Алекс вдруг усмехнулся и резко провел рукой по моему лицу. Я отшатнулась, а он рассмеялся:

– Вот видишь – ты снова проиграла, Мэри.

– Тебе кажется.

Он вздохнул, взял кофейную ложечку и стал рассеянно вертеть в пальцах. Я опять невольно залюбовалась его руками, на секунду забыв, что дала себе слово больше никогда не думать о том, что было между нами. Внезапно ложка в его пальцах свернулась почти в кольцо, и Алекс, отбросив ее на стол, негромко сказал:

– Вот так и с тобой. Ты напрасно думаешь, что сильная. Это иллюзия, поверь. Я могу легко доказать тебе обратное, но мне неинтересно. Какой смысл в сломанной вещи? Только выбросить.

Ну, еще бы! Фирменная самоуверенность Господина Призрака порой зашкаливала за все разумные пределы. Мне даже казалось иной раз, что он как бы слушает себя со стороны и наслаждается эффектом, произведенным словами и поступками. Глупо для мужчины. В другое время я непременно высказалась бы с присущим мне ехидством, но сейчас почему-то чувствовала себя совершенно опустошенной и уставшей. Как будто работала без перерыва несколько суток.

Я вяло помешивала соломинкой кофе и молчала. О чем говорить? Как я устала от его постоянных уходов-возвращений, от его крика и угроз, от его вдруг откуда-то наваливавшейся нежности и романтики. Я уже давно ничего от него не хочу. И всякий раз, когда я твердо уверена в своем решении, созрела и готова внутренне, он появляется вот так внезапно – как гаишник из кустов, – и все начинается снова. Ну почему он такой? Или это я такая?

– Что ты молчишь, Мэ-ри?

– Очень трудно, знаешь ли, сложить слово «вечность» из имеющихся в наличии четырех букв, уж прости за банальность.

– Для писательницы ты слишком любишь банальности, – усмехнулся он, покручивая свою чашку на блюдце.

– Если ты хотел меня уколоть, то промахнулся.

– Не сомневаюсь. Даже если я попал туда, куда целился, ты все равно слижешь кровь и скажешь, что тебе не больно. Я тебя слишком хорошо понял за это время, Мэ-ри, – он закурил, выпустил дым колечками и снова попытался поймать мой взгляд. – Ты боишься сказать себе честно, что погорячилась однажды, оттолкнув меня. Если поможешь – у тебя будет шанс все исправить.

Ей-богу, он на полном серьезе возомнил себя суперпризом, вишенкой на торте – чем там еще. Так сказать, в награду за мои труды он, так и быть, снизойдет и снова осчастливит меня ночью страстной любви. Я начала разочаровываться, и лучше бы ему сейчас вообще встать и уйти, пока окончательно не убил во мне все своим самодовольством. Господи, какой идиот…

Я опустила глаза, размазывая коричный рисунок на белоснежной поверхности пены. Я не хотела этого, не ждала его приезда, мне не нужна его помощь. Мне вообще ничего от него не нужно, а он никак не желал понять этого. Я старалась избегать встреч с ним – а он настойчиво появлялся вновь и вновь. Мне было больно – а он получал удовольствие.

– Мэ-ри, послушай, – заговорил Алекс совершенно другим тоном, на пару секунд выбив меня из равновесия. – Послушай! Зачем ты упрямишься? Чего боишься? Меня? Боишься за Марго? Или себя, своих чувств, о которых так не любишь говорить?

Я пожала плечами и не ответила. Он стал слишком предсказуем, слишком часто повторялся, и это уже напоминало «мыльную оперу». Этакий герой-любовник с криминальным родом занятий, красавец-сердцеед, соблазнитель и коварный обманщик. Эта роль совершенно ему не шла, и Антонио Бандерас из него оказался совсем никудышный.

Разумеется, скажи я об этом вслух, и Алекс кинулся бы опровергать мои домыслы, но я промолчала. Хочет играть – пусть, его право. Странно только, что, будучи человеком неглупым, Алекс не замечал, насколько сделался смешон и нелеп в своих масках, которые, увы, стали ему маловаты.

– Ты опять молчишь. Я теперь понимаю, что имела в виду Марго, когда рассказывала, как тяжело с тобой в таком состоянии.

– Я не заставляю тебя сидеть здесь. Это была твоя идея, это ты вытащил меня сюда, оторвал от работы, от партнера.

– От партнера? – Его губы искривились в ехидной ухмылке. – Теперь это называется так?

– Да как бы не называлось. Я работала, понимаешь? У меня есть обязательства перед человеком, я должна согласовывать с ним свои отлучки. Но нет – появляешься ты, и все! Есть только твои «хочу», к которым я вынуждена почему-то прислушиваться!

Алекс помолчал, сделал глоток кофе, брезгливо отодвинул чашку, словно хлебнул помоев, и запустил руку во внутренний карман пиджака:

– Сколько стоит час твоей работы? Сто евро? Двести?

– Сто двадцать.

– Ты, смотрю, не очень дорогой тренер, – хмыкнул он, небрежно бросая на стол две десятки и сотенную.

– Уж какой есть.

Я встала, обошла стол, взяла деньги и, скомкав, сунула их в бокал с минералкой, стоявший перед Алексом.

– Считай, что час моего времени обошелся тебе бесплатно. У меня сегодня день благотворительности.

Развернувшись, я сняла с вешалки сумку и куртку и пошла к выходу. Вслед мне понесся смех. Ну-ну, веселитесь, Господин Призрак.

Выскочив на улицу, я подставила лицо ветру и тяжело задышала. Как же тяжело мне давались эти встречи, сколько сил и нервов отнимали. Как я могла любить его, за что?! Чудовище, киборг, беспринципный и зацикленный на собственных желаниях монстр! И тут же память подсунула мне картинку – улыбающееся лицо Алекса, его глаза, его губы. И все мое существо моментально заныло от рвущегося наружу чувства. Ну, как так?! Как можно ненавидеть до искр в глазах – и одновременно любить до боли в сердце? Как?!

Сделав пару глубоких вдохов, я смогла относительно восстановить душевное равновесие и пошла обратно в клуб, заканчивать собственную тренировку и работать с детской парой. Их родители платят мне – и им нет дела до моих личных проблем.

Закончить тренировку на нужном уровне я не смогла. Разговор с Алексом выбил меня из колеи настолько, что я перестала соображать, Артем злился и, в конце концов, разорался, что не потерпит непрофессионализма. Я оскорбилась – имея международный класс, не собиралась выслушивать такие вещи от молодого партнера, чей уровень оставлял желать лучшего, скажем прямо. Поэтому я, хлопнув дверью, ушла домой, отдав урок с детьми одному из тренеров.

Теплый душ, чашка кофе и ужин, оставленный Марго на столе, привели меня в относительно благодушное состояние, я покурила и завалилась поперек кровати в спальне, открыв ноутбук и решив написать пару эпизодов. Работа продвигалась довольно споро, за час я успела написать вполне приличную главу, перечитать ее и выправить все опечатки, которыми постоянно грешила из-за любви к маникюру.

Поворот ключа в замке не заставил меня напрячься – это пришла Марго, наверняка что-то забыла или просто поболтать.

Однако это оказалась не Марго. В дверях спальни, покручивая на пальце ключ, появился Алекс.

– Я же сменила замок, – не то спросила, не то попыталась утвердиться в этих словах я, садясь на кровати.