— Ты, — говорю, — рассказывал кому-нибудь об этом? Ну, учителям там, родакам?

Кудряшками трясет и в бумагу сморкается.

— Я с мамой живу. Она болеет часто. Если расскажу, это ее убьет.

Блин, чудо прыщавое, да что ж у тебя все кто-то кого-то убивает! Жертва неполной семьи, мля.

Тут зазвенело.

В класс любители попинать слабаков приперлись позже нас. У Вильяма — здоровая шишка над ухом, даже сквозь волосы видно. Училка уже у доски была, так что они на меня только зыркнули, а усатый, мимо проходя, фак показал. Томас сидит, трясется. Я ему шепотом:

— Не ссы.

— Они меня после школы выследят. Когда тебя не будет, — глаза у него в парту, башку руками обхватил.

Я в окно посмотрел — дождь.

— Хочешь, — говорю, — с тобой поеду? Если у тебя смогу до ужина зависнуть. Я мешать не буду. Тихо посижу.

Он убрал одну руку, на меня воззрился. Тут его смартфон зажужжал. Он на экран глянул и пятнами весь пошел.

— Чего там? — говорю.

Томас СМС мне показывает: "Твой телохранитель тебя не защитит, цыпленочек. Выбирай: вздрючка или шанс. Если не ответишь, выберем сами".

— Дай-ка сюда.

Мобилу выхватил, набираю: "Отымейте друг друга в зад, тупорелло!" Пусть офигеют, а то у Паровозика скорее его прыщи "фак" скажут, чем он сам кого пошлет. Только нажал "сенд", в дверь голова засовывается. Директрисса!

— Можно, — говорит, — я у вас заберу ненадолго Джека Люкке?

Ну, встал я. Томас на меня смотрит очаянно, будто у него последнюю соломинку отбирают, за которую хватался. А я Вильяму до-олгий взгляд послал, "ты труп" называется. Он не выдержал, в книжку уткнулся, будто, блин, читать научился. А я из класса пошаркал. Мимо первой парты прохожу, там Лэрке. Надо же, оторвалась от "Злой силы"[19], я ей интереснее. Чего тогда она с этим козлом Брианом вместе сидит?

Директриссу я раньше только мельком видел, в коридорах. Теперь рассмотрел мымру во всей красе — в ее кабинете. Серенькая, волосья цвета печеночного паштета на плечи свисают, морда кислая, будто на завтрак лимон съела, даже морщины идут книзу.

— Ты как, — спрашивает, — мог руку на учителя поднять?

Я сижу, глазами хлопаю. И тут до меня доходит, откуда ветер дует. Это Бьярне на меня наехал, мудило старое.

— Никого я не трогал, — говорю.

И тут ее понесло. И что я учителя толкнул, и что тетрадь у него из рук вырвал, и что непристойные картинки на уроках рисую, и что мной полиция уже два раза занималась, но она мне может третий организовать. Короче, давно уже говна так не бурлили и на меня не выливались, как изо рта этой крысы кабинетной. А закончилось все вот чем.

— Мы и так собирались твоих родителей на плановую беседу пригласить, после того, как нам из старой школы твое дело передали. Но теперь придется встречу ускорить. Вот тут письмо с приглашением, — сует мне через стол запечатанный конверт, — и объяснительной запиской. И еще одно вам на днях придет, от психолога. Я обратила внимание, что ты сеансы прервал в связи с переездом. А зря.

Короче, вернулся я в класс, как оплеванный. Томас на меня взгляды вопросительные бросает, а я голову на локти и в стол. Не до него мне. Думаю, что мне с этим факинг письмом делать. Если Сева его прочитает, то свободной субботы мне точно не видать, как своих ушей. Это еще если я дешево отделаюсь.

Училка, Элизабет, распинается чего-то у доски. Разделитесь типа на группы и обсудите главные вопросы книги. У меня, блин, свой главный вопрос нерешенный стоит поперек горла, а мне еще чужие обсуждать?! Чувствую, меня Томас за рукав теребит. Да понял я, надо в группу пересаживаться.

Оказалось, Элизабет меня с Паровозиком к Лэрке и Бриану Гелевому подсадила. Я на девчонку не смотрю, духу не хватает. Кажется, сразу все обо всем догадаются тогда, а ей это неприятно будет. Разглядываю только ее руки — красивые, длиннопалые, с тонкими запястьями. Фенечка одна мне запомнилась — та, что в первую нашу встречу на ней была. Простая такая, с голубыми и зелеными бусинами, но идет ей очень.

— Есть ли судьба? — читает Лэрке вопросы из списка вслух. — Предопределено ли все заранее? Существует ли "злая сила"?

Томас поднимает робко палец:

— Элизабет, а нам надо отвечать с точки зрения героев романа или то, что мы сами думаем?

Тупица Бриан ухмыляется, но наткнувшись на мой взгляд, прикусывает губу.

Училка подходит к нам ближе. У нее честное круглое лицо, она маленькая и мягкая в своей бесформенной кофте, мне нравится, как она тихо и спокойно может поставить на место любого, включая усатого бугая.

— Мне бы хотелось, Томас, чтобы вы выразили свое собственное мнение, но вы можете опираться на те выводы, к которым приходят герои, или использовать их переживания, как пример.

— Кто первый? — спрашивает Лэрке.

Никто не горит желанием.

— Ладно, у нас только десять минут, так что начну я. Я не верю в Судьбу и в предопределение. Я считаю, что "злая сила" — это течение, мейнстрим. Люди позволяют ему нести себя, вместо того, чтобы плыть самим. Они называют течение Судьбой и убеждают себя, что ничего нельзя изменить. Зачем пытаться что-то менять, если все заранее решено? У меня все. Бриан?

Козел встрепанный залистал библиотечную книжку:

— А что, здесь тоже так написано? На какой странице?

Лэрке закатила глаза. Тут Томас, нервно хрустевший пальцами, изобразил Чипа. Или Дейла.

— Если принять твою теорию, то люди сами создают злую силу. Каждый, плывущий по течению, усиливает его мощь. Выходит, люди и есть — злая сила?

Девчонка задумалась.

— Не знаю. Может, те, кто использует течение осознанно, себе на благо. Мне кажется, большинство просто сплавляется от рождения к смерти, особо не задумываясь, что и как.

— Погоди, не так быстро, — Бриан принялся что-то строчить в тетради. — Как ты сказала? "Сплавляются"?

У Томаса глаза вспыхнули, румянец на щеках, даже прыщи стали не так заметны:

— Но как мы попадаем в поток? Ты сказала, с рождения… тут я не согласен. Ребенок — он же как чистый лист. Часто он не похож на своих родителей, бунтует против них. Каждый из нас наверное верит… — он покосился на Бриана и немного сник, — или верил в то, что перед ним огромное прекрасное будущее. Что все дороги открыты. Что он обязательно совершит что-то великое, что он избранный, так?

— Да уж, ты-то избранный лузер, — хихикнул Бриан и взвыл, схватившись за коленку.

— Еще раз вякнешь, — говорю, — я тебе чашечку разобью. На костылях ходить будешь, избранное чмо.