Я целовалась с Джонатаном Коулом?! Я целовалась с Коулом!!!

Да, на экране показывали меня и Натана, и выглядело это так, словно нам хотелось раствориться друг в друге. Он, как одержимый, пытался раздавить меня, прижимая все ближе и ближе к себе, гладил мои волосы и лицо, пытаясь поверить в то, что происходит. И я в ответ тоже лихорадочно пыталась хвататься за него, растворяясь в объятиях. Если бы на экране я видела кого-то другого, то определенно картинка бы мне понравилась, мы выглядели горячо, но факт, который я сейчас открыла для себя, скорее, озадачил. Я и Натан…

Тут экран погас, и в зале стало светло. Парень на возвышении перед экраном в черном смокинге, белой рубашке с бабочкой и букетом в руках махал мне рукой, подзывая к себе. Меня ждал он, я это точно знала, хотя и не могла разглядеть лица.

– Иди ко мне, – повторил он и протянул ко мне руку.

Я встала с кресла и осмотрелась еще раз. Обычный зал кинотеатра, никого нет, только свет в маленьком окошке на противоположной экрану стене. Стены синие, как и сиденья, и я в синем шелковом платье, струящемся, в пол. Серебристые туфли на шпильках, я такие никогда не носила, вдоль лица пряди волос, спиральки, значит, и прическа имелась, о которой я могла только догадываться.

«Сейчас тоже кино?» – думала я.

– Ну, иди же, – настойчиво звал парень.

Я начала пробираться мимо кресел к ступенькам и споткнулась…

«Давай, Золушка, подверни себе ногу в этих хрустальных туфлях и скатись тыковкой вниз по ступенькам», – вредный Надин голос навязчиво звучал в голове, пытаясь вернуть меня в реальность.

– Осторожно, – предупредил красавец в смокинге.

Я стала двигаться осторожней, чтобы не давать поводов для Надиного голоса у себя в голове. А пока спускалась, пыталась рассмотреть лицо парня в бабочке, но оно было каким-то расплывчатым, смазанным, и все же я чувствовала, что это Джонатан. Преодолев все препятствия, я поднялась на сцену и остановилась в нескольких шагах от него.

– Ты красивая, – сказал парень. – Ты очень красивая.

«Это просто сказка», – думала я, не веря всему, что со мной происходило.

– Поцелуй меня, – неожиданно попросила я, сама испугавшись своей просьбы.

– Да, конечно. Подойди ближе, – не раздумывая, ответил Джонатан.

Я подошла ближе, но все никак не могла четко разглядеть его, все черты расплывались. Мне хотелось заглянуть в его серьезные глаза, но я не могла сфокусироваться на них, хотелось увидеть эти мягкие полные губы, которые часто кривила усмешка, но что-то мешало мне их увидеть. И все же, не думая ни о чем, я прикрыла глаза и попросила его еще раз:

– Поцелуй меня.

Прошло всего лишь мгновение, но я не смогла почувствовать того прекрасного поцелуя, что несколько минут назад видела на экране. Этот вышел каким-то противным, слюнявым и ни капельки не воздушным, а прямо-таки реальным поцелуем, от которого потом хочется прополоскать рот.

В голове крутилась только одна мысль: «Как же противно». И следом вторая: «И когда это закончится?»

Но поцелуй не прекращался, я чувствовала, как Джонатан вжал меня в кресло и продолжал целовать.

«Стоп. Какое кресло? Мы стояли на сцене… А теперь…»

Я открыла глаза, пытаясь сообразить, что происходит, и увидела перед собой моего соседа по полету. Ужас! Меня целовал красавец с чуть лысеющей макушкой, в очках, которые делали его глаза настолько маленькими и смешными, что он походил на хрюшку, которую мама завела осенью. Он впивался в мои губы со всей страстью, на которую только был способен.

– Что вы делаете?! – наконец возмущенно сказала я, отталкивая его от себя.

Какой же он неприятный: лысый, полный, с тремя складками на подбородке, нос размазан по всей физиономии, а очки съехали на один бок. Я вытерла рот тыльной стороной ладони и попыталась прийти в себя, чтобы не распрощаться с частью самолетного ужина. Мой сосед, раскрасневшись, вытирал платочком лоб и что-то пытался сказать в свое оправдание, но я его не могла расслышать из-за надрывно оглушающей меня песни в наушниках:

Вырубив музыку, я сняла наушники и услышала объяснение моего самолетного кавалера. Везет же мне на красавцев.

– Вы сидели, прикрыв глаза, и просили вас поцеловать. Дважды. – Он заострил внимание на последнем слове, будто я сейчас буду с ним спорить, что такого не было или я просила всего один раз.

– Мне сон приснился! – объяснила я, вставая из кресла, чтобы отправиться в туалет и привести себя в порядок

«Вот кретин! Дважды…»

Туалет был свободен, я зашла и, закрыв за собой дверь, прислонилась спиной к ней. Мысли кружили голову и бешено разлетались в разные стороны, пришлось приложить усилия, побрызгать на лицо прохладной водой, чтобы немного собрать их воедино.

«Не может быть!» – барабанило в голове.

Посмотрев на свое отражение в зеркале, я еще раз произнесла уже вслух:

– Не может быть.

И меня больше волновал не этот слюнявый опыт с соседом, а то, что я видела во сне. Да, он поцеловал случайно меня там, в сугробе, но я думала, что это просто игра такая, Джонатан был пьян, и этот первый чмок вышел случайно. Даже не думала о нем, как о чем-то серьезном. Конечно, мне хотелось так думать, но я тогда попыталась быть разумной. Но во второй раз поцелуй выглядел довольно горячим, учитывая то, что мы находились раздетыми на холодном влажном воздухе возле черного хода в клуб.

Теперь было понятно, почему он избегал меня. Не хотел давать глупых надежд. Или поцеловал из жалости? Или это просто я была такой настойчивой, что он просто капитулировал на мгновение?

Я треснула руками о раковину. Теперь не оставалось ни единого шанса узнать, почему он ответил на поцелуй, почему так крепко прижимал меня к себе, почему не сказал, что это был он. Может быть, из-за Скарлетт? Но тогда почему он в тот вечер пошел с Наташей? Почему тогда он не думал о своей партнерше по фильму и девушке в одном лице? Потому что это все мишура? Или он с ней расстался?

А разговор на кухне? Натан был все время зол, когда я делала предположения, но и правды не говорил. А Том? Том все знал или Коул и от него все хотел скрыть? Но Том мог догадываться… Голова шла кругом.

Коул сохранял невозмутимость до тех пор, пока я не сказала про унитаз, будь он неладен. Сравнить звезду с керамикой, – наверное, это не хилый удар по самолюбию. Но, черт возьми, я была пьяна, я