– Стани2слав, а что же вы не едите торт? – спохватилась она.

– Мне нельзя сладкого, – выдал он домашнюю заготовку.

– А что так? – тут же заинтересовалась хозяйка квартиры. – Проблемы со здоровьем? Может быть, диабет?

– Нет, со здоровьем все в порядке, – заверил Стас. – Просто поправляться нельзя. Я же спортом занимаюсь. Боксом. Нужно держать себя в форме.

– Фу, терпеть не могу бокс! – тут же высказалась Алинка.

– Спорт – это хорошо. Тем более бокс. Значит, с вами спокойно… Как за каменной стеной, – Раиса Ивановна выразительно посмотрела на Вику, но та была занята своими мыслями и не заметила намека.

– Вика, вы ешьте торт, не обижайте мою маму, – настаивал Стас.

– Да-да, спасибо, я ем… Пожалуйста, передайте вашей маме, что я очень тронута…

– А вы, я смотрю, очень привязаны к своей маме, да, Станислав? – продолжала расспросы Раиса Ивановна. – Вы что же, вместе с ней живете?

– Нет, что вы, у меня своя квартира, – торопливо заверил Стас, которому стало жутко от одной мысли о проживании с Мамой Фимой под одной крышей.

– И вы, я так понимаю, не женаты? – гнула свое Раиса Ивановна.

– Не женат.

– Отлично! То есть я хотела сказать, что это не так уж хорошо. В ваши годы уже пора бы задуматься о семье. Вам сколько лет?

– Тридцать шесть.

– Ну, вот видите… Пора, пора! Тридцать шесть – это уже не мальчик. Вы уже, можно сказать, доиграли вторую октаву… – язык у Раисы Ивановны вдруг начал заплетаться, и Вика с тревогой посмотрела на нее. Что-то сегодня соседку на удивление быстро развезло… Обычно требовалась куда бо2льшая доза коньяка, прежде чем почтенная дама принималась нести всякую чушь. Может, это с недосыпу?

– Все, я больше не хочу! – Алина отодвинула от себя тарелку с недоеденным на треть куском торта. Не зная, чем себя занять, девочка вышла из-за стола и отправилась к клетке с канарейкой.

– Знаете, Стас, хорошо, что вы пришли, – заметила Вика.

– Вчера или сейчас? – тут же уточнила хозяйка квартиры.

– И то, и то… Я бы хотела попросить вас побыть с нами, – Вика почувствовала, что у нее почему-то кружится голова. – Пока мы будем собирать вещи…Все-таки спокойнее, когда рядом мужчина…

– Эт-то… это точно, – согласилась Раиса Ивановна. – И за это, пожалуй, надо выпить!

– Вика, я готов вам помочь, чем скажете, – заверил Стас. – Но только доешьте торт.

Пока Вика доедала свой кусок, Раиса Ивановна положила ладонь на руку Стаса и с чувством, хотя и не вполне внятно, проговорила:

– Стани2слав… я вот подумала… А, может, все не случайно? Может, это судьба?

– Простите, о чем вы? – не понял парень.

– Ну, какой же вы… недогадливый! О вас… И о Вике… Не зря же вы появились в ту самую минуту… Спасли ее… Как рыцарь… в свер… свер… ик! кающих доспехах… Может, вам на роду написано… быть вместе?

– Что?! – вытаращился Стас.

– Раиса Ивановна!.. – укоризненно воскликнула Вика. – Ну что вы такое говорите!

– Тише, тише, дорогие мои! – замахала руками Раиса Ивановна. – Я все решила. Стани2слав, пусть Вика пока поживет у вас. Вы сами сказали – у вас квартира… А ей жить негде… Заодно и узнаете друг друга… поближе…

– Я не хочу! – возмущенно завопила Алинка. – Не хочу у него жить! Я вообще никуда отсюда уезжать не хочу! – девочка вдруг смачно зевнула.

– Алинушка, не зевай… – пробормотала Раиса Ивановна, тотчас последовавшая ее примеру. – Меня и так в сон клонит… Вот что значит встать ни свет ни заря…

– Станислав, вы, пожалуйста, извините нас… – пробормотала Вика, отодвигая пустую тарелку. – Но нам надо идти… собирать вещи…

Алина, уже буквально засыпая на ходу, опустилась в кресло, проговорила:

– Мама… я все придумала… давай у дяди Андрея поживем?

И отрубилась.

– Извините, Станислав, мы очень плохо спали этой ночью, – собрав всю волю в кулак, Вика поднялась и, пошатываясь, побрела к входной двери и, присев на диван в прихожей, начала обуваться. Однако в этот момент силы оставили ее, Вика рухнула на сиденье и уснула.

– Вика, вы в порядке? – притворно заволновался Стас. Он тоже хотел встать из-за стола, но его удержала рука Раисы Ивановны.

– по кодексу самураев… – невнятно бубнила хозяйка квартиры, – если вы спасли жизнь человеку… женщине… женщине-человеку… она принадлежит вам! Вы должны на ней жениться. На Викусе… Она прекрасная…

Закончить фразу Раиса Ивановна не успела. Ее глаза закатились, голова упала на стол. Стас еле успел отодвинуть блюдо с фруктами, чтобы Раиса Ивановна не уткнулась лицом прямо в виноград.

– Вот же блин! – Стас вытер рукавом лоб – за время этого проклятого чаепития с него успело сойти семь потов. – Ну, мама!.. Чтоб я еще раз, хоть когда-нибудь…

Время уже близилось к полудню, а мы с Бором все еще оставались вдвоем и к тому же пребывали в полном неведении. Мы понятия не имели, что с Викой, как она себя чувствует… Ни о чем плохом мы старались не думать. Беспокоились мы и об Алинке, пожалуй, ничуть не меньше, чем о Вике. Бедная девочка, как она, наверное, испугалась и расстроилась, когда узнала, что случилось с мамой!.. И что теперь с ней будет, пока Вика в больнице? Наверное, соседка Раиса Ивановна присмотрит за Алинкой… Но все-таки любящая коньяк пожилая дама, у которой никогда не было своих детей – явно не лучшая кандидатура в няньки.

Предаваясь этим невеселым размышлениям, я слонялся по комнатам, а Бор сидел на своем любимом шкафу и грустно напевал, подыгрывая себе на гармошке:

– Эх… яб-лочко… куды ты ко-тишь-ся… к чер-ту в ла-пы попадешь – не во‐ро-тишь-сяяя..

– Нашел время для песенок, – проворчал я. – И так тошно, а ты тут еще дискотеку устроил!..

– Слышь, блохастый, – домовой отложил гармошку, соскочил со шкафа и очутился прямо передо мной, – я, кажись, придумал, как могу все исправить!

– Ну-ка, ну-ка, – я присел, заинтересованно глядя на него, и приготовился слушать.

– Ну, во‐первых, я решил вас здесь оставить, – Бор помахал у меня перед носом растопыренной пятерней и загнул один палец.

– Вот спасибо, благодетель, век не забудем твоей милости, – я попытался изобразить поклон, насколько вообще коты на такое способны.

– И нечего подкалывать, рыжий, – хмыкнул он. – Это ведь от меня зависит – кто будет жить в доме, а кто нет. Вот я и решил: пусть ваша семейка останется. Мне вы, в общем, нравитесь. Алинка очень славная, Вика тоже ничего… Ну, а тебя я уж так и быть потерплю.

Я только фыркнул, сочтя, что отвечать на такое будет ниже моего достоинства.