В какой-то момент Герда начала испытывать род смутного и совершенно беспричинного беспокойства. Она даже не сразу обратила на это внимание, но когда все-таки обратила, то сильно удивилась. И это еще мягко сказано. Дело в том, что с того злополучного дня, когда ее вышвырнули за ворота Коллегиума, чувство тревоги практически полностью исчезло из палитры испытываемых ею состояний. Она могла боятся, но только, если речь шла о какой-нибудь реальной опасности. Могла ненавидеть. Ненависть и гнев застилали Герде глаза кровавой пеленой, когда она, к примеру, смотрела снизу-вверх, из долины на склон горы, где за глухими стенами прятался богом проклятый Коллегиум. Но беспричинная тревога и смутные опасения ее больше не посещали. И вдруг пришли к ней снова в самом сердце гор Главного водораздела.

Она пыталась бороться с этим странным настроением, но ничего не помогало, хотя окружающие ничего об этом, разумеется, не знали. Потом, три дня назад, встав ночью по малой нужде, что было для нее совсем не характерно, Герда нос к носу столкнулась в лесу со скальной рысью. Из оружия у нее с собой был только кинжал, но драться не пришлось. Рысь и не подумала нападать, посмотрела на Герду — в лунном свете ее глаза казались темными провалами, — и ушла. Причем самой Герде показалось, что хищник и сам удивился встрече, но как так вышло, что зверь не учуял человека заранее, Герда судить не бралась. Но встряска получилась знатная, она-то рысь тоже не «учуяла». Тем не менее, устраиваясь после этой встречи около костра, Герда было подумала, что теперь ее тревога пройдет, но не тут-то было. Казалось, с каждой пройденной милей, беспокойство, терзавшее ее сердце острыми коготками мелкого хищника, только усиливается.

Прошло несколько дней, и с Гердой снова кое-что произошло. В самом начале седьмого дня пути караван наткнулся на завал. Сход каменной осыпи перекрыл тракт чуть не на милю вперед. Место это было узкое, и обойти его по короткому пути было невозможно, но проводники, хорошо знавшие эти места, предложили обогнуть гору, спустившись в расположенное неподалеку ущелье. Спуск обещал быть сложным, — поскольку предстояло провести по козьим тропам лошадей и протащить все двуколки — но он был возможен. Путешественники теряли на этом два-три дня, но в итоге должны были снова вернуться на Старый соляной тракт. И вот, когда в конец вымотанные преодолением горного склона, люди сошли наконец на дно ущелья, было решено разбить лагерь еще засветло, чтобы назавтра тронуться в путь с новыми силами. Стали на бивак около протекающей по дну каньона реки. Юэль и еще один наемник отправились искать дичь, Михай занимался костром, а Герда сидела неподалеку и бросал в воду камешки. Место было чудесное, — живописное, дышащее спокойствием, — да и день выдался ясный, солнечный. Но Герду снедало какое-то не поддающееся выражению словами нетерпение, какой-то странный непокой.

В результате, она решила слегка пройтись, чтобы размять ноги и немного успокоиться. Встала с камня, демонстративно проверила оружие и, пообещав, что далеко не уйдет, пошла вверх по течению реки. Ярдах в двухстах[33] от бивака в реку впадал ручей, и когда Герда до него дошла, она с невероятной определенностью поняла, что должна пойти вдоль него вверх по течению. Ручей петлял среди камней узкого бокового ущелья, но пройти здесь было можно, и Герда пошла. Впрочем, как вскоре выяснилось, далеко ей идти не пришлось. Она лишь немного углубилась в это новое ущелье — пройдя, ну, никак не больше ста ярдов, — и почти сразу наткнулась на мелкий разлив. Ручей тут из-за особенностей рельефа расширялся и замедлял свой бег, превращаясь во что-то похожее на тихую неглубокую заводь.

Герда сняла плащ и меховую душегрейку и, присев у среза берега, погрузила руки в прозрачную ледяную воду. Умылась, почувствовав, как свежесть бодрит кровь, сложила ладони лодочкой и, набрав воды, поднесла ее ко рту. От холода заломило зубы. Но вода оказалась невероятно вкусной, и вслед за первой «чашкой» последовала вторая. И вот в тот момент, когда она начала снова пить, взгляд Герды зацепился за что-то лежащее на дне заводи. Ее внимание привлек какой-то неестественный блеск. Оставалось только войти в воду, что она и сделала, нагнуться и достать этот предмет со дна. Герда зачерпнула ладонью придонный песок, подняла руку и, раскрыв ладонь, с которой стекала вода, увидела, что держит в руке синий камешек и несколько крошечных золотых самородков.

«Вот это да!» — от удивления и восхищения у Герды даже дух захватило.

Она вдруг поняла, что на дне водоема, едва прикрытая песком и матовыми кусочками самородного золота, лежит целая россыпь крупных голубых сапфиров.

«Это же богатство, разве нет?»

За четверть часа, даже не замочив ног, — тут было мелко, да и сапоги, натертые жиром, воду не пропускали, — Герда добыла со дна заводи не менее фунта[34] синих камней, некоторые из которых «на глазок» достигали сорока-пятидесяти карат[35] веса. И это, не считая «пустой породы» — как минимум двух фунтов самородного золота.

«Ох, — думала она, набивая карманы плаща драгоценными камнями и золотом. — Это же целое богатство!»

И в самом деле, одного золота она уже добыла на весьма приличную сумму, что же касается сапфиров, то они должны были стоить целое состояние. А между тем, Герда была бедна, как церковная мышь. Где-то в далекой Ароне, в банке «Соединенный капитал» хранились в окованном сталью сундучке два векселя банкирского дома «Горм и сыновья» на четыреста золотых гульденов, кошель с двойными золотыми марками, дневник матери и немногочисленные доставшиеся от нее в наследство украшения. Удастся ли ей когда-нибудь снова оказаться в Ароне, один большой вопрос. Все остальное, что у нее было, потеряно в Коллегиуме. А сейчас она живет на оклад наемника. Деньги у нее, конечно, есть, но это, разумеется, никак не состояние. А тут, в озерце, — только руку протяни, — лежит огромное сокровище. Проблема лишь в том, что и как она может отсюда взять, не привлекая внимания людей из каравана.

Пока шла обратно, обдумала вопрос со всех сторон и приняла компромиссное решение, которое уже по определению было всего лишь лучшим из плохих. На биваке, между тем, уже ярко пылал костер, и один из наемников разделывал тушку небольшого кабанчика. Добытчик же сидел на камне и попыхивал глиняной трубочкой.

— Юэль, — улыбнулась, подойдя к нему Герда, — сделай божескую милость. Посторожи, пока буду мыться.

— Совсем девка сдурела, — буркнул, покачав головой, Михай.

— А не холодно будет? — поинтересовался старшина, пустив клуб дыма. — Вода-то ледяная.

— Ну, так о том и речь! — вздохнула Герда. — Я хочу костер разжечь и, хотя бы обтереться на первый случай. Но в таком деле без охраны нельзя. Мало ли кто будет мимо проходить?