Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Возьму вот и без спроса оттараторю Пушкина. Пусть знает!
— А учительница запишет в дневнике: «Вскакивал, когда его не просили», — предсказал сидевший рядом Глеб. — И будет тебе тринадцатое число!
— Ты думаешь, легко стерпеть такое унижение? Зубрил, зубрил, а ради чего?
— У тебя же стальные нервы…
Напоминание о нервах усмирило Власа. И тут Анастасия Ивановна назвала его фамилию. Влас выбежал к доске и громким голосом, словно отдавая артиллерийскую команду, выпалил:
Вечор, ты помнишь, вьюга злилась,
На мутном небе мгла носилась.
Луна, как бледное пятно,
Сквозь тучи мрачные желтела,
И ты печальная сидела, —
А нынче… погляди в окно…
Влас глянул в окно. И остолбенел — увидел отца. Куда он шагает? Зачем? Наверное, директор вызвал его в школу, чтобы поговорить о проделках сына. Надо же… Хотя чего удивляться? Сегодня же тринадцатое число! И не такое может случиться.
Стихи в один миг выскочили из головы.
Отец, миновав здание школы, свернул за угол.
Влас вновь обрел дар речи. Но голос его уже не гремел, как прежде, а дрожал, прыгая через буквы в словах:
Под гол-быми небесами
Вел-колепными коврами,
Блестя на солнце, с-ег лежит…
Анастасия Ивановна дослушала стихотворение до конца и поставила четверку:
— Можно было бы и пять поставить, но ты отвлекался на посторонние предметы…
Если бы учительница чуть раньше выглянула в окно, то не сказала бы так — там родной отец шел, а не посторонний предмет…
Потом была контрольная по арифметике. Требовалось найти неизвестное уменьшаемое. Оно пряталось в условиях задачки под буквой «х». Тайну этой буквы Влас с помощью Глеба еще вчера разгадал и поэтому решил задачку в один присест.
Анастасия Ивановна заглянула в его тетрадь и похвалила:
— Все верно. Не узнаю тебя сегодня, Маковкин! Ты свободен. Можешь отправляться домой, раз решил первым… Впрочем, нет, подожди. Дай свой дневник…
И в графе, где стояло тринадцатое число, Анастасия Ивановна своим красивым почерком написала:
«Сегодня был исключительно дисциплинирован. К урокам подготовился добросовестно».
Выходя из класса, Влас задержался возле парты Сони Угловой, хотел двинуть ее локтем. Глеб Горошин крикнул:
— Тринадцатое!
Влас подобрал локоть.
После школы Глеб заглянул к нему домой:
— Видишь, Влас, как здорово мы обхитрили коварное число! У тебя средь недели короткий день. Завидно. Давай и сегодня вместе готовить уроки.
— Вот еще! Завтра какое число? Четырнадцатое! Зачем же мне его бояться?! Будем готовить, когда наступит тринадцатое.
На другой день Влас получил две двойки — по русскому и арифметике. В наказание Анастасия Ивановна заставила его доучивать задание после уроков.
— Я ошибся, — сказал Влас Глебу. — Несчастливое число вовсе не тринадцатое, а четырнадцатое. Теперь я это знаю точно!
Сами с усами
На пионерском сборе четвертый «А» долго обсуждал, что бы такое веселое придумать для первоклассников к Новому году.
— Им и так будет весело, — сказал Влас Маковкин. — Ведь каникулы начинаются! Когда каждый день уроки, тогда, конечно, грустно…
— Отдыхать можно по-разному, — не согласилась председатель совета отряда Света Оленина. — Мы должны и в каникулы заботиться о подрастающей смене. Пусть растут такими, как мы!
— За одни зимние каникулы таких, как я, не вырастишь, — сказал Влас. — Нужно четыре года. А кто нам даст столько каникул?
— И за двенадцать дней можно многое сделать.
Боря Саблин предложил нарядить девочек в Снегурочек, а мальчиков — в Дедов Морозов:
— Пойдем по квартирам, где живут первоклашки, и поздравим их с Новым годом. Вот будет весело!
Влас заупрямился:
— С девчонкой не пойду! Я буду одиноким Дедом Морозом.
— Одного тебя к малышам подпускать опасно, — засомневалась Света. — С кем бы тебя послать? Вот что — пойдешь с Борей Саблиным. Он придумал хорошую игру и тебя научит, как надо обращаться с октябрятами.
Влас с Борей сделали себе усы из ваты и длинные бороды из марли. Стали непохожими. Борина сестренка Катя посмотрела на них и сказала:
— Бородатые гномы.
— Не гномы. Мы Деды Морозы, — объяснил Влас. — Неужели не видишь?
— У Дедов Морозов носы красные и в руках палки.
Пришлось красить носы красной краской и выдергивать черенки из половых щеток. Боря закутался в простыню и подпоясался отцовским шарфом. Влас надел отцовскую шубу и обвернул голову полотенцем. Посмотрел на себя в зеркало:
— Ну вот мы и не гномы!
— Ты, Власик, старик Хоттабыч, а Боря — доктор Айболит, — ехидничала Катя.
— А ты глупая пустышка! Ничего в нашем деле не соображаешь. — Влас погладил вату под своим красным носом. — Сами с усами! Получше тебя знаем, какие нужны Деды Морозы. Пошли, Борька, выращивать малышей!
— Без подарков Деды Морозы разве ходят? — опять ввязалась Катя.
— Значит, говоришь, не ходят? — насупился Влас. — Отдавай нам свои игрушки!
Он стукнул палкой по полу и вырвал у Кати мордастого бегемота. Катя захныкала и уцепилась за Власову бороду. Он чуть было не остался с одними усами. Но Боря во время сунул в Катин рот конфетку. Она успокоилась и даже отдала брату своего резинового попугая.
Деды Морозы перекинули через плечи мешки и вышли на улицу. Прохожие указывали на них пальцами и смеялись. А один солидный дяденька в очках сказал:
— Пошли детишек пугать…
Первоклассник Гена Гулькин, шефство над которым было поручено Боре с Власом, вовсе не испугался. Он открыл им дверь и радостно закричал:
— Мама, смотри, огородные пугалы пришли!
— Мы, деточка, вовсе не пугалы, — по-стариковски буркнул Влас. — Мы Дедушки Морозы. Мы тебе гостинцев принесли.
Ряженых впустили в комнату, где стояла нарядная елка. Влас отдал малышу бегемота, а Боря — Катиного попугая.
— А кто попугайчику нос откусил? — спросил Гена.
Деды Морозы только теперь заметили, что попугай действительно безносый. Боря засмущался:
— Это, наверное, Катька…
Влас толкнул его в бок и прошипел:
— Какая еще
