— Сколько времени вы мне даете на выполнение задачи?

— Я думаю, тебе достаточно трех-четырех суток. Сейчас придет начштаба, договоримся о месте твоего возвращения и нашей поддержке в случае чего, ну, а потом пойдешь готовиться к походу.

Купрейчик с собой забирал почти всех бойцов взвода, оставив только старшину, а в распоряжении начальника штаба — двух человек.

Ровно в час ночи, пригибаясь, двинулись они к позициям врага. Для движения Купрейчик выбрал небольшую ложбину. В ней трава была сочной, а земля мягкой, и ползти было легче, да и шума при движении было меньше. Правда, получалось так, что двигались они почти в лоб хорошо замаскированному пулемету, но лейтенант после разговора с командиром роты, чьи позиции были расположены напротив пулеметного гнезда, был уверен, что пулеметчик, как это часто бывает, не обстреляет ложбину. Командир роты сообщил, что за те четверо суток, что они находятся здесь, этот пулемет ни разу не стрелял, гнездо было тщательно замаскировано и распознать его удалось случайно: артиллерийский наблюдатель, рассматривавший через стереотрубу немецкие позиции, обратил внимание, как из небольшого кустика показалась рука, в которой мелькнуло что-то блестящее. Скорее всего пулеметчик выбросил из тщательно замаскированного окопа пустую консервную банку, присыпав ее землей, чтобы не блестела. Командир роты, которому артиллеристы сообщили об увиденном, усилил наблюдение, и вскоре замысел противника был ясен: этот пулемет должен был вступить в действие только в случае атаки и своим неожиданным огнем сорвать ее. Поэтому пулеметчик и не стрелял, чтобы преждевременно не выдать себя.

И вот сейчас разведчики, соблюдая максимум предосторожности, медленно ползли по нейтральной зоне. Купрейчик двигался вслед за Зыбиным, иногда касаясь руками его сапог, а самым первым полз опытный Головин.

В голове лейтенанта, словно заклинание, билась тревожная мысль: «Только бы пулеметчик нас не услышал! Только бы доползти до бугра!»

А вот и холм.

Купрейчик тронул по очереди за плечо Головина и Чернецкого. Те поняли, что хочет командир, и молча поползли к траншее. Через несколько минут, забирая чуть левее, поползла вторая пара. Она, как было условлено раньше, должна была при необходимости прикрыть огнем из автоматов Головина и Чернецкого. Наступил черед следующей пары. Она потянула за собой тоненький шпагат, с помощью которого подаст сигнал движения остальным. Купрейчик, сжавшись в единый нервный комок, ждал. Сколько уже было вот таких переходов к позициям врага, а привыкнуть к этому было невозможно. Каждый раз, когда предстояло заглянуть через бруствер в немецкий окон, наступала высшая точка нервного напряжения: что ждет его там, в траншее? А вдруг засада?

Наконец трижды дернулся шпагат. Значит, в траншее фрицев нет. И Алексей шепотом приказал двигаться вперед. Минут через десять все уже были на той стороне. Углубились почти на километр и остановились на короткий привал.

Купрейчик приказал:

— А ну, ребята, прикройте меня, карту надо посмотреть.

Он сел под куст, а разведчики сняли с себя куртки маскировочных костюмов и облепили командира со всех сторон. Алексей достал карту и включил карманный фонарик. Сразу же отыскал место, где они находятся. Впереди в трех километрах был лес. В этом лесу днем и должны были скрываться разведчики, а заодно проверить, не концентрируют ли в нем немцы силы для удара. Сверив маршрут по компасу, Купрейчик погасил фонарик и вылез из-под курток:

— Пять минут на перекур и двинемся дальше.

Разведчики, прикрываясь куртками, с жадностью затягивались папиросами. Каждый, наверное, помянул добрым словом старшину Гончара, который смог добыть для них вместо махорки настоящие папиросы.

Ровно через пять минут Купрейчик встал. Все молча последовали его примеру. Шли осторожно. Впереди, метрах в двухстах, двигался дозор из трех человек во главе с Чижиком, по сторонам — охранение. Рядом с Купрейчиком шел молоденький красноармеец Губчик. Ему еще не было и девятнадцати, но Купрейчик сам выбрал его из числа тех, кто прибыл в полк на пополнение. Парень понравился ему не только тем, что до войны занимался боксом, изучал немецкий язык, но и своим стремлением попасть в разведку. Конечно, в разведвзвод его влекла романтика, но Алексей понимал, что страстное желание стать настоящим разведчиком имеет большое значение.

Губчик тихо спросил:

— Товарищ лейтенант, а мы здесь не напоремся на мины?

— Не должны, Петр. Посуди сам: каков смысл им минировать свои тылы. Вдруг мы их снова попрем на запад, а кому хочется драпать по собственным минам? Но ты привыкай ходить в затылок — это первое правило разведчиков.

Губчик молча перестроился и пошел следом за лейтенантом. Двигались осторожно и к лесу добрались часа через полтора. Была половина третьего. Забрались в густой кустарник и устроились на ночлег. Купрейчик выставил охранение, остальным приказал спать, а сам уснуть не мог. Его сильно беспокоило то, что они не знают обстановки в лесу. А вдруг где-нибудь рядом расположилась вражеская часть, и как только наступит утро, взвод будет обнаружен и уничтожен.

Он лежал и прислушивался. Деревья чуть слышно шумели над головой. Алексей вспомнил Мочалова. «Наверное, уже давно выписался из госпиталя. Интересно, где он сейчас воюет? Надо будет обязательно найти его. — Но Алексей тут же упрекнул себя: — Да ты, лейтенант, найдешь! Собственную жену и то отыскать не можешь!» Вот так всегда в свободную минуту мысли Купрейчика возвращались к Наде: «Что с ней? Жива ли?»

Он часто ловил себя на том, что в душе неприятно шевелилось и другое: Надя, молодая и красивая, все время находится среди мужчин... От этой мысли Алексею и вовсе расхотелось спать, и он сел. Взглянул на светящийся циферблат трофейных часов. Скоро рассвет. Боясь потревожить чуткий сон товарищей, Алексей снова лег, закрыл глаза. И опять увидел Надю. До мельчайших подробностей вспомнилось утро, когда они встретились первый раз.

...Это было в сороковом году. Алексей вместе с другом поехал в субботу вечером на рыбалку. Ночевали на берегу, а с рассветом сели в лодку, выплыли на середину реки и забросили удочки. Место было замечательное. Тихая, спокойная гладь реки, густой кустарник на берегу. Чуть дальше, за лужайкой, зеленой стеной стоит лес. И удивительная тишина кругом! Вскоре от берега прямо к лодке, по воде, протянулась солнечная дорожка. Алексей решил искупаться.

Они подгребли к берегу, он соскочил на мягкую траву и, не торопясь, снимая на ходу рубашку, пошел вниз по течению. Саша — друг Алексея, страстный рыбак, не разрешил ему купаться возле лодки, боялся, что Алексей рыбу разгонит.

Купрейчик отошел достаточно далеко, через кустарник шагнул к берегу. Вышел на узкую, всего в несколько метров, прибрежную полосу — и замер. Спиной к нему, осторожно трогая ногой воду, стояла девушка в голубом купальнике.

У Алексея мелькнула озорная мысль. Он на цыпочках подкрался к лежавшему на траве простенькому халатику. Поднял его, а под ним — босоножки. Взял все это и бесшумно спрятался в густой черемухе. Устроился поудобнее и начал наблюдать. Девушка, прежде чем войти в воду, обернулась. Алексею она показалась очень красивой. Девушка не заметила, что халатика нет на месте, радостно улыбнулась солнцу и быстро вошла в воду. А парень, очарованный этим видением, сидел не шелохнувшись.