— Где ты его откопал?

— В Эксетере, — ответил Линли. — Увидел объявление. Один несчастный чуть ли не всю жизнь потратил на его восстановление, но жена расценила машину как соперницу…

— И кто ее может обвинить? — язвительно заметила Дебора.

— …и не отстала от него, пока он ее не продал.

— Полное безумие, — пробормотал Сент-Джеймс.

— Ну вот, и я оказался очень кстати. Выложил наличные, и «хили эллиот» мой.

— Знаешь, мы побывали в Рейнлаг-Гарденс, говорили о новых возможностях усыновления, — сказал Сент-Джеймс. — Мы сейчас как раз оттуда. Но знаешь что? Ну их, этих младенцев! Я бы лучше удочерил эту машину.

Линли рассмеялся.

— Саймон! — возмутилась Дебора.

— Мужчины — это мужчины, милая, — сказал ей Сент-Джеймс и снова обратился к Линли. — Ты давно вернулся, Томми? Заходи. Мы сейчас в саду говорили о «Пиммсе». Присоединишься?

— Для чего и жить летом? — ответил Линли.

Он последовал за ними в дом, там Дебора опустила собаку на пол, и Пич направилась к кухне, как и положено таксам, вечно ищущим еду.

— Две недели назад, — ответил Линли на вопрос Сент-Джеймса.

— Две недели назад? — возмутилась Дебора. — И ты не позвонил? Томми, а кто-нибудь еще знает, что ты вернулся?

— Дентон не забил упитанного тельца для соседей, если ты об этом, — сухо ответил Линли. — Но это по моей просьбе. Он бы нанял самолеты для воздушной рекламы, если б я ему позволил.

— Должно быть, он рад, что ты дома. Мы счастливы, что ты вернулся. Ты должен быть дома.

Дебора быстро пожала ему руку и окликнула отца. Бросив босоножки возле вешалки, она сказала через плечо:

— Попрошу папу сделать нам «Пиммс», — и пошла в том же направлении, что и собака, — вниз, в кухню, находившуюся с обратной стороны дома.

Линли посмотрел ей вслед. Он позабыл, что значит быть рядом с женщиной, которую хорошо знал. Дебора Сент-Джеймс ничуть не была похожа на Хелен, однако не уступала ей в энергии и живости. Это понимание больно его кольнуло, и он невольно вздохнул.

— Давай выйдем, — предложил Сент-Джеймс.

Старый друг прекрасно его понимал.

— Спасибо, — пробормотал Линли.

Они уселись под декоративной вишней, где вокруг стола стояли потертые плетеные стулья. Вскоре к ним присоединилась Дебора. Она принесла поднос, на котором стоял кувшин с «Пиммсом», ведерко со льдом и бокалы с букетиками огуречной травы.[25]За Деборой увязалась Пич, а следом явился большой серый кот Сент-Джеймсов, Аляска, и сразу стал подкрадываться к газону в поисках воображаемых грызунов.

Возле них шумел летний Челси: слышался рев отдаленных машин, несущихся по набережной, в кустах чирикали воробьи, в соседнем саду перекликались люди. В воздухе запахло барбекю, а солнце по-прежнему жарило землю.

— У меня был неожиданный посетитель, — сказал Линли. — Исполняющая обязанности суперинтенданта Изабелла Ардери.

Он рассказал им о сути ее визита, о просьбе Ардери и о своей нерешительности.

— Что ты станешь делать? — спросил Сент-Джеймс. — Знаешь, Томми, наверное, уже пора.

Линли перевел взгляд на цветы, росшие у подножия старой кирпичной стены, ограждавшей сад. Кто-то — наверное, Дебора — очень хорошо о них заботился, возможно используя воду, оставшуюся после мытья посуды. В этом году цветы выглядели лучше, чем в прошлом, были пышными и яркими.

— Мне удалось разобраться с детской в Хоунстоу и с одеждой Хелен, остававшейся там. Но я не могу смотреть на ее вещи в Лондоне. Две недели назад, когда вернулся, казалось, что готов. Выяснилось, что нет. — Он отхлебнул «Пиммс» и посмотрел на стену, увитую лиловым клематисом. — Они до сих пор здесь, в шкафу и в комоде. В ванной тоже: косметика, флаконы с духами. Щетка, на которой остались ее волосы… Они у нее были темные, с отдельными каштановыми прядями.

— Да, — сказал Сент-Джеймс.

Линли услышал в его голосе страшную тоску, которую Сент-Джеймс не мог выразить словами, считая, что горе Линли неизмеримо сильнее. И это несмотря на то, что Сент-Джеймс тоже очень любил Хелен и когда-то даже хотел на ней жениться.

— О господи, Саймон, — начал было он, но Сент-Джеймс его перебил:

— Тебе нужно время.

— Это так, — подтвердила Дебора, глядя между ними.

Линли знал, что она тоже понимает. И подумал о том, как один безумный акт насилия затронул множество людей, в том числе их троих, кто сидел сейчас в летнем саду, не решаясь произнести ее имя.

Отворилась дверь цокольного этажа, в котором находилась кухня, и все трое повернули головы, ожидая, кто оттуда выйдет. Это оказался отец Деборы, он давно управлял домашним хозяйством и был помощником Сент-Джеймса. Линли подумал было, что он хочет к ним присоединиться, но Джозеф Коттер сказал дочери:

— К нам тут еще гости, детка. Вот я и подумал… — Он взглянул на Линли.

— Прошу вас, никому не отказывайте из-за меня, Джозеф! — воскликнул Линли.

— Это понятно, — сказал Коттер и взглянул на Дебору. — Просто я подумал: вдруг его сиятельство не захочет…

— Почему? Кто это? — спросила Дебора.

— Детектив-сержант Хейверс, — ответил Коттер. — Не знаю, чего она хочет, детка, но она спрашивает тебя.

Последним человеком, которого Барбара ожидала увидеть в саду дома Сент-Джеймса, был ее прежний напарник. Тем не менее это был он, и ей потребовалась лишь секунда, чтобы понять: изумительная машина на улице наверняка принадлежит ему. Что ж, так и должно быть. Он соответствовал автомобилю, а автомобиль — ему.

Линли выглядел гораздо лучше, чем два месяца назад, когда она видела его в Корнуолле. Тогда он заглушал свои страдания длинным походом по побережью. Сейчас у него был скорее умиротворенный вид.

— Сэр, вы ненадолго или совсем вернулись?

— В настоящий момент я просто вернулся, — улыбнулся Линли.

Барбара была разочарована и знала, что ее лицо выдало это.

— Ну что ж, — сказала она, — шаг за шагом. Вы закончили свой корнуоллский поход?

— Да. Инцидентов больше не было.

Дебора предложила Барбаре «Пиммс». Барбара с удовольствием выпила бы бокальчик или хотя бы вылила его содержимое себе на голову, потому что пекло стояло страшное. Она изжарилась в своей новой одежде и проклинала инспектора Ардери за то, что та подвергла критике ее манеру одеваться. Для такой погоды лучше подходят полотняные штаны и свободная футболка, а не юбка, колготки и строгая блузка, ради которых ей пришлось совершить еще один поход с Хадией. В этот раз все получилось быстрее: Хадия настаивала, а Барбара уступала. Барбара благодарила бога лишь за то, что юная подруга не заставила ее купить блузку с бантом.