Женщины вышли. По комнате стал расползаться ароматный и притягивающий запах «живой» еды.

— Всем принять обеззараживающее, — сказал я, обернувшись к группе, — и антирадиационные препараты. Прививки у всех есть?

— Мне делать прививки перед полет. — Крис Паттерсон поднял руку, как школьник-отличник на уроке.

Остальные закивали.

— А кто будет употреблять алкоголь — у меня есть отрезвляющие таблетки, могу выдать.

— А пахнет вкусно. — Аюми развела ладони вокруг своего лица и покачала головой.

— А что это? — спросила Ирина, кивнув в сторону стола.

— Овощи, — отозвалась Сибилла, хищно вглядываясь в тарелку и принюхиваясь, — натурального, местного произрастания. Если повезет, и мяса дадут!

На лице ее сияла торжествующая улыбка.

Йорген тоже, по виду, уже давился слюной.

— Давно такого харча не хавал! — довольно потер он руки.

— Охотник Йорген, что за выражения? — вполголоса произнес я.

— А чего я сказал-то такого? — округлил Йорген глаза.

— А мясо быть свежий? — спросил Крис.

— Сейчас мы позовем администратора и шеф-повара — и все у них узнаем, — не удержавшись, съязвила Сиб.

Паттерсон выпучил глаза так, что в его очках было реальное ощущение, будто марсианской болотной кауде наступили на хвост и сфотографировали. Он явно не оценил метафоричности самой шутки…

Через какое-то время девушки вернулись с новыми порциями. Потом принесли настоящие лепешки, потом какую-то зелень — я не силен в марсианской ботанике. Потом поставили на стол алюминиевую канистру, в которую снизу был впаян краник. Сказали, что это «бухло». Многие туристы стали переспрашивать, но я сказал слово «алкоголь» — и все все поняли.

Включили яркие софиты под потолком.

В комнату начали прибывать мужчины, охотники и мастеровые клана, заросшие волосами и щетиной. Радостно галдя, они усаживались на ящики, то и дело косясь на нашу группу и выкрикивая какие-то междометия. Наша группа вжалась в дальний край стола, рассевшись почти плечом к плечу. Женщины клана сели в бытовке, которая была за нашими спинами, и быстро произносили коверканные слова, которых я не успевал понять. Галдеж нарастал, набилось уже, кроме нас, человек тридцать, некоторые дымили самокрутками. Только одно место в центре, с противоположного края стола, было пустым — как я понимал, это было место самого Харлея.

Кто-то принес гитару с усилителем и начал наигрывать нехитрый мотивчик, знакомый настолько, что уже не помнишь, откуда это: звучало всегда и везде! Кто-то разносил по столу алюминиевые кружки и предлагал «бухла». Только полковник, Дронова, я и Йорген с Сибиллой взяли по стакану с «бухлом». Я не удержался и втихаря попробовал: «бухло» оказалось светло-зеленой мутной жидкостью крепче аперитива, но слабее водки, и обладало каким-то свежим и будоражащим привкусом. Я даже и думать не хотел, как они его делают, главное — приятно. Я проглотил таблетки и запил их из фляги с водой. Все уже проделали то же самое.

И тут в столовую вошел Харлей, и после приветственных криков, подвизгиваний и каких-то кличей в духе команчей все смолкли.

— Я рад, — сказал он в наступившей тишине, — у нас тут кайф нашей добычи с нами делят нормальные путники и конкретные воины. Хавчик и бухло для вас! Прикалывайтесь и тусите с нами!

Он поднял кружку, и все одобрительно загудели. Стали ударять кружки друг о друга, и нам пришлось тянуться к части ближайших гостеприимных аборигенов через полстола. Все схватили алюминиевые ложки и принялись за еду. Многие из наших протерли приборы антисептическими салфетками, а я брызнул на ложку водки из фляги.

Начался бедлам. Говорили, размахивали руками и кричали. Харлей подошел к нам, и мы все, у кого были кружки, стали чокаться с ним.

Настроение мое было каким-то взбудораженным: разные люди подходили и хлопали меня и Йоргена по плечу, произносили странные фразы. Йорген громко повторял одни и те же слова, и мне хотелось вздохнуть глубже. Такое было ощущение, что все вдруг принялись говорить с самими собой вслух.

Принялись наконец-то за овощи. В каждой тарелке было по маленькому куску мяса размером с пальчиковый аккумулятор, но это было не суть важно! В честь нас был в считаные минуты приготовлен такой пир, что это говорило и о гостеприимстве, и о некой зажиточности харлеевцев.

Еда действительно оказалась изумительной — может, я чего и не понял, но после месяцев на сухпайке это была райская пища. Все ели за обе щеки, только Дронова и Аурелиано с брезгливыми и настороженными лицами ковыряли ложками, пытаясь разглядеть состав блюда.

Ирина сидела напротив меня, чуть правее от Сибиллы, и разговаривала с каким-то нависшим над ней старичком с пучками грязной седины на лице и одетым в грязную спецовку. На лице ее отображалась некая сконфуженность — наверно, от дедушки плохо пахло, — но и живой интерес исследователя. Ирина кивала и давала какие-то односложные ответы.

— То, что вы пьете, это очень крепкое? — спросила Ирина, неожиданно обернувшись ко мне. — Этот человек рассказал мне, что именно он делает этот лучший в долине напиток из патиссонов и каких-то трав. Уверяет, что у него целебные свойства.

— Попробуйте, — я протянул алюминиевую кружку с напитком, — он не очень крепкий…

Ирина робко приняла кружку, внимательно рассмотрела и понюхала содержимое. Потом медленно наклонила кружку и сделала один мелкий глоток… Немного поморщилась.

— Вообще приятный напиток, — сказала она, протягивая мне кружку обратно, — терпкий такой.

— Берите, — махнул я, — я себе еще наберу.

Я встал и начал пробираться к канистре, которую уже меняли на следующую. Даже успел поговорить с кем-то по дороге на тему «как мы его классно завалили!» (имелся в виду, конечно, танк).

Вернувшись на место, я чокнулся с нашими, а в основном с Ириной, и меня понесло, как испорченный приемник, хоть я был вовсе и не пьян: о том, что на Марсе все же есть жизнь, и бывает, что и неплохая, и далеко не каждый прохожий тебе враг и предатель, и что у марсианских колоний есть будущее, и что развитие сельского хозяйства — первоочередная задача, и что с глюками я договорюсь, и что жизнь прекрасна!

Я остановился, только когда заметил, что шум в зале приутих и все внимательно слушают меня, включая самого Харлея и даже Йоргена. Харлей качал головой и одобрительно цокал языком.

Я почувствовал некую неловкость и, так как держал в руке кружку, взмахнул ею и подытожил:

— Вот за все это я и хотел выпить!

— Реальный базар! — раздались нетрезвые голоса. — Не врубило меня, правда, во все, но прикольно! Молодец Охотник, соображает! И я за интеграцию и планомерное развитие! А что, в натуре?!

Я чуть не облился: десятки рук хлопали меня по плечу, а Ирина смотрела на меня через стол с каким-то озорным восхищением и интересом.