— Почему? — спросила Нориа. — Одно дело, что от нас ушли носильщики, но обычно у нас принято, что когда кто-то нарушает фади, его наказывают предки.

— Но это выглядит совсем иначе: как злобный сброд, который собрался толпой!

Вильнев отправил Нориа и Ласло выяснить, что происходит, на тот случай, если Ласло что-то неправильно понял, и затоптал ногами костер. Он попросил Паулу побыстрее собирать вещи, а сам продолжить рыть яму руками и коуп-коуп, Мортен помогал ему при этом. Но это было непросто, потому что верхний слой состоял из сгнивших листьев и кусочков коры, которые то и дело со всех сторон падали в яму.

Паула вернулась в палатку. С ребенком на руках и без носильщиков дорога займет намного больше времени. Из-за насекомых она не хотела класть ребенка на землю, поэтому опять привязала его к животу. Справившись с этим, она посмотрела на два своих сундука. Она не сможет нести ни один из них, это точно. Инструменты ей придется оставить здесь, в крайнем случае она будет импровизировать и без своих сосудов. Только вот от масел и книги бабушки она не откажется. Из одежды ей необходим был только сменный комплект: юбка, блузка, нижнее белье, носки и пижама, все остальное придется оставить, потому что это слишком тяжело. Но им понадобится одежда для ребенка. Она нашла льняную юбку и разрезала ее ножом, который ей дал Ласло, на квадраты и треугольники.

Необходимо было взять еще лампу, постельные принадлежности, мыло и перевязочный материал, письменные принадлежности. Она сложила все в большую кучу, и, так как у нее не было сумки, ей пришлось упаковать все свои пожитки в одеяло и связать его кожаным ремнем, который был прикреплен к сундукам. Вскоре она все-таки отвязала ребенка и положила его на землю, чтобы посмотреть, сможет ли она нести свой багаж. Паула повесила на себя флягу и сумку с книгой, затем взвалила багаж через плечо и, едва держась на ногах, сделала несколько шагов. О господи, это было тяжело.

Ребенок начал плакать. Паула кивнула ему и прошептала:

— Я чувствуют себя точно так же.

Она подняла его и снова привязала к себе. В этот момент к ней вбежал Вильнев.

— Нориа говорит, что староста натравил всех на нас, очевидно, он намерен использовать этот случай, чтобы усилить свою власть в деревне. Они хотят нас наказать, и Нориа уверена, что они собираются вершить божий суд, нам нужно немедленно уходить. Что зарывать в яму?

— Что такое божий суд? — спросила Паула, но никто ей не ответил.

— У нас нет времени, нам лучше исчезнуть отсюда! — сказал Вильнев.

Паула помогла отнести ящики к яме, которую он вырыл: та была не очень глубокой и едва могла прикрыть сундуки. У Мортена и Ласло также имелись сундуки, которые они хотели оставить. Только Нориа путешествовала с сумкой, в которой лежало все необходимое; у Ласло тоже был маленький мешок.

Нориа и Паула принялись искать камни, чтобы закрыть яму, но напрасно. Тогда Паула вспомнила про склон, где, спускаясь, она сбрасывала камни. Они с Нориа пошли к склону, чтобы принести камней. Паулу тревожил тот факт, что Вильнев и Нориа подгоняют ее, потому что этих двоих немногие вещи могли обеспокоить.

После того, как вся яма была покрыта камнями, Нориа обустроила ее так, будто это действительно была могила. Она положила кусочек жира на северо-востоке ямы, налила там немного рома и приклеила огарок свечи, чтобы создать впечатление, будто здесь приносили жертву предкам. Затем они отправились в путь. У каждого из них был тяжелый груз, и так как Нориа несла только свою сумку, она взяла ребенка и привязала его к груди.

Нориа вела их вперед и прорубала в лесу просеку своим ножом, но уже скоро она попросила Паулу взять ребенка, потому что ей нужны были силы, чтобы прокладывать для них дорогу. Несмотря на то, что, следуя ее указаниям, ей помогал Ласло, она все равно кряхтела и стонала, размахивая ножом, и по ее лицу струился пот.

Она спешили, потому что позади отчетливо слышалось пение. Если бы Нориа им не переводила, что речь идет о нарушении правил в отношении предков, Паула приняла бы это за торжественную процессию. После того как она узнала, что веселая музыка имеет такой зловещий смысл, та стала звучать для нее как язвительный комментарий к их напряженным попыткам продвинуться вперед.

Столь непривычный груз давил Пауле на плечи, при этом она с каждым шагом крепко держала одной рукой ремень своей ноши, а другой рукой защищала ребенка.

Но она сохраняла спокойствие, как и все остальные, потому что их подгоняла стремительно приближающаяся толпа.

И как только это могло произойти? Этот ребенок всех нас погубит. И никто из нас, проклятых Богом идиотов, не был готов сказать ей об этом, нет, мы все вели себя так, будто она поступила правильно. Хотя бы кто-то из нас должен был набраться смелости и открыто поговорить с ней. Вместо этого мы все промолчали, и теперь вынуждены идти дальше без наших вещей и без носильщиков.

Иногда меня переполняет непреодолимое желание положить руки ей на шею и крепко сжать их, чтобы заставить ее замолчать. И вся ее суета вокруг ароматов просто невыносима. Мне очень сложно держать себя в руках, хотя Нориа и помогает мне. Я все время вынужден вспоминать, для чего я здесь, я должен думать, как погибла моя мать, а вместе с ней и весь мой мир. Нориа говорит, осталось недолго. И если нам удастся то, чего мы добиваемся, никакой бог в мире не заставит меня тратить время на госпожу Келлерманн.

Мне не придется долго думать, чтобы оставить ее. Но до этого момента нам нельзя выпускать ее из виду, даже когда она идет в туалет. Кто знает, что она в следующий раз найдет? Я задаюсь вопросом, как ей пришло в голову спуститься по склону, неужели эта женщина абсолютно ничего не боится?

Lavandula Vera D.C. Истинное лавандовое масло бесцветное или имеет слегка желтоватый цвет, оно жидкое, обладает очень сильным, особенно при достаточном разжижении, необыкновенно прекрасным запахом лаванды и острым, пряным горьким вкусом.

Паула споткнулась, шагая вслед за Вильневом, который тем временем вместе с Мортеном помогал Нориа и Ласло прокладывать дорогу через заросли. Она была насквозь мокрая от пота, от дождя, и ее одежда прилипала к ней, как вторая кожа. И при этом приходилось постоянно пить воду из фляги, потому что у нее было такое чувство, что она обезвожена.

Ребенок давил ей на грудь, как мешок муки. Она постоянно теряла равновесие, потому что одной рукой должна была крепко держать свой узел, который несла через плечо, причем тот постоянно качался из стороны в сторону, а второй рукой прикрывать мальчика от острых краев пальмовых веток и колючек. Ей нужно было передохнуть, перевести дыхание, перераспределить вещи.

Но в ближайшее время перерыв не намечался, потому что они все еще отчетливо слышали напевы своих преследователей, которые звучали уже отнюдь не радостно, а как объявление о нападении. Звук флейты сменился монотонным биением в барабан. Сколько они еще выдержат?