Отвечать Люсе не пришлось – тут же зазвонил дверной звонок, а следом в квартиру ворвался Павел собственной персоной. В прихожей он наткнулся на мать, отчего попросту растерялся.

– Ты почему такой? – накинулась на него Василиса. – Случилось чего?

– Да я… Я так, в гости… Нет, ну что вы на меня так смотрите? Я правда только в гости забежал! – неумело врал Пашка, поглядывая на сумки матери. – Дай, думаю, забегу, чайку попью, а то уже сто лет не был.

– Да и в самом деле, – охотно согласилась Люся. – А по телефону ты меня допрашивал только для поднятия настроения.

– Ой, Люся, ну не приставай к мальчику, – махнула рукой Василиса. – Пойдемте действительно чай пить.

Пашка сидел недолго и все время вскакивал, поглядывал на часы, куда-то торопился. Однако он так и не проболтался, что ж его заставило принестись к матери на чаек посреди рабочего дня.

На следующий день подруги полностью загрузили себя стиркой, принялись перемывать цветы и даже до блеска натерли окна, но только с одной стороны – навести такой же блеск с внешней стороны еще не позволяли погодные условия. К вечеру в квартире воцарился образцовый порядок, но настроение у хозяек было подавленным. И Люся, и Василиса вдруг осознали, что раскрытие преступления зашло в тупик. Они уже, как могли, опросили всех свидетелей, а никаких зацепок не было. И новых идей тоже. У Люси оставалась, правда, крошечная надежда, что Таракашин принесет какие-нибудь вести, однако верить ему было небезопасно. Вероятно, мысль о блудном кавалере тревожила и Василису, потому что к вечеру, уставясь в экран телевизора, она будто невзначай обронила:

– Люсь, ты бы потрясла Таракашина… Чего он там говорил-то? Пусть бы нас со своим Гришкой познакомил, уж мы бы нашли к мужичку подход ласковый.

– Ой, ну о чем ты говоришь! – делая вид, что пялится в экран, отозвалась Люся. – Как бы я его потрясла? Сам он что-то не приходит, а идти к нему… Вася, ты же знаешь мою гордость!

Подруги помолчали еще минут пять.

– А что такого с твоей гордостью случится, если ты заявишься к нему по столь серьезному вопросу? – снова подала голос Василиса.

– Еще чего! Это мы с тобой знаем, для чего я заявлюсь, а он знаешь что возомнит… Нет, не проси, я останусь неприступной!

– Вот как раз сейчас, на этом диване, ты и преступная! Потому что дело зашло в тупик, у нас есть возможность его распутать, а ты не хочешь идти к Таракашину! – осерчала Василиса.

– И не пойду! Потому что не могу через себя переступить! Я берегу честь, девичью гордость, берегу целомудренность… Да хрен бы с ней, с честью, – я не знаю адреса Таракашина! – выкрикнула Люся чуть не плача. – А то бы я уже и сама давно к нему сбегала.

Василиса только покрутила пальцем у виска:

– Единственный ухажер был, а она умудрилась посеять его координаты.

Через два дня Таракашин явился сам.

Люся плескалась в ванной, пытаясь горячей водой подогреть умные мысли, а Василиса вязала очередной чулок для подруги, когда раздался звонок. Она и открыла дверь. На пороге обнаружился Виктор Борисович Таракашин с большой бутылкой розоватой жидкости. На Василису он по привычке едва взглянул, но успел одарить комплиментом:

– У вас опять несварение? Вы дурно выглядите.

Вася два раза шлепнула ртом, но так и не нашлась что ответить.

– Люсенька! Люся, выходи! – уже стучал в ванную гость. – Слышишь? Выходи за меня замуж! Не слышу… Ну тогда выходи из ванной!

– Таракашин! – вылетела наконец в коридор разъяренная и распаренная Люся. – Ну сколько ж можно стучать и орать тут? Не даешь человеку душ принять… Хоть бы ты женился, честное слово!

– Так я ж тебе и предлагаю! – обрадовался Виктор Борисович. Но, увидев, как потемнело лицо Люси, решил спасаться нападением: – Вы не ругайтесь! Лучше объясните мне как на духу – что вы с моим риелтором сотворили? С Сороконожкиным. Он прилетел ко мне просто весь белый! Просто красный, как кетчуп! Говорил, что перед вами тут на коленях ползал! Что это еще за капризы?!

Люся, не слушая Таракашина, уселась перед телевизором.

– Не уходи от ответа! – Таракашин встал перед экраном и растопырил руки.

– Василиса, ну зачем ты его пустила? – не выдержала беснования несостоявшегося супруга Люся. – Таракашин! Ничего мы с твоим риелтором не делали, он к нам и не приходил вовсе.

– Приходил, Люся, – тихо подтвердила Василиса. – Только я не знала, что это от вас, Виктор Борисович. Он себя вел очень странно – сначала мне нагрубил, потом, простите, своей задницей Малыша напугал. Я прямо не знала, что и делать.

– Малыша напугал? – не поверил Таракашин и покосился на живую черную гору, расположившуюся возле балкона.

– Да, представьте. Только Малыш наш не из робкого десятка.

– И что потом? – вытаращилась Люся.

– Ну что бы ты на его месте сделала? Укусила бы? И Малыш укусил. Теперь вот Таракашин жалуется. Только я не знала, что это риелтор, он просто представился – Сороконожкин, и все. Я же не думала, что вы уже и о моей квартире побеспокоились.

Люся медленно повернулась к Таракашину.

– Так, выходит, ты уже на Василисину жилплощадь рот раскрыл, да? Разбогатеть захотел?

Инстинкт самосохранения сразу подсказал Таракашину, что сейчас у него могут быть неприятности, и он немедленно переменил тему:

– Лю-у-усенька, я ведь что зашел сказать… А Гришка-то наш разговорился! Да! Я с ним побеседовал, хоть мне это и стоило некоторой суммы. Но ты же знаешь: для тебя, любимая, я готов расстаться с последней копейкой. И он мне открылся!

– Ты про что? – не сразу сообразила Люся.

Ее тут же толкнула в бок догадливая подруга.

– Это про банты, – зашипела она. – Давай, тряси Таракашина.

А тот луной расплылся, зачастил:

– Я про убитую. Ну, женщину недавно убили в парикмахерской. И бант повязали. Думали, наверное, что так никто не заметит, что она мертвая.

– А ты-то чему радуешься, не пойму? – насупилась Люся.

Таракашин мигом понял, что правда не ко времени расцвел, и срочно запечалился.

– Так Гришка вот что говорил-то… Одиннадцать лет назад тоже женщину убили и так же повязали бант. А теперь вот эту дамочку. Тогда, между прочим, не нашли убийцу. И вообще, там все так запутано было…

– Подожди, ты хочешь сказать, что где-то одиннадцать лет назад убили женщину, а как только погибла Анна Петровна, так милиция сразу вспомнила, что случилось тогда? Столько времени прошло, а они вот так сразу – фьюить! – и соединили два дельца в одно, да? – не поверила Люся.

– Ни фига себе – фьюить… – оскорбился мужчина. – Еще бы они не вспомнили! Та женщина, которая давно-то погибла, она ведь первой женой Антонова была!