Где же тут справедливость?

Шатун предложил простой вариант, который устроит всех. Джейн выезжает в Таджикистан, там ей показывают кое-какие бумажки, касающиеся недостроенной фабрики. На место строительства можно не ездить, чтобы попусту не тратить время. А если все-таки ехать, то пробы почвы и образцы горной породы, которые понадобятся для последующей экспертизы, надо взять в другом месте.

Вот, собственно, суть проблемы. Для того чтобы выполнить эту просьбу, ничего не надо делать. В ответ Шатун списывает долг Майкла Уилкиста, а Джейн, если это не против ее принципов, может рассчитывать на приличное вознаграждение. Да, да, Майкл знает, что его невеста – честный и принципиальный человек, до тошноты, до боли в печенке. Наверное, самой бывает плохо от этой принципиальности, но свою натуру не переломить. Джейн не возьмет грязные деньги из рук Шатуна. И пусть… Пусть остается со своими принципами, если они ей дороги. В конце концов, у нее есть богатый отец. Но Майкл – другое дело. У него только больная мать. У него нет доходного дела, только эта работа за проценты. Работа, которая едва позволяет свести концы с концами. И еще появились долги. Непомерные, неподъемные…

– Шатун был со мной откровенен. – В комнате было душно и жарко, но Майкл не замечал этого. – Другого ему не оставалось. Ты побываешь на месте, наберешь грунта и камешков. Такова практика. А в лаборатории скажут, что это не земля, а чистая медь. Так что тебе стоит набрать эти камушки в другом месте. Ну, в том месте, где нет этой проклятой меди. Подумай, ведь ты спасешь меня. За руку вытянешь из трясины…

– Я, пожалуй, пойду. – Джейн поднялась. – Голова раскалывается.

Майкл вскочил на ноги и загородил дорогу к двери.

– Как тебя понимать? Ты не ответила. Запомни: моя карьера, моя жизнь зависит даже не от этих камешков, а от твоего упрямства. Что ты собираешься делать?

– Собираюсь вернуться домой и поспать, – ответила Джейн. – Поговорим завтра.

– Нет, ты скажи сейчас! – закричал Майкл, его голос сорвался. Он покашлял в кулак и взял тоном ниже. – Скажи… Я ведь все объяснил. Выложил, что знал. Очень прошу…

– Уйди с дороги!

– Послушай, послушай меня. – Майкл шагнул вперед, горячо задышал в лицо. – Только послушай минуту. Такие люди, как Шатун, доводят любое дело до конца. И все получается так, как хотят они. Они не мы. Понимаешь, есть такие ситуации, когда и богатый папа не спасет. Тем более что он далеко, а дочка здесь…

– Ты это о чем?

– О том, что иногда лучше плыть по течению. Сделай, как я прошу, не связывайся с этим человеком. Давай все решим так, чтобы обе стороны остались довольны.

– Ты выпил слишком много, – сказала Джейн. – Проспись. Завтра я отвечу.

Майкл отступил в сторону. Джейн вышла из квартиры, но не повернула к лифту. Постояла в коридоре, толкнула стеклянную дверь и, оказавшись на лестничной площадке, прислонилась лбом к стене и расплакалась. Казалось, сегодня она навсегда потеряла Майкла. И эту потерю уже никогда не вернуть.

В ту минуту она и представить себе не могла, как близка к истине…

В десять утра, когда Урузбеков появился возле отделения милиции, несколько человек уже топтались у порога. Капитан приказал всем пройти внутрь и дожидаться в коридоре.

Очутившись в своем кабинете, он разложил на столе бланки протоколов, напился воды из графина. А потом долго и тяжело вздыхал, будто готовился не пером по бумаге водить, а таскать тяжелые камни.

Капитан вызвал парикмахера Эльдара Лапаева и его младшего брата Акима. Эльдар с грехом пополам ответил на вопросы; Акимка же, одетый в ту же замызганную майку, что и вчера, молчал. Эльдар врезал ему пару подзатыльников, ребенок расплакался; пришлось дать ему воды и сухарь с маком, завалявшийся в ящике стола.

– Твой брат – жертва сексуальных домогательств, – сказал капитан Эльдару. – В этом кабинете он должен не сопли жевать, а дать свидетельские показания в присутствии совершеннолетнего родственника, то есть тебя. Таков закон. Слушай, Акимка, дядя в магазине трогал тебя руками между ног?

– Не трогал, – ответил Аким.

– Ты правду говори. Дядя купил тебе конфет. Просто так, за «спасибо», конфеты не покупают, потому что они денег стоят. Правильно?

– Угу. – Акимка сосал сухарь.

– Умница, – расцвел в улыбке капитан. – Что дядя попросил взамен? Чего он хотел от тебя? Вспоминай, мой хороший, милый мальчик…

– Ничего. – Аким сгрыз сухарь, голодными глазами посмотрел на капитана, навел на него палец и сказал: – Пух-пух… Ты убит.

Эльдар отвесил брату увесистую оплеуху, тот заревел в голос. Капитан задал еще полтора десятка вопросов, исписал две странички протокола и выпроводил братьев в коридор. Допросы продолжались до обеда. Продавщица магазина Фатима Закирова заявила, что вчера поведение приезжего не показалось ей подозрительным. А вот сегодня она подумала: может ли порядочный человек шептаться с ребенком в темном углу? К чему эти секреты? И за какие такие подвиги чужому пацану сладости покупать?

Капитан слушал вполуха, а сам убористым подчерком строчил протокол. Закончив писанину, осушил стакан воды и дал продавщице расписаться на всех листках. Подписав протокол, женщина скрылась за дверью. Ее место занял бывший почтальон Бахтияр Шатаев, заваривший всю эту кашу только потому, что в магазине не получил своей опохмелки. С алкашами работать легко, потому что они ничего точно не помнят и всегда согласны с властью.

Капитан направил вентилятор на Шатаева, потому что от него несло перегаром, а сам, не утруждая себя и свидетеля вопросами, принялся за писанину. Он дал волю фантазии, художественно, с множеством отвратительных натуралистических подробностей изобразил в протоколе сцену совращения ребенка.

Нацепив гнутые очки, Шатаев внимательно прочитал «опус» капитана и впервые пожалел приезжего. Образ человека был смутным и зыбким, но все равно цеплял сердце. Теперь ему намотают такой срок, что из тюрьмы он выйдет стариком. Впрочем, до старости в тюрьме не доживешь. Шатаев написал на каждом листке: «С моих слов записано верно. Мною прочитано».

– Если вздумаешь на попятную идти… – Он выдержал многозначительную паузу, давая Шатаеву возможность самому додумать, что с ним случится, встань он на дороге правосудия.

Бывший почтальон только пискнул и, пошатываясь, вышел из кабинета.

Урузбеков стал по одному приглашать участников задержания подозреваемого, людей, пытавшихся убить Радченко на площади. Свидетели все второстепенные, но их много, и у каждого есть свои соображения или наблюдения, которые, грамотно оформив, можно подшить к делу.

Следующие два дня выдались жаркими. Садыков, выполняя распоряжения Джейн, обследовал окрестности фабрики и собирал образцы грунта, складывал их в бумажные пакеты, помечая на бумаге, с какого склона холма взяты камешки.