Я осталась в библиотеке и после ухода Кристин и Джулии, поскольку мне нельзя было уходить раньше миссис Тервиллигер. Пришлось сидеть до закрытия. Казалось, преподавательница была довольна, что я гак далеко продвинулась с записями. Миссис Тервиллигер сказала, что ей бы хотелось получить конспект книги через три дня.

— Да, мэм,— машинально ответила я, как будто в этой школе у меня не было других дел.

Почему я всегда соглашаюсь, не подумав?

После всей проделанной работы я вернулась в Восточный кампус, перед глазами у меня все расплывалось, и мысль о так и не сделанной домашней работе была мучительна.

Джил крепко спала, что я сочла маленьким подарком. Мне не придется сталкиваться с ее обвиняющим взглядом или ломать голову над тем, как справиться с неловким молчанием. Я быстро и тихо легла и заснула, едва коснувшись головой подушки.

Разбудили меня около трех часов звуки плача. Стряхнув сонную одурь, я увидела, что Джил сидит на постели, закрыв лицо руками. Она вся тряслась от всхлипываний.

— Джил? — нерешительно окликнула я.— Что случилось?

В слабом свете с улицы я разглядела, что Джил подняла голову и посмотрела на меня. Не в силах ответить, она покачала головой и снова зарыдала, на этот раз громче. Я встала, подошла к ее кровати и присела на краешек. Я не могла заставить себя обнять моройку или прикоснуться к ней в знак утешения. Тем не менее я чувствовала себя ужасно. Я знала, что это наверняка моя вина.

— Джил, прости, пожалуйста. Мне не следовало ездить к Адриану. Когда Ли упомянул о тебе, я должна была просто оборвать его и велеть побеседовать с тобой, раз ты ему нравишься. Я должна была просто сначала поговорить с тобой...

Я путалась в словах и, глядя на Джил, не могла отрешиться от мыслей о Зое и ее ужасных обвинениях в ночь моего отъезда.

Каким-то образом моя помощь всегда приводит к обратным результатам.

Джил шмыгнула носом и ухитрилась выдавить несколько слов, прежде чем снова разразиться слезами:

— Дело не в... Это не...

Я беспомощно глядела на нее, досадуя на саму себя. Кристин и Джулия считали меня нечеловечески умной. Однако я не сомневалась — любая из них смогла бы утешить Джил в сто раз лучше меня. Я протянула руку и чуть было не похлопала Джил по плечу — но в последний миг удержалась. Нет, я не могла этого сделать. Голос алхимика во мне, всегда предупреждавший, чтобы я держалась от вампиров на расстоянии, не позволил бы мне такое слишком личное прикосновение.

— Тогда в чем дело? — спросила я наконец.

Джил покачала головой.

— Дело не в... Я не могу рассказать... Ты не поймешь.

Мне подумалось — когда речь идет о Джил, что угодно может оказаться не так. Непрочность ее королевского положения. Опасности, которые ей грозят. Жизнь вдали от семьи и друзей, среди людей, на бесконечном солнце.

Я и вправду не знала, с чего начать. Прошлой ночью Джил проснулась с отчаянным, жутким ужасом в глазах. Но теперь в них было нечто другое. В них читалась печаль. Неподдельная печаль.

— Чем я могу помочь? — наконец спросила я.

У Джил ушло несколько мгновений, чтобы взять себя в руки.

— Ты и так уже многое делаешь,— выдавила она.— Мы все это ценим... Правда, ценим. Особенно после того, что сказал тебе Кит.

Адриан хоть о чем-нибудь умолчал?

— И мне жать... Мне жаль, что я раньше вела себя так жестоко. Ты этого не заслуживаешь. Ты просто пыталась помочь.

— Нет... Не извиняйся. Я все испортила.

— И тебе не стоит беспокоиться,— добавила Джил,— Насчет Мики. Я понимаю. Я просто хочу быть его другом.

Я была уверена, что все еще не справляюсь с утешениями. Но следовало признать: извиняясь передо мной, Джил хотя бы отвлеклась от того, что заставило ее проснуться в таких мучениях.

— Знаю,— сказала я,— Мне не следовало беспокоиться насчет тебя.

Джил снова заверила, что с ней все в порядке, никак не объяснив, почему проснулась в слезах. Я чувствовала необходимость помочь ей, но вместо этого вернулась в собственную постель. Остаток ночи я не слышала всхлипываний, но один раз, проснувшись пару часов спустя, мельком взглянула на Джил. В свете раннего утра черты ее лица были едва различимы. Она лежала, широко раскрыв глаза и затравленно уставившись в пространство.

На следующий день перед занятиями я оставила сообщение на автоответчике в офисе алхимиков. В нем говорилось, что мне нужны «мистер и миссис Мелроуз», чтобы дать Джил освобождение от физкультуры — по крайней мере, от занятий на улице. Я надеялась, что это сделают быстро. Когда алхимики хотели, они действовали проворно, но иногда у них бывали странные представления о степени важности предстоящего. Оставалось лишь уповать на то, что они отнесутся к бедственному положению Джил не так, как Кит.

Но я знала — в тот же день нечего ожидать результата, поэтому Джил придется выстрадать еще одно занятие по физкультуре... А мне придется страдать, наблюдая за нею.

Действительно ужасно было то, что Джил не хныкала и не пыталась ни от чего отказаться. По ее виду даже нельзя было догадаться о ночных рыданиях. Она приступила к занятию с решительностью и оптимизмом, будто сегодня солнце могло на нее не подействовать. Однако прошло немного времени — и она начала сдавать, как и в прошлый раз. Джил выглядела больной и усталой, и я сама стала играть чуть хуже, поскольку все время наблюдала за ней, боясь, что она потеряет сознание.

Единственным спасением был Мика. Он снова бесстрашно поменял команду — теперь уже с самого начала занятий. Он прикрывал Джил точно так же, как в прошлый раз, чтобы отвлечь от нее внимание преподавательницы и одноклассников. Правда, кроме внимания Лорел, которая, похоже, замечала все, что делал Мика. И раздражалась по этому поводу. Она сердито бросала взгляды то на него, то на Джил и все время перекидывала волосы через плечо, пытаясь привлечь его внимание. Меня это слегка позабавило, когда я заметила, что Мика сосредоточен лишь на том, чтобы не подпустить мяч к Джил.

После урока Мика немедленно подскочил к Джил, держа наготове бутылку с водой, которую девушка благодарно приняла. Меня это порадовало, но при виде того, как он заботится о Джил, во мне проснулись старые опасения. Джил дружески отвечала на знаки внимания, но это нельзя было назвать флиртом. Однако Мика не делал тайны из своих намерений, и я все еще беспокоилась, считая, что лучше бы Джил не пришлось иметь дело с его ухаживаниями. Я не шутила, когда говорила о своем доверии, но мне невольно подумалось, что было бы гораздо лучше для всех, если бы Мика прекратил свои попытки сблизиться. Ситуация требовала серьезного разговора.

Нервничая из-за предстоящей беседы, я перехватила Мику у раздевалки. Мы оба ждали, пока Джил закончит переодеваться, и я воспользовалась тем, что осталась с ним наедине.