу в рот. Я почувствовала, как напрягся и ткнулся в меня его член, и прижалась всем телом, вбирая ощущение чистого желания. Во мне была дыра – не только пуся, но и экзистенциальная дыра, – и впервые за все время она почти заполнилась: ее запечатала сила нашего смешавшегося желания. Заполнителем служило предвкушение; мое предвкушение его члена, плотное, тугое, ставшее отдельной, независимой сущностью, словно мое желание сделалось вторым членом. Тео тоже источал желание и верность, которые укрепляли меня в моих чувствах – словно в его зеркале мое вожделение было совершенно чистым. Благодаря ему я чувствовала себя невинной и частью чего-то большего, будто ничего еще не произошло по моей вине.

Я не сказала «люблю тебя», не прошептала даже, но передавала это послание без слов, изо рта в рот. Его несли мое дыхание, моя грудь, магнетизм, спаявший наши бедра. Мы словно вплывали один в другого. У него тоже была дыра или дыры, и мой член – экзистенциальный – тоже наполнял его. Мы двигались, входили и выходили из этих дыр, напитывая друг друга, существуя в симбиозе, неодолимо притягательные. Земля вращалась вокруг нас, или мы сами были планетой, вращающейся на собственной оси. В голове у меня снова загудело – то ли я действительно издавала этот звук, то ли он был лишь внутри меня.

Вот как ты существуешь в мире, подумала я. Вот как ты живешь.

– Я так тебя хочу, – сказал он.

Оставаясь под одеялом, чтобы удержать тепло, он подтянул платье вверх и стащил через мою голову. На мне остались только трусики. Он прижался лицом к ложбинке между моими маленькими грудями, поласкал их, пососал. Он целовал и облизывал мой живот, потом спустился ниже, прошел по трусикам до клитора, покружил над расселинами бедер, складкой у места встречи губ. Поглаживая меня сзади, он стянул трусики, прижался лицом к впадине между ног и глубоко вдохнул, словно там собрался весь кислород.

– Боже, как хорошо ты пахнешь.

Он стянул с меня трусики.

– И какая роскошная вагина. Так бы просунул туда лицо и остался жить в ней навсегда.

– Так и сделай. – Я нервно рассмеялась.

Тео вылизывал меня, а я смотрела на его затылок. Хотя он и сказал раньше, что может делать это всю ночь, я все равно нервничала, не зная, сколько же времени ему нужно, чтобы кончить. Я стонала от удовольствия, но ждала и хотела другого: чувствовать его во мне и видеть его лицо. Словно прочитав мои мысли, он просунул палец. Я охнула.

– Хочу тебя.

– Сильно? – не поднимая головы, спросил Тео.

– Очень.

Он уже взялся за дело, и я почувствовала, как что-то уперлось мне в голень.

– Дай его мне. Пожалуйста. Можно?

Тео забрался на меня; его лицо нависло над моим, грудь прижалась к моей, а член поместился у меня между бедрами, на влажном клиторе.

– Нам ничего не надо. Я принимаю таблетки.

Едва сказав это, я расхохоталась как сумасшедшая. О чем речь? От чего я предостерегаюсь? Боюсь забеременеть от кого? Да, верно, я принимала противозачаточные. Как бы. Но подходила к этому вопросу не очень ответственно. Иногда забывала и пропускала по нескольку дней. Иногда устраивала перерыв на целый месяц. Джейми знал об этом, но за все наши годы вместе я ни разу не залетела. Он всегда кончал мне на живот. Боялся, что я забеременею и это будет удар по его свободе – эмоциональный осадок от аборта или, что еще хуже, ребенка. Джейми боялся, но не настолько сильно, чтобы надеть презерватив. Я не помнила, принимала ли таблетку накануне, но разве можно забеременеть? И если да, то родится ли ребенок с ногами или с хвостом? А может, со щупальцами, как осьминог? Насчет болезней опасений не было. В голове не укладывалось, что Тео, живя в соленой воде, может быть опасен в этом отношении. Меня не интересовало, сколько женщин у него было. Пусть даже передаст мне все свои болезни, вроде какого-нибудь неведомого морского сифилиса или чего-то еще. Я не против. Мне все равно.