– Должен тебе напомнить, – негромко сказал Чес, – что ты хотел купить кресало.

– Это место мало похоже на базар, – пробурчал Кирк. – И торговых лавок я что-то не вижу.

Они прошли вдоль деревни, и никто из жителей так и не вышел к ним, не решился преградить путь. В полном молчании они стояли возле своих домов, у редких частоколов, провожая взглядами исподлобья нехотя бредущих путников. А когда пришельцы скрылись за поворотом на другом конце селения, они так же молча глянули друг на друга, недоумевая на самих себя, постояли еще какое-то время, словно не зная, чем заняться и вскоре разбрелись по домам…

Кирк оглянулся. Дорога в очередной раз повернула, и оставшаяся позади деревня спряталась за березовым перелеском.

– Удобно они обустроились. Путник увидит их, только когда окажется в самом центре логова. Пойдем-ка побыстрей, а то спохватятся, кинутся в погоню…

– У них есть лошади, – сказал Чес, – если они захотят, то догонят нас, как бы быстро мы ни шли.

– Разумно, – признал Кирк и не стал убирать за спину меч. Так и шел, держа в руке оружие, то и дело оглядываясь, ожидая топота ног за спиной, лошадиного ржания, разбойничьих выкриков и посвиста.

Но погони не было…

Море леса отступало все дальше за спины, впереди расстилалась безграничная равнина, сплошь заросшая высокой травой, и только светлые перелески стояли вдоль обочин. А к вечеру лес и вовсе превратился в синюю зазубренную полосу у горизонта…

Когда солнце скрылось, они сошли с дороги и переночевали в сухой березовой рощице, разведя жаркий костер, плотно поужинав и подсчитав оставшиеся припасы. Кирк спал плохо, ему не давала покоя оставшаяся далеко позади деревня и ее жители.

Он все еще ждал нападения.

Разбудил их отдаленный шум, в котором можно было без особого труда разобрать людские голоса и лошадиное ржание. Досадуя на себя, Кирк схватился за меч и выскользнул из-под одеяла. Было прохладно, костер погас, но воин только радовался этому – дым не выдаст их местонахождения.

– Это не они, – уверенно сказал Чес, не поднимаясь с земли. – Может это люди Хаунта, но это не вчерашние разбойники. – он перевернулся на другой бок и, вроде бы, снова заснул.

– Откуда ты знаешь, что это не они? – спросил Кирк у отвернувшегося товарища.

– А ты послушай лучше, – сонно ответил Чес.

Воин внимательно вслушался в приглушенные расстоянием звуки, но так не понял, по каким признакам его товарищ определил, что этот шум не могут производить разбойники из лесной деревни.

– Я пойду посмотрю, что там такое, – сказал он. Чес не ответил, похоже, он действительно спал. Совершенно беззаботно, не обращая внимания на подозрительные звуки…

Березовый перелесок, в котором заночевали путники, располагался метрах в двухстах от дороги. Был он светел, но не прозрачен – молодая частая поросль невысоких берез по периметру перелеска надежно скрывала разбитый бивуак от посторонних глаз.

Кирк покинул поляну с выгоревшим кострищем в центре, оставив на время спящего друга одного и углубился в густые заросли молодых деревьев. Раздвинув руками ветви, он вгляделся в происходящее на дороге и понял, что Чес оказался прав.

Там, на незамеченном ими в вечернем сумраке перекрестке, толпился обоз, судя по всему торговый. Переступали ногами навьюченные лошади, ругались на них погонщики, на потных погонщиков покрикивали люди в дорогих одеждах. Кирк долго следил за суетой на дороге, до тех пор, пока караван, наконец, не разобрался и не тронулся, подняв в воздух тучи пыли. Кирк проводил взглядом уходящих людей и животных, поднялся на ноги, отряхнул колени и вернулся к месту ночевки.

Чес уже встал и развел огонь. В помятом котелке закипал травяной чай, на серой тряпице была разложена еда, свернутое одеяло лежало возле мешка.

– Вернулся? – поприветствовал подошедшего товарища Чес. – Торговый караван?

– Точно. А как ты узнал?

– По лошадям. У торговцев лошади обычно с восточных земель. А они ржут не так, как местные. Потому я и понял, что это не разбойники.

– А для меня все лошади одинаковы. Все на один голос.

– Нет, восточные совсем иначе ржут. Я в этих краях долго жил, научился различать.

– Значит, уже недалеко?

– Не очень. Еще несколько дней. Но, ты знаешь, если возникнет необходимость использовать Талисман, то мы можем задержаться. Обязаны.

– Может, надо было идти с обозом? Он направился в ту же сторону.

– В этом месте на дорогу выходит торговый путь. Без попутчиков мы теперь не останемся, не переживай.

К обеду этого же дня, как и предсказывал Чес, их нагнал караван.

– Посторонись! – рявкнули сзади, и друзья освободили дорогу, остановившись на обочине и разглядывая приближающуюся процессию. Во главе обоза ехали на породистых лошадях два воина в кольчугах. В руках они держали пики, к седлам были приторочены кавалерийские сабли – длинные, центр тяжести смещен к концу клинка, оружие, приспособленное для рубки с седла и почти бесполезное в пешем бою. За воинами, наполовину скрывшись в облаке пыли, двигалась колонна груженых быков и лошадей-тяжеловозов. Рядом с животными, покрикивая, поругиваясь, шли загорелые погонщики. Подрагивала под копытами земля. Гудели, роились мухи и слепни, привлеченные запахом пота. Обоз двигался медленно, и охрану явно тяготило столь неторопливое движение.

– Где главный? – крикнул Чес, когда конные воины поравнялись с ним. Один из охранников внимательно посмотрел на него и махнул рукой куда-то назад.

Всадники прогарцевали мимо. Пахнуло животным потом, заскрипела пыль на зубах. Замелькали ноги, хвосты, шеи, спины быков и лошадей.

– Где главный? – спросил Чес у подошедшего погонщика. Тот остановился, похлопывая проходящих мимо животных и стал обстоятельно растолковывать:

– А вон там, последним идет. Его не видно сейчас, в хвосте он. Замыкающий. На лошади едет. Валтором его зовут. Валтор, сын Нерота. Я всегда с ним хожу. Хороший человек! И его отца я помню… – разговаривая, он не смотрел ни на Чеса, ни на Кирка. Он хлопал ладонью бредущих навьюченных быков и лошадей и, щурясь, вглядывался вглубь проходящего стада, в завесу пыли. – Сзади он. Сейчас подойдет. – Оборвав свой монолог, погонщик сорвался с места, и, так ни разу и не взглянув на друзей, убежал вперед, в начало каравана.

Из пыльного облака высунулась вдруг лошадиная голова с печальными глазами, нависла над Кирком. Тот шарахнулся в сторону, чтоб не оказаться под копытами.

– Я хозяин. Чего хотите? – спросил всадник. Был он молод. Маленькие серые глаза глубоко утонули в глазницах черепа. На острых скулах, на подбородке щетинилась редкая юношеская бородка. Тонкие губы, узкий нос, высокий лоб. Длинные черные волосы зачесаны назад, собраны в косичку, как это принято у членов торговых гильдий.