Люся не могла поверить: Юлька – знахарка! Однако сияющая румянцем физия подруги побивала все сомнения.

– И все же… странная она девица, эта Юлька… У нее такой разный народ бывает, так почему ты думаешь, что она не могла свою хозяйку устранить с чьей-то помощью?

– Зачем?

– Если мы не знаем мотива, это еще не значит, что его нет, сколько раз повторять? А ты к ней поплелась! – не успокаивалась Люся. – Теперь она догадается, что мы возле нее крутимся. Додумается, что мы ее подозреваем.

– Люсенька! Да потому и крутится возле нее этот разный, как ты говоришь, народ. Синяки да ссадины ведь никого не украшают, и все те, кто их часто получает – по заслугам ли, по долгу ли службы, – уже тропинку к Юльке натоптали. А по поводу того, что Юлька заметит, как мы с тобой расследованием дела занимаемся… Поверь мне, даже если бы ее кто-то прямо убеждал, что мы детективы, она ни за что на свете не поверила бы. Ты на себя посмотри – ну какая ты сыщица? Так только… замочная скважина.

– Но ведь кто-то из парикмахерской может быть убийцей. Или связан с ним. Подожди-ка… Как… как ты меня назвала? Скважиной? Замочной? А ты на себя-то смотрела? – взорвалась Люся.

И неизвестно, что бы еще она наговорила любимой подруге, если бы не зазвонил телефон.

– Алло! Мамочка? – послышался в трубке счастливый голосок Ольги. – Ну как вы там? Не болеете? Как песики? Сучку еще не приводили? У Володи все в порядке?

– Я, конечно, не знаю, про какую сучку ты спрашиваешь, но какие-то девицы там твоего кобеля обхаживают, – буркнула Люся. – Нормально он себя чувствует, твой Володя! Правда, температуру ему не мерила, меня к нему не допустили.

– К… как, то есть, не допустили? Он что, в больнице? Мама! Немедленно сообщи мне, что с ним! – встревожилась Ольга. – Как он себя чувствует? Какая температура, какой стул, аппетит?

– Кто мне даст его стулья рассматривать? И вообще, что ты все – как Володя, как Володя? Откуда я знаю! Но, мне кажется, поживает он неплохо. Не могу я к нему попасть – кастинг у него. Он себе жену выбирает. Говорит, что срочно хочет завести ребенка, а поскольку я для этого не пригодна, то и разговаривать ему со мной особенно некогда.

– Подожди, мама! Что значит, ты не пригодна? Хотя да… Но я! Я-то пригодна! Как это он… что за кастинг без меня?! Я же самая настоящая жена! Значит, и матерью я должна стать!

– Господи, да какая ты жена, а уж тем более мать! – устало проговорила в трубку Люся. – Болтаешься невесть где, как цветок в проруби. Нет, ему серьезная женщина нужна. У него уже сидят четыре «беременные» претендентки, вот думает, из кого выбрать.

– Четыре? И все беременные? У них там что – эпидемия? – задумчиво спросила Ольга и отключилась.

Ночью Люся долго ворочалась в постели, никак не могла уснуть – ее обуревали думы. Сердце болело за легкомысленную дочь. Вот дура баба! В тридцать лет все еще гоняется за романами, а о том, что детей нет, голова у нее не болит. А природа такого наплевательства не прощает. Нет, вот только приедет, надо будет ее в какой-нибудь сарай запереть на девять месяцев с Володей… с этим садистом… С кобелем… Да ну их, в самом деле! Пусть сами думают!

Василиса тоже не спала. Она пялилась в потолок, и губы ее растягивала блаженная улыбка. Она сегодня промолчала и не рассказала Люсе самого главного. Выскочив от Юльки, Василиса Олеговна приметила дорогую темную иномарку – машина явно ползла за ней. Приглядевшись, Василиса узрела за рулем того самого поклонника, который приходил в парикмахерскую, да и еще кое-где на ее пути попадался. Хотелось думать – не случайно попадался. Поклонник упрямо смотрел на дорогу, но чувствовалось, что даму сердца из виду не выпускает. Васенька, забыв, что сегодня она не украшена макияжем, быстро подбежала к дороге и стала тормозить частников. Честно говоря, если бы не иномарка, она бы прошлась пешком – была нужда на такси тратиться! Однако упускать момент было преступно. Он понял ее – тут же подкатил и молчаливо распахнул дверцу.

– Мне тут недалеко, – объяснила Василиса адрес.

Изо всех сил она старательно делала вид, что не узнает гражданина. Тот игру поддержал. Всю дорогу они ехали молча. И только когда подкатили к ее подъезду, она будто бы невзначай воскликнула:

– А вон и мои окошки светятся! На третьем этаже, видите? Да нет, не те, которые слева, а вот эти, – терпеливо пояснила Вася. Ну надо же ей было хоть как-то указать поклоннику место своего обитания.

Люсе она про поклонника не рассказала ничего. Та, конечно же, сразу начнет говорить, что вокруг бродят стаи преступников и этот приятный молчаливый мужчина не кто иной, как вожак стаи. А какой он вожак? Надо было бы, он бы давно удавку на Васину шею накинул, так ведь не удавил пока! Нет, это только… любовь!

Утром Люся растолкала Василису ни свет ни заря – в одиннадцать часов.

– Вставай, Вася, у нас серьезная встреча.

Василиса вчера уснула поздно, поэтому сегодня мечтала понежиться в кровати примерно до полудня, но подруга настойчиво трепала одеяло, и поэтому пришлось вставать. Зато Люсе от подруги досталось ее отвратительное настроение.

– Где это ты такую куртку взяла? – подозрительно уставилась она на светлую курточку Люси.

– Так я ее еще для ресторана у Ольги взяла. С солидными людьми приходится работать, наша одежка не подойдет.

– А я в чем пойду? – поджала губы Василиса.

– Ты? Иди в своем, обычном. Можно будет сказать, что ты мой ассистент… Вася! Одевайся! Ты же знаешь, у Ольги нет твоего размера.

– А у Володи? Ты что, не могла спросить у зятя? Боюсь, я не смогу тебе сегодня составить компанию, – обиженно отвернулась к окну Василиса.

– Как хочешь, можешь сегодня отдохнуть дома. Только не забудь вывести вечером Малыша, приготовить ужин и запустить стиральную машину, нам уже давно пора постирать, тебе даже одеться уже не во что.

Нарисованная ею перспектива Василисе не улыбалась, поэтому она не стала больше капризничать, а быстренько влезла в старое обмундирование.

– Куда сейчас? – спросила она, как только подруги вышли из подъезда.

– К безутешному вдовцу. Кстати, он уже как-то был в эдаком звании. Его первая жена скончалась незадолго до его женитьбы с Анной. Еще бы узнать – от чего!

– Фу, как некрасиво! Мужчина в трауре, а ты его подозреваешь невесть в чем, – проворчала Василиса, демонстрируя дурное (явно из-за недосыпания) настроение. – Его наверняка уже милиция вопросами измотала, теперь вот мы появимся – здрассте! А если с ним что от расстройства случится? Не-кра-си-во!

– Нам о красоте особенно некогда раздумывать. Люди гибнут, – выдохнула Люся, и лицо ее стало как на плакате, взывающем о помощи жертвам голодающей Африки. Тут она поскользнулась на ровном месте, замахала руками и уже просто добавила: – Но ведь надо же нам как-то вперед в расследовании продвигаться! Вот тебя уже в подворотнях ловят, внешность уродуют. Причем пока ребятки тебя лишь попугали, а если всерьез возьмутся? Хотя я согласна с тобой – некрасиво получается.