Махнул рукой пулемётчикам, которые рассыпали по стенам и крышам горох пуль для большего понимания.

– Всё ясно? Кому ясно – высуньте в окна белые тряпки. Хоть простынки. Туда стрелять не будем.

Тишина. Минута… Другая…

В одном из окон звякнуло стекло, выскочила, упала вниз расправленная простыня… И в другом окне. И еще… Не резон зэкам вот так, без толку, помирать. А то, что «краснопёрые» не шутят и не пугают, а запросто сжечь их могут, они понимают.

– Командиры!

– Сейчас! – кричат в ответ из штаба командиры. – Не стреляйте, сдаём оружие. – Побросали в окна и в приоткрытую дверь пистолеты.

– Тряпка есть какая-нибудь?

– Только портянки.

– Ну, давай портянку. В самый раз – какой флаг, такой и запах! Вяжи ее на карабин.

Повисла портянка на стволе… Сдаётся штаб. Хорошо всё кончилось…

Поднялись ряженные в милицейскую форму эмгэбэшники.

И вдруг залп! Из окон. И из штаба! Ткнулись лицами в землю несколько майоров с подполковниками. Не сидеть им больше в кабинетах, не допрашивать зэков, не пить пятизвёздочный коньяк.

Вовремя зэки оружие разобрали.

– Ах ты!..

Замолотили пулемёты, опустошая диски и ковыряя бревна. А дальше что, дальше надо в атаку вставать и с криком: «За Родину, за Сталина!», короткими перебежками… Только не хочется никому никуда бежать. Не высовываются эмгэбэшники, не лезут под пульки. Даже те, кто воевали. Там они «пехотой» были, которой нечего, кроме жизней терять, а здесь – майоры с кабинетами, жёнами и квартирами. Вон, трое уже лежат, которым ничего не надо.

– В атаку! – кричит, приказывает командир, который сержант беспорточный. – За мной! – Встаёт в полный рост, в небо наганом тычет, бойцов своих пинает.

Только лежат «майоры», животами к земле прилипнув так, что их троим не оторвать.

– А ну, встать!

Выстрел. Падает сержант, за грудь схватившись. Отвоевался бедолага, хоть не убит, но на ноги уже не встанет.

– Кто примет командование? – шепчут, переговариваются эмгэбэшники.

А кто примет? Нет желающих. Никто не хочет в атаку бойцов поднимать.

– Товарищ полковник! – Один такой среди всех с тремя звёздами. – Вы старший по званию.

– Я?.. Так вон же еще сержанты есть. Пусть они.

– Товарищ полковник!

– Ну, хорошо. Пулемётчики, огонь!

Долбят «ручники» по баракам, как отбойные молотки. Сидят в бараках зэки. Против пулемётов не попрёшь, сколько их там – пожалуй, больше полутора десятков, а еще автоматы – иссекут в момент, до «колючки» добежать не успеешь, а еще через нее перебраться надо. Нет здесь сапёров, которые заранее проволочные заграждения подрезать могут. И приданной артиллерии нет! И даже миномётов батальонных. На фронте одним бы танком проломиться могли… Эх!

Сидят зэки, за стенами схоронившись, постреливая изредка, для оснастки.

Только пугать противника им не надо, лежат эмгэбэшники, в землю вжимаясь, головы не поднимая, слушают, как пульки редкие посвистывают. Такая диспозиция, что ни те, ни другие, что ни туда, ни сюда.

Ночи ждать надо, а там потемну, можно попробовать пробиться!

Только не помогла ночь… Загудели моторы, подтянулись по дороге грузовики, разошлись по периметру, врубили фары и прожектора, на кабинах установленные. Ракеты в небо полетели осветительные, и стало светло как днём. А тут еще бронетранспортёр гусеничный с пулемётом крупнокалиберным, который молотом по стенам заколотил, брёвна перемалывая. Поганое дело.

Но не хотят зэки сдаваться, да и не получится – кто с флагом белым побежит, того свои же в спину пристрелят. Думают командиры, прикидывают…

– Фары гасить надо, пока светло, шанса нет, все поляжем. Надо стрелков кликнуть.

– Эй, в бараках, ворошиловские стрелки есть? Кто на фронте снайперил – откликнитесь. Есть такие?

– Есть! – кричат из бараков.

– В фары попадёте?

– Можно попробовать, только нас прежде из пулемётов положат.

Верно, высунуться снайперы не успеют, как их свинцом нашпигуют.

– Слушать сюда! – кричит «Кавторанг». – Подымайтесь наверх, ковыряйте дырки в сторону норда, по-вашему – севера. И между брёвен, у кого инструмент есть. Готовьте амбразуры, чтобы разом, по команде… И еще – по приказу палите бараки и простыни, провод, резину всякую, хоть сапоги в огонь, чтобы дыма побольше. Ясно?

А чего не ясного?

Поставить дымовую завесу, разбить залпом фары, чтобы за дымом и огнём пожара, который пулемётчиков слепить будет, где бегом, где по-пластунски, к проволоке, а там, броском, на «ура!» смять залегшего противника и через его порядки – в лес, который метрах в трёхстах. Есть шанс прорваться. На фронте и похуже бывало и совсем швах, но как-то умудрялись, сшибали фрицев…

Готовность через три часа, когда стемнеет. Бараки палить заранее.

А если бараки палить, то деваться уже будет некуда – это как мосты за спиной – не отсидеться в них! Хитры и злобны командиры, которые выхода зэкам не оставляют, когда можно только вперёд! И все это понимают. И принимают. Лучше так, лучше пусть не всем, но на волю, чем обратно на нары.

И звучат, казалось бы, забытые, фронтовые приговорки:

– Ничего, славяне, прорвёмся…

– Один раз помирать не страшно…

Час.

Второй.

Третий…

Задымили, затлели бараки. Поднялось пламя, раздуваемое ветром. Еще полчаса и можно будет в штыки!..

Только не вышло в штыки. И ничего не вышло!..

* * *

Звонок. Оттуда.

– Слушаю.

– Товарищ Берия, ваше приказание выполнено. Груз доставлен на место.

– Успели?

– Так точно. Чуть затормозились на перешейке, там грязь непролазная и лужи… Но пробились. Теперь машины на месте. Разрешите приступить?

Оскалился товарищ Берия, хлопнул кулаком по столу.

Всё-таки смогли, успели! Теперь всё закончится быстро – не устоят зэки. Всё правильно он придумал, всё верно рассчитал. Против такого «оружия» им не устоять – кишка тонка! Хоть они и фронтовики. А может, именно потому, что фронтовики!

– Даю добро! Начинайте операцию. Докладывать мне через каждые пятнадцать минут! – Бросил трубку на рычаги, встал, подошёл к шкафу, достал бутылку коньяка.

Теперь можно. Теперь он почти победитель. Переиграл он зэков, в одиночку переиграл, потому что умеет принимать решения – быстрые и действенные. Зэков он усмирил, почти усмирил… Но что дальше?.. Дальше «Хозяин» узнает про бунт, и начнутся оргвыводы. Или не начнутся? Если хорошенько подумать… Потому что цепочка… Потому что почтальон… И если взять корреспонденцию под контроль, то… То можно подменять приказы «Хозяина», для чего достаточно в конверт своё письмо положить, оригинал изъяв. То есть фактически весь этот лагерь, всех этих бойцов себе переподчинить… Такой поворот! А они согласятся? Вряд ли. Менять «Хозяина» на товарища Берию, которого зэки ненавидят…