— Нет.

— Я занятой человек, мистер Шпротт.

Джека бросило в жар. Ему только что без обиняков посоветовали не совать нос куда не следует. Гранди направлял разговор с той самой минуты, как они сюда вошли. Джек решил снова перехватить инициативу и воспользовался своим тайным планом: говорить с другими людьми так, как Фридленд говорил с ним.

— Я тоже, мистер Гранди, — произнёс он, холодно глядя на бизнесмена. — Человек — вернее будет сказать, яйцо — разбился насмерть, и, кем бы он ни был, он заслуживает всестороннего расследования обстоятельств его гибели. Потому ответьте мне: как бы вы описали свои взаимоотношения с Пемзсом?

Гранди усмехнулся. «Очко в мою пользу», — подумал Джек. С такими людьми, как Гранди, лучше говорить напрямик. Хотя тот по-прежнему не собирался облегчать полицейским жизнь, и его бесстрастные глаза сверлили их, как буравчики.

— Мы соперники. Это не секрет. Мы пытались купить его компанию полгода назад, но нас перехватил другой акционер.

— Шалтай-Болтай?

— Именно. Готов поспорить, старина Рэндольф рвет на себе волосы. Со смертью мистера Болтая его акции уйдут по завещанию. Пемзс обанкротится, и мы скупим на торгах всё, что захотим.

Он мерзко ухмыльнулся, и Джек поерзал в кресле. Гранди ему совсем не нравился.

— Похоже, его смерть оказалась вам на руку, мистер Гранди.

— На руку компании, мистер Шпротт. С тем же успехом он мог рухнуть с мотоцикла или умереть во сне. Корпоративный бизнес — опасный мир, но я — не вся моя компания, как и вы — не вся полиция Рединга. Акционеры воспримут смерть мистера Болтая без особой скорби. Мы думали, что Болтай, возможно, готовил пакет рефинансирования для «Пемзс», но его смерть положила этому конец. Не пройдет и года, как производственные линии «Пемзс» станут нашими. Надеюсь, я достаточно откровенен, мистер Шпротт?

— Весьма, — ответил Джек. — О чём вы с мистером Болтаем говорили на благотворительном вечере Пемзса?

Гранди рассмеялся.

— Вы хорошо информированы, инспектор. Он предложил мне свои тридцать восемь процентов акций Пемзса за десять миллионов. Я сказал ему, что время для сделок давно прошло, а он заявил, что через год в это же самое время мне будет вовсе не до смеха. Мы получим все необходимое с торгов. Я слышал, его личная жизнь была довольно пестрой. Почему бы вам не потолковать с его девушками? Ревность — сильное чувство, мистер Шпротт.

— Значит, это месть, мистер Гранди?

Гранди понял намек Джека.

— Вы говорите о Сплутвии, мистер Шпротт?

Джек кивнул:

— Насколько я знаю, вы потеряли там очень много денег?

Гранди задумчиво посмотрел на кончик сигары.

— А всё эти чертовы права на разработку полезных ископаемых. Не стоило мне в это лезть, но опять же — бизнес.

— Значит, вы не огорчились?

— Конечно, не огорчился. Я был взбешен! Давайте я лучше расскажу вам кое-что. Он создал акционерный капитал и потратил его не на покупку прав на разработку недр, а на оружие для мятежников, восставших против правящей военной диктатуры. Я пытался посадить его по обвинению в мошенничестве, но он хорошо заметал следы. Они даже сделали его полковником сплутвийской имперской гвардии, — со смехом поведал Гранди.

— Мне кажется, это неплохой мотив, мистер Гранди.

— Не согласен, — спокойно ответил Гранди. — По милости Болтая я потерял всего две десятых процента моего капитала. Вот прикиньте: если ваш личный капитал по самой щедрой оценке составляет четыреста тысяч фунтов, то сравнительная потеря для вас составила бы только восемьсот фунтов. Два миллиона — это больше, чем вы увидите за всю свою жизнь, но я могу позволить себе терять такие деньги каждую неделю в течение десяти лет, прежде чем сочту себя разоренным. Я понятно излагаю?

Джек стиснул зубы. Он с удовольствием поставил бы этого типа на место.

— Вполне, мистер Гранди. Не расскажете ли, чем вы занимались после благотворительного вечера Пемзса в понедельник.

— Я вернулся домой, — ответил миллиардер. Ему очень не нравилось отчитываться перед кем-либо в своих действиях. — Мы с женой приехали вместе. Если хотите, можете спросить у неё, с моего благословения.

Джек уставился на Гранди, тот ответил ему бесстрастным взглядом. Шпротту очень хотелось пронять наглеца, и он попробовал пригрозить:

— Я бы хотел также допросить членов совета директоров и ознакомиться с протоколами заседаний правления за последние два года.

Гранди закатил глаза и стряхнул пепел в хрустальную пепельницу размером с тазик для бритья.

— Для этого требуется судебное постановление.

Джек не отвел взгляда.

— Мне казалось, что вы готовы сотрудничать с полицией, мистер Гранди.

Блеф не прошёл.

— Конечно. То, чего вы просите, потребует значительных затрат времени и ресурсов. Судебное постановление развеет мои сомнения относительно необходимости того, о чём вы просите. Я не желаю бегать туда-сюда по капризу сказочного полицейского, даже не состоящего в Лиге. И вот что я вам скажу: меня нелегко запугать. Меня допрашивали ФБР, ЦБР, ДРП, МВД и МИД. Я вынес четыре обвала биржевого рынка и пережил такие финансовые потери, которые в четыре раза превышают ВНП Восточной и Западной Оппастании, вместе взятых. И уж вас-то я точно переживу.

Его голос оставался прежним, хотя на бледном лице выступили красные пятна. Джек посочувствовал младшим членам правления, которым приходится с таким сталкиваться. Гранди помолчал минуту, пока его лицо обретало нормальный оттенок, и заговорил снова:

— У вас все?

— Пока да, — ответил Джек как мог жестко.

Зря старался. Получилось вяло и блекло, и Гранди это понимал. Он улыбнулся и пожелал им удачного Дня.

Изящная секретарша возникла словно из ниоткуда и проводила их к лифту, ухнувшему в вестибюль со скоростью свободного падения. Их поблагодарили за визит и через мгновение выпроводили.

— Никогда прежде меня так профессионально не выставляли, — пробормотала в благоговейном ужасе Мэри по пути к «аллегро».

— Наверное, то же самое чувствуешь, когда тебя вышвыривают с работы, — сказал Джек, — только на лифте не катают.

ПОПУЛЯРНЫЙ ДЕТЕКТИВНЫЙ ЖУРНАЛ НАЛАГАЕТ ЗАПРЕТ НА БЛИЗНЕЦОВ

«Криминальное чтиво», популярнейший журнал, публикующий литературное изложение настоящих полицейских расследований, заявил о наложении запрета на прием «близнецы». Данная акция является частью новой жесткой кампании по борьбе с так называемым застоем в мире профессионального сыска. Под угрозой оказались и другие сюжетные повороты, в том числе излюбленный многими «преступник-левша» и все связанное с анаграммами. Запрет вызвал острое недовольство Лиги выдающихся детективов. Они утверждают, что с ними недостаточно консультировались, и намерены «энергично отстаивать право сыщиков использовать любые сюжетные повороты, которые оказываются под рукой в ходе расследования». Запрет вступает в силу с 1 августа.