– Люди не поймут, если совратителя детей заберет прокуратура. Люди скажут: этот ветеринар откупился от правосудия. Поэтому большая просьба к тебе: сделай так, чтобы народ воздал должное негодяю. Ну, объяснять не стану, сам все понимаешь. Пусть эти чины из прокуратуры забирают себе этого пса. Только мертвого.

– Конечно, – живо кивнул Урузбеков. – Это в высшей степени справедливо. И честно.

– А тебе будет хороший бакшиш. Машину себе оставь, и люди «спасибо» скажут. Когда лучше все устроить? Может быть, прямо в магазине и… Там, на месте…

– В магазине нельзя. Там протокол надо составить. Есть другой вариант. Завтра вечером, ровно в десять, пусть ваши ребята, то есть разгневанные жители поселка, подходят к отделению милиции. Я предупрежу дежурного, чтобы он не очень брыкался, отдал ключи от камеры, а сам посидел в оружейной комнате. Когда все будет кончено – ну, скажем, часам к одиннадцати, – я подойду. Вызову фельдшера, чтобы зарегистрировать факт смерти, и составлю протокол: граждане, не установленные следствием, ворвались в изолятор временного содержания, учинили расправу… И так далее.

– Хорошо. Значит, ровно в десять?

Капитан кивнул, воздал хвалу всевышнему и хозяину дома, засунул папку в портфель и поднялся.

– Да, вот еще, – вспомнил он. – Там в камере сидит конокрад. А с конокрадами у нас народ никогда не церемонился. Вот и его хорошо бы тоже…

Кирим вышел на улицу, сел в служебный «уазик» и засмотрелся на дома с плоскими крышами. Отсюда с холма потрясающий вид на поселок, раскинувшийся внизу. Он подумал, что сказал Гусейнову все, что хотел сказать, и услышал все, что хотел услышать. Теперь дело, можно сказать, сделано.

Джейн позвонила отцу в двенадцать ночи. В Чикаго было три часа дня, Билл только пообедал и пребывал в благодушном настроении. Джейн попросила в понедельник выписать на имя ее жениха Майкла Уилкиста банковский чек на полмиллиона долларов. Деньги она обещала вернуть в течение трех-четырех месяцев. У нее есть кое-какие накопления, кроме того, она планирует продать дом и перебраться в квартиру. А через полгода Майкл закруглит свои дела и все ей выплатит до последнего цента.

– Это в каком смысле перебраться в квартиру? – возмущенно перебил ее Билл. – Недавно ты говорила, что Майкл переедет в Чикаго и вам нужен дом попросторнее.

– Мое замужество под вопросом. – Джейн старалась говорить спокойно. – Поэтому с просторным домом все откладывается. На неопределенную перспективу.

– Что случилось, Джейн?

– Я не могу ответить по телефону. Поговорим, когда вернусь.

– Мы поговорим сейчас. – Билл усмехнулся в седые усы. – Ты хочешь, чтобы я отвалил кучу денег твоему Майклу просто под твое честное слово?

Это был долгий и неприятный разговор, который закончился слезами. Старик был не склонен к сантиментам, говорил жестко, но его вопросы остались без ответа.

– Трудно с тобой, – сказал под конец он. – Ты не умеешь уступать даже тогда, когда уступить надо. Да, это моя черта, мой характер… Тебе кажется, что ты умная, что умеешь принимать взвешенные правильные решения. Но тебе не хватает способности находить компромисс с людьми. Пусть твой приятель приходит в мой офис во вторник. Чек будет готов.

Джейн положила трубку, приняла таблетку валиума и попробовала уснуть. Сон никак не шел, и забылась она только под утро. На следующий день проснулась разбитая, с запавшими воспаленными глазами. Позвонила Майклу, рассказала о том, что отец готов помочь. Его голос звучал тускло:

– Я до последнего надеялся, что все решится другим способом. Ну и на том спасибо. Может быть, увидимся сегодня?

– Не думаю, что это хороший вариант. Все разговоры будут крутиться вокруг вчерашней темы.

– Обещаю, что ни слова об этом не скажу. У меня завтра утром самолет. Я думал, этот день мы проведем вместе.

Джейн почувствовала, что опять расплачется, но продолжала говорить. Позже она пожалела о своих словах, но тогда сказала то, что сказала:

– Ты думал не обо мне, а о своих деньгах, о том, как ты разбогатеешь. И о том, чтобы тебя Шатун не тронул. Я позвоню тебе в Атланту. Постараюсь забыть эту историю. Постараюсь, но не знаю, смогу ли. Все… Теперь прощай, и больше ни слова.

Она дала отбой, оделась, вышла из квартиры, села в джип и поехала за город прогуляться.

С утра позвонили из приемной начальника следственного отдела Главного управления внутренних дел. Секретарь сказал, чтобы Девяткин оставался на месте, никуда не уезжал, скоро его вызовет Николай Николаевич Богатырев. Девяткин поднялся в приемную и четверть часа, пока не пригласили в кабинет, сидел в глубоком кожаном кресле, листая футбольный журнал.

Богатырев был одет так, как привык одеваться, когда тягали в Следственный комитет Министерства внутренних дел. На нем был гражданский темно-синий костюм, светлая сорочка и галстук в красно-белую шашечку. Он встретил подчиненного неприветливо, руки не подал, кивнул на стул для посетителей и тихо буркнул:

– Ну, чего там у тебя?

Девяткин открыл объемистую папку, но Богатырев нетерпеливо махнул рукой – мол, давай своими словами. Вызывают в главк, и некогда тратить время на чтение двух килограмм макулатуры.

– Преступление раскрыто, – скромно опустил глаза Девяткин. – Подозреваемый – Георгий Иванович Серов, он же неоднократно судимый Жора Тост. Вопрос его задержания – дело ближайших дней. – Выдерживая эффектную паузу, он замолчал.

Богатырев внешне не выразил удивления, но как-то расслабился в кресле и, кажется, вздохнул с облегчением.

– Рассказывай по порядку.

– Показания, изобличающие Тоста, получены от его любовницы Людмилы Зенчук и старого друга, некоего Леонида Савельева, он же Савелий. Оптовый торговец героином, гомосексуалист. Сейчас Савелий переведен из изолятора временного содержания в тюрьму «Матросская Тишина». Ему предъявят обвинение в хранении и ношении оружия.

Далее Девяткин поведал о том, что, когда Тост последний раз освободился из тюрьмы, он стал искать дело, на котором можно хорошо заработать. Но ничего стоящего не подворачивалось. Случай свел его с Александром Шатуном, который называет себя адвокатом. Шатун давал разовые поручения и щедро оплачивал их.

Есть данные, что Тост и Шатун причастны к убийству некого бизнесмена, которое произошло под Москвой прошлым летом. Жертва – совладелец фирмы «Васта» Василий Ивченко. Кроме того, Тост убил еще одного человека, но личность его мы до сих пор не установили. Труп был найден в машине, на которой ездила Джейн Майси.

Тост никогда не умел держать язык за зубами. Выпив, он во всех подробностях рассказал своей сожительнице Зенчук и старому приятелю Леониду Савельеву детали последнего убийства. Поэтому картина последнего преступления известна во всех деталях.

Две недели назад адвокат Александр Шатун попросил Тоста подобрать на Ленинском проспекте у метро иностранного бизнесмена и вывезти его за город. Возле поселка Озерки есть старый пруд, летние дачи довольно далеко, дорога плохая, поэтому народа и днем немного, а по вечерам вообще никого. У пруда в своей машине «Ауди» будет ждать Шатун.