– Как-то он слишком «удачно» ударился, – заметила я. – Заговорщикам даже напрягаться не пришлось…

И под ироничным взглядом сиятельного осеклась.

– А вот по поводу последнего… Не замечаешь никаких странностей?

– Нет инструментов и все как-то прибрано, что ли…

– Вот именно, – щелкнул пальцами Хантер, – а наш дорогой друг явно аккуратистом не был.

– С чего ты это взял? – материализовавшийся дух включился в осмотр.

– Хотя бы с того, что педантично сложенные вещи и чашка, что не мыли неделю, – это весьма странное соседство.

– И что с того, ну подумаешь… может, мужик посуду мыть не любил, – начала неуверенно я, хотя сама в это слабо верила. Если человек помешан на порядке, то это как диктатура: тотально и на всей вверенной монарху территории.

– Следуя твоей логике, – ехидно начал соткавшийся из воздуха кронпринц, обращаясь к Хантеру, – что, сюда кто-то пришел и прибрался? Ну-ну…

– Скорее этот кто-то заметал следы. Собрал все реактивы, напильники, заготовки, отыскал тайники, а потом создал такой благообразный вид. И раз уж дорогое высочество изволили появиться, – вернул ему шпильку Хантер, – не будете ли вы столь любезны заглянуть под половицы и в нишу, чтобы нам не тратить время на поиски уже несомненно пустого схорона.

– Мне – и ищейкой? – возмутился дух.

– Магический поиск может развеять остатки чар, которые здесь пока есть, а ты их не потревожишь, – пояснил свою мысль сиятельный.

То, что по комнате блуждает отголосок заклинания, я тоже чувствовала, но он казался столь слабым, что понять даже, какова его природа, казалось затруднительным. Зеленый туман, что витает вокруг тела покойника, свидетельствуя о недавно настигшей его смерти, не в счет.

– Интересно получается, – вслух рассуждал Хантер. – Здесь явно побывал тот же, кто похитил кронпринца. Опять все заперто, – он подошел к окошку. Шпингалет, проржавевший от времени и сырости, открывался весьма неохотно и с натугой. – И этот некто забрал все доказательства причастности нашего трупа к подрывному делу: взрывные смеси, цилиндры, запалы. Не удивлюсь, если среди вещей покойного не окажется даже пограничного амулета.

Я напрягла память, вспоминая, что это за пограничные амулеты. Кажется, их получали все иностранцы, что прибывали в империю. Аналог наших ошейников оседлости, только напоминал тонкую пластинку на цепочке, на которую портовые и пограничные маги навешивали простенькое заклинание с именем пассажира и местом, откуда он прибыл. Но самое главное отличие – эти цепочки не удушали и позволяли свободно перемещаться по стране несколько лет. А дальше – либо нужно было их обновить, либо они превращались в бирку оседлости со всеми вытекающими.

Сиятельный меж тем продолжал:

– И получается: обнаружь кто труп чуть позже, скажем, через недельку-другую, когда из-под двери потянул бы запашок, вошедшим бы предстала картина обычной смерти. Поскользнулся несчастный и виском об стол. Полагаю, что его тело просто бы выбросили в канаву, а вещи – разобрали.

– Я нашел! – азартно донеслось от стены, из которой торчал филей его высочества.

Тайник, расположенный между боковой стенкой ниши и кирпичной кладкой стены, и правда оказался пуст. Зато под ним, в паркете, обнаружился клочок бумаги, который Хантер аккуратно подцепил заклинанием телекинеза. По мне, так серый и серый оборвыш. Однако выяснилось, что, если поднести его к глазам на просвет, можно увидеть водяной знак и несколько цифр.

– «… нк Этор… 911», – дружно прочли мы трое, уставившись на клочок.

Эти руны мне ровным счетом ни о чем не говорили. Тем обиднее прозвучало синхронное: «Банк Эторикрос» из призрачных и вполне осязаемых уст сиятельных.

– И что это значит? – непонимающе протянула я.

– Что нам, моя дорогая женушка, нужно будет завести для тебя счет и выписать вексельную книжку в самом солидном банке империи – «Эторикросе».

В этот самый момент на лестнице послышался перестук. Словно каблуки служебных сапог отбивали джигу. Ан нет, просто резвые ребята с нерасплесканным служебным рвением попались. При их появлении духа как ветром сдуло.

В этот раз уже Хантеру пришлось вводить в курс дела офицера из синемундирных, ему же он передал находку. Пока сиятельный беседовал с дознавателем, я еще раз прошлась взглядом по комнате, задержавшись на столе. Рассыпавшиеся крошки, посредине которых заветрившийся бутерброд, а рядом – дохлая мушка. Я могла поспорить, что когда вошла – ее тут не было.

Я тихонько тронула сиятельного за локоть. Он сразу же прервал беседу и недоуменно воззрился на меня. Я же, в свою очередь, ткнула пальцем на членистоногую тварюшку. Муженек находку оценил, выдохнул: «Умница».

Бутерброд сразу удостоился пристального внимания и нескольких заклинаний на распознавание ядов – как от самого Хантера, так и от благообразного дядечки-эксперта. Но сколько ни водили руками на манер шатерных гадалок дознаватели над едой, сколько ни прикладывали к ней амулетов – ядов так и не обнаружили. Зато муха под шумок улетела.

Я же все с большей тоской наблюдала за бутербродом и наконец дошла до того состояния, когда мне стало наплевать – с ядом он или без, но еще пять минут – и наброшусь на него. Живот поддержал такую захватническую стратегию утробным маршем. Последний, к слову, смутил отчего-то сиятельного больше, чем меня. Он глянул на часы и, бросив: «Пришлите мне точную копию обрывка векселя, а сейчас нам пора», – утянул меня за собой.

На улице, к моему удивлению, наступили уже вечерние сумерки. Дождь перестал накрапывать, зато повсюду растекся молочный густой туман.

– Домой? – тоскливо спросила я. В родовое гнездо Элмеров не хотелось. Утренний инцидент оставил неприятный осадок.

В воздухе пахло копченой рыбой напополам с помоями. Вторая составляющая аромата мой организм не смутила, и во рту начала быстро накапливаться слюна. Словно вторя мне, сиятельный сглотнул.

– Предлагаю сначала поесть в нормальном месте, – выдал он, когда мы вышли из трущоб.

– Ничего не имею против, – проговорила я, плотнее запахивая жилетку.

Туман обволакивал холодом, пеленая нас в него, как в паутину. Руки враз покрылись гусиной кожей, зубы начали клацать помимо воли. Тут я вздрогнула: погруженная в себя, не заметила, как Хантер снял пиджак и буквально завернул меня в него.

– Спасибо, – мне сразу стало гораздо лучше.

– Пойдем уже, мое наказание, – он притянул меня к себе поближе, делясь теплом.

Пойманный извозчик, глядя на нашу парочку – джентльмен, обнимающий смазливого пацана, – ничего не сказал, но деньги потребовал вперед.

Когда же мы остановились, я поняла, что у меня и сиятельного совершенно разные представления о «нормальности» места, где можно утолить голод.

Ресторация «Золотой фазан» ослепляла блеском и великолепием. Один швейцар в ливрее у входа чего только стоил. Сильно сомневаюсь, что этот бдящий не хуже горного орла привратник пропустит меня внутрь.