Джо вернулся на лодочную станцию в начале осеннего сезона, 5 октября 1934 года, и это был еще один ясный день, очень похожий на тот, в который он впервые пришел сюда первокурсником. Столбик термометра колебался на отметке чуть ниже двадцати градусов, солнце точно так же сверкало в водах залива, как и год назад. Пейзаж отличался только одним: из-за длинной засухи уровень воды в озере сильно снизился, выставляя напоказ коричневые земляные насыпи и оставив плавучую пристань на берегу, сухую и теперь ненужную. По крайней мере, какое-то время парням придется проносить лодки по брегеру и с него спускать на воду.

Но самая большая разница была в поведении парней, с которыми Джо плавал в прошлом году. Они входили и выходили из лодочной станции в шортах и свитерах, помогая Тому Боллзу зарегистрировать новых первокурсников, и во всех их движениях скользил призрак самодовольства. В конце концов, они же были национальными чемпионами. Теперь они были второкурсниками, и теперь настала их очередь стоять в широком дверном проеме лодочной станции со скрещенными руками и ухмыляться, наблюдая за тем, как первокурсники, волнуясь, выстраиваются в линию для своего первого взвешивания и допускают первые ошибки, пытаясь вытянуть весла со стоек, задевая ими друг друга каждый раз, когда они будут забираться на борт «Олд Неро».

Даже если не брать в расчет трофеи, которые они привезли из Поукипси, у Джо и его сокурсников было много причин оптимистично и уверенно смотреть в грядущий гоночный сезон. Эл Албриксон в прошлый учебный год приложил все возможные усилия, чтобы помешать своей команде читать спортивные новости. Ничего хорошего это не сулило. Парни бы слишком переживали о том, что Роял Броухэм в «Пост-Интеллиженсер» или Джордж Варнелл в «Сиэтл таймс» рассказывали своим читателям каждый день. Но летом он мало что мог сделать, чтобы уберечь парней от чтения газет, а в обоих изданиях было на что посмотреть. Наутро, после регаты в Поукипси, еще в июне, Варнелл прямо написал то, о чем многие в Сиэтле думали после трансляции гонки по радио: «Можно считать этот состав вашингтонских первокурсников потенциальной олимпийской командой на 1936 год». И летом так же звучали предположения, что Эл Албриксон будет достаточно мудр и поднимет их до статуса университетской сборной, ставя их вперед запасного состава и ветеранов из первого, чтобы подготовить их к олимпийским отборочным соревнованиям. Это казалось абсолютно неправдоподобным, но идея витала в воздухе, и парни со второго курса уже потихоньку начали говорить об этом между собой.

И на самом деле, этот вариант уже давно крутился в голове Эла Албриксона. В пользу этого говорило много факторов. Прежде всего первокурсники выиграли в Поукипси с невероятной легкостью. «За» выступал и тот факт, что ребята были довольно крупные, с атлетическим телосложением, причем весь состав, и в среднем гребцы весили по восемьдесят пять килограммов, а это гораздо больше среднего веса гребцов основного и запасного составов. Это значило, что в них очень много потенциала для увеличения мощности гребка. Он видел довольно много недочетов в технике, но это можно было исправить. Но самым важным были их личностые качества. Это были выносливые и суровые парни, может, не слишком практичные, но искренние и привыкшие к тяжелому труду. Да и на характер таких молодых парней все еще можно было повлиять в определенной мере, они были пока довольно податливы. И еще одним важным фактом было то, что никто из них не закончит учебу до летних Олимпийских игр 1936 года.

Конечно, Албриксон об этом ничего им не говорил и старался скрывать как можно дольше. Меньше всего ему было нужно, чтобы кучка второкурсников-новичков начали думать, что они – дар Божий для гребного спорта. И чтобы у них не появилось мысли, что, одержав победу в трехкилометровой гонке первокурсников в прошлом июне, они смогут выиграть и пятикилометровую в следующем году. Это была совсем другая дистанция – почти в два раза длиннее и тяжелее во много раз. Сейчас ему было нужно, чтобы ребята больше думали о том, как тренировать мышцы, развивать дисциплину, чтобы учились вводить и выводить весло из воды, при этом не заливая половину озера в лодку. Они были хороши, но все еще слишком молоды. И если они дейтвительно хотят стать командой, на которую он надеялся, то каждому из них придется развить в себе редкий баланс самоуверенности и смирения, которого добиваются в итоге все великие гребцы. А пока вокруг лодочной станции и в воротах он видел только много самомнения и ни капли смирения.

В прошлом году эти парни в основном тренировались под начальством Тома Боллза. Теперь же, вне зависимости от того, будут ли они в основном или запасном составе, парни были полностью в распоряжении Албриксона. Из того, что рассказал ему Боллз, он понял, что особенно ему придется присматриваться к двоим второкурсникам. Одним был самый младший в экипаже, мальчик семнадцати лет и ростом метр девяносто, который выступал на второй позиции, Джордж Хант по кличке Шорти. Он пахал как вол и был абсолютно незаменим. Но также он был легко возбудимым, нервным, с такими ребятами часто приходится обращаться очень бережно и аккуратно, если приходится их успокаивать, как со скаковой лошадью.

Другим был светловолосый мальчишка с короткой стрижкой на позиции под номером три, Ранц – тот парень, которого он приметил на кольцах в спортивном зале школы Рузвельта два года назад. Он был беден как церковная мышь. Это было видно с первого взгляда. Однако Боллз доложил, что когда Джо Ранц захочет, то может грести сильнее и дольше, чем вся команда, вместе взятая. Проблема была в том, что хотел он не всегда. Всю прошлую весну он был таким же непредсказуемым и рассеянным, как те ребята, кто в итоге выбывал из игры – сегодня выкладывается на полную, а завтра – не двигается вообще. Он плясал под свою музыку. Другие парни стали называть его Мистер Индивидуалист. Физически он был очень силен, казался независимым, уверенным в себе, дружелюбным, но при этом необычайно чувствительным. Было заметно, что он уязвим, у него есть слабые места, которые стоит обходить стороной, чтобы стать ближе к нему, однако никто, даже другие второкурсники, не могли понять, в чем были его слабости, откуда они взялись и стоят ли усилия его расположения. Но Эл Албриксон был не тем человеком, который стал бы тратить время на выяснение проблем ранимого мальчишки.

Он взял мегафон и отдал команду второкурсникам собираться внизу, у помоста. Парни побрели к воде. Албриксон встал чуть выше на помосте, чтобы хоть немного выиграть в росте у этих невероятно высоких парней. Такие вещи были важны для Албриксона. Чтобы руководить такими крупными ребятами, которые были не намного младше него и чаще всего обладали такой же железной волей, он пользовался любым превосходством, которое только мог найти. Он расправил галстук, достал из кармана куртки ключ «Пси Бета Каппа» и стал вертеть его на шнурке, как часто делал в подобных случаях. Он минутку молча глядел на второкурсников, утихомиривая их одним только взглядом. А потом, без вступления, Эл начал рассказывать парням, что их ждет.

– Вам нельзя есть жареное мясо, – начал он сразу, – нельзя выпечку, но обязательно потреблять много овощей. Придется питаться правильной и полезной пищей – такой, которую готовят вам дома. Вам придется ложиться спать в десять вечера и всегда вставать ровно в семь утра. Вам запрещается курить, пить или жевать табак. И вы будете придерживаться этого распорядка весь год, все время, пока вы тренируетесь у меня. Человек не может издеваться над своим телом шесть месяцев, а потом показывать еще шесть месяцев хорошие результаты. Вы должны быть абсолютно трезвыми круглый год. Вам запрещается использование непозволительных выражений на лодочной станции или где-либо еще в пределах моей слышимости. Вам придется усердно учиться и зарабатывать оценки выше средних. Не становитесь разочарованием ни для своих родителей, ни для своей команды. Теперь пойдем тренироваться.