— Нам уже поздно на девчат поглядывать, — отшутился Алексей, — за исключением двух человек, весь взвод женат.

Командир полка спросил:

— Ну как, от жены весточку получил?

— Нет, уже седьмой раз в управление кадров написал.

— Ничего, найдется.

— Скорей бы! — воскликнул Купрейчик. И это у него получилось так естественно, по-детски простодушно и откровенно, что командир полка и комиссар рассмеялись. Васильев, желая успокоить его, проговорил:

— Ты молодой, еще успеет тебе она надоесть...

— Мне она никогда не надоест, — запальчиво ответил Алексей.

— Кто знает, — словно подзадоривая лейтенанта и лукаво поглядывая на комиссара, сказал командир полка. — Вот возьми меня. Женился в твоем возрасте и, конечно, любил, да и сейчас люблю жену, но знаешь, отчего, бывало, злился на нее? Оттого, что она каждое утро подойдет ко мне, обхватит за шею руками и повиснет. Это она потягивалась после сна. А мне, — майор непроизвольно потер рукой сзади по воротнику, — ходи с больной шеей. Так что видишь, из-за какой мелочи мы, мужчины, со временем начинаем к женам придираться.

Малахов улыбнулся:

— Признайся, Василий Анатольевич, по-честному, небось, уже десятки раз мечтал, чтобы поскорее вернулось то время?

— Не говори, — командир неожиданно рассмеялся. — Даже шея ноет порой от того, что ее рук не чувствует.

— Да, бывают вещи, которые оцениваешь только тогда, когда с ними расстаешься, — задумчиво проговорил комиссар. — Разве мечтал я в мирное время о тишине, о привычном ритме жизни, чистой, приятной постели и еще о многих мелочах, как о далеком и несбыточном чуде?

— Ничего. После победы все станет на свои места. Наступит время, когда мы фрицев погоним без остановки до самого Берлина, — уверенно заявил Купрейчик.

А командир полка словно дожидался этих слов, потому что встрепенулся и повернулся к комиссару:

— Вот видишь, человек сам понимает, что победа быстрее нужна, а это значит, что нечего нам животов жалеть.

Ничего не ответил комиссар, только лукаво улыбнулся, подумав: «Хитер комполка!» А Васильев уже атаковал Купрейчика:

— Раз понимаешь положение, значит, темнить не буду. Надо ночью снова идти в тыл. Надевай гимнастерку и при ходи в штаб, там и поговорим. — И не дожидаясь ответа, майор решительно встал: — Пошли, комиссар, пока Алексей Васильевич будет собираться, мы посмотрим, как пушкари устроились.

Командир полка редко кого называл по имени, отчеству. Купрейчик успел заметить, если он так называл — жди трудного задания. Алексей прикинул: «До позиции артиллеристов им идти минут десять — двадцать, там столько же побудут, да и до штаба дойти нужно время. Значит, я могу еще поработать». И занялся укладкой дерна.

Разведчики, конечно, видели, что лейтенант разговаривал с начальством, но вида не показывали, что их волнует вопрос: получат ли они сегодня очередное задание, или смогут отпраздновать новоселье. Только старшина Гончар не выдержал и подошел к Купрейчику, потоптался, а затем, решившись, тихо спросил:

— Мне что, кисеты готовить к ночи?

— А они у тебя в любую минуту должны быть готовы, — ответил Купрейчик, утрамбовывая ногой дерн, но, подумав, добавил: — Не исчезай далеко, часа через полтора понадобишься.

Он выпрямился, вытирая рукой пот с лица, громко сказал:

— Баста, ребята! На сегодня хватит. Сейчас всем отдыхать, может так случиться, что ночью не придется спать.

Он натянул гимнастерку, не торопясь двинулся к кустарнику, где протекал небольшой ручеек, который они видели вчера, поэтому и решили здесь строить блиндаж. За ним молча пошел Гончар.

Умывшись и не вытирая мокрое лицо, лейтенант сказал:

— Ты, Ваня, узнай, какие продукты можно получить у интендантов на три — четыре дня.

— Думаешь, лейтенант, далеко пошлют?

— Думаю. Иначе, зачем в штаб звали, могли прямо сказать: «Так, мол, и так, товарищи разведчики, сегодня ночью одолжите в немецкой траншее языка и доставьте его в полк». Так нет же, зовут для получения задания в штаб. А это значит, что будут по карте ставить задачу, а раз так, то пойдем вглубь и, наверное, не близко. Тебе ясна задача?

— Так точно!

— Ну так действуй, а я — в штаб.

И лейтенант медленно, словно прогуливаясь, пошел вдоль ручья. Он шел придерживаясь тени, широкий поясной ремень с надетой на него кобурой «вальтера» держал в руке.

Штаб размещался в только что сооруженном блиндаже. Снаружи группа саперов еще маскировала его дерном, срубленным кустарником и ветвями деревьев, но внутри блиндаж выглядел вполне обжитым. Посредине стоял сделанный из ящиков стол, на нем — большая керосиновая лампа со стеклянным колпаком, у стены был топчан покрытый новеньким одеялом. На нем лежала подушка с чистой наволочкой. Васильев и Малахов, очевидно, только пришли, потому что командир полка, когда зашел Купрейчик, снимал с себя ремень. Он пригласил лейтенанта присаживаться, спросил:

— Чаю не хочешь?

— Нет, спасибо, в жару не пью.

Комиссар пошутил:

— И правильно делаешь, но чай же можно.

— И чай тоже, — чуть улыбнулся Алексей.

Васильев развернул карту и подозвал лейтенанта:

— Смотри, Алексей, вот позиции полка. Мы находимся на левом фланге и состыковываемся с правофланговым полком соседней дивизии.

— Ого, как мы вырвались вперед! — удивленно проговорил лейтенант, увидев, как жирная красная черта как бы обрывалась сразу же за позицией полка и круто уходила назад.

— Правильно. Мы оказались далеко впереди от нашего соседа. И в этом наше преимущество и слабость. Преимущество — в том, что если нам дадут хоть маленькое пополнение, то мы можем ударить вот сюда, во фланг противнику, и помочь соседям выйти с нами на одну линию. А слабость — в том, что фрицы таким же образом могут ударить нам во фланг.

Васильев подошел к телефонному аппарату, поднял трубку и попросил соединить его с начальником штаба. Услышав голос Самойлова, спросил:

— Я по карте не вижу усиления левого фланга, ты сделал это?

Очевидно, начштаба уже принял необходимые меры, потому что Васильев молчал и слушал. Наконец он сказал:

— Хорошо, нанеси все это на мою карту.

Он вернулся к столу и удовлетворенно проговорил:

— Да, фланг мы усилили. Ну, слушай дальше. Твоя задача: разведать, что находится у противника здесь, и не на передней линии, а в глубинке. Когда выяснишь, пришлешь с кем-нибудь из своих орлов донесение, а сам огибай их передний край поодаль, забирая все время вправо, и посмотри, что немцы имеют в своих ближайших тылах напротив наших позиций. Постарайся добыть стоящего языка, а затем возвращайся домой. Ясно?