– Звучит захватывающе.

– Так и есть. Но мне это казалось довольно бессмысленным: начинаешь повсюду видеть то, что у тебя в голове.

– Тоже верно, – согласился я, хотя у меня руки чесались взяться за материалы Стига.

– Если вас увлекает дело Пальме, я знаю, что в другом месте можно найти больше записей Стига. Свяжитесь с людьми, с которыми он работал: Хоканом Херманссоном, Тобиасом Хюбинетте, Даниэлем Поолем, Свеном Уве Ханссоном. И, конечно, с Эвой Габриэльсон, его спутницей жизни.

Когда я выходил от Анны-Лены, все для меня изменилось. Я нес с собой копии бумаг, относящихся к убийству Пальме, написанных самым знаменитым шведским автором триллеров. Писал он и об Альфе Энерстрёме. Я погружался в изучение тех изысканий, которые вел Стиг.

Стокгольм, март 2012 года

Как и десятки миллионов людей в Швеции и по всему миру, я читал романы Стига Ларссона. Но второй из них, «Девушка, которая играла с огнем», показался мне затянутым, а способности Лисбет Саландер – почти сверхъестественными. Моим любимым стал третий, «Девушка, которая взрывала воздушные замки». Читая про Особый аналитический отдел в СЭПО, я думал о том, что в Швеции и впрямь должно было существовать что-то подобное.

Но Анна-Лена сказала мне то, о чем я, наверное, раньше слышал, но позабыл. Главным своим проектом Стиг считал изучение и разоблачение правого экстремизма. Возможно, он использовал результаты своих изысканий и в романах. Послужили ли какие-то реальные события основой для романов, в особенности для третьего? Я перечитал «Девушку, которая взрывала воздушные замки» с красной ручкой в руке.

Помимо вымышленной, по всей вероятности, истории Залаченко и Лисбет Саландер меня, как и в первый раз, увлекала другая сюжетная линия. Я нашел в интернете организации, людей и книги, упомянутые в романе. Гораздо больше, чем я думал, оказалось взято из жизни.

Действие разворачивается через несколько лет после убийства Пальме и бегства шведского шпиона Стига Берглинга, о которых неоднократно говорится в тексте. В центре сюжетной линии – группа людей из Особого аналитического отдела СЭПО, или просто Отдела, «микроструктуры» внутри СЭПО. Некоторые сотрудники Отдела – бывшие члены Демократического альянса, ультраправой организации, существовавшей в семидесятых.

И в книге и в реальности бывшего главу СЭПО зовут П. Г. Винге. А вот у шефа отдела вымышленное имя – Эверт Гуллберг. Описанию Гуллберга соответствует Торе Форсберг, глава контрразведки в годы, когда разворачивается действие книги.

Гуллберга беспокоит риск в случае открытия архивов СЭПО. Вот, мол, какой-нибудь амбициозный журналист пустит слух, что за убийством Улофа Пальме стоит СЭПО. А это приведет к еще более опасным теориям и к расследованию.

Меня завораживала мысль, что один из самых популярных в мире авторов детективных романов не только расследовал гибель Пальме, но и написал о ней в своих бестселлерах.

Я решил найти оставшиеся от Стига записи и материалы, о которых мне рассказала Анна-Лена Лодениус. И как знать, может быть, в конце концов я найду настоящую Лисбет Саландер – с татуировками, каким-нибудь диагнозом и таинственными друзьями, проникающими в чужую электронную почту.

Стокгольм, 2012–2013 годы

Я встречался с друзьями и коллегами Стига. Журналист Хокан Херманссон рассказал мне об их работе над книгой «Миссия: Улоф Пальме» и о невероятных способностях Стига в области журналистских расследований. Стиг выявил связи между агрессивными представителями оппозиции Пальме и подошел к поискам убийц премьера с этой стороны.

Но что до выведения на свет шведских экстремистов, то патриарх в этом деле – Свен Уве Ханссон, и он тоже работал со Стигом. Это он познакомил Стига с Хоканом Херманссоном и Анной-Леной.

Тобиас Хюбинетте, один из основателей антирасистского журнала «Экспо» и заведующий расследованиями в нем, сказал мне, что Стиг собирал письма, написанные Андерсом Ларссоном разным людям, в том числе госсекретарю Пьеру Шори. Эти письма должны быть в редакции «Экспо» или у Эвы Габриэльсон.

Эва несколько раз встречалась со мной – по разным поводам. Она рассказала мне о южноафриканском следе и о том, что наиболее достоверным Стиг считал, что убийство Пальме подстроили спецслужбы ЮАР с помощью шведских ультраправых.

Меня страшно разочаровала вера Стига в эту теорию заговора. Тут наши мнения расходились – я считал, что убийство по-дилетантски организовал Альф Энерстрём с помощью одного или двух человек.

От Даниэля Пооля, редактора «Экспо», я услышал, что в 2001 году, когда они начали совместную работу, Стиг все еще интересовался убийством. Он упомянул про кое-какие бумаги в подсобном помещении «Экспо». Через несколько дней мы встретились на парковке рядом с хранилищем. Так-то я и обнаружил коробки с бумагами Стига.

* * *

Проведя целый день в архиве, я перестал воспринимать информацию. Мозги у меня просто кипели. Я не знал, что делать со всем этим нагромождением данных. Хуже всего то, что гипотеза Стига полностью расходилась с моей. Как их связать – непонятно.

Возможно, убийство Пальме – это наш шведский тест Роршаха. Только надо смотреть не на симметричные чернильные пятна, а на обстоятельства убийства, и то, что видишь, больше говорит тебе о тебе самом, чем о преступлении. Что вам больше по вкусу: алкоголик Кристер Петтерссон, правые экстремисты вместе с полицейскими или южноафриканские спецслужбы? Вы видите то, что хотите увидеть.

И вот еще какое затруднение. Пару лет назад я потянул за ниточку, ведущую к убийству премьер-министра, а потом к архиву Стига Ларссона. На то, чтобы разгадать загадку убийства, потребуется много времени и сил. Но, с другой стороны, я уже не мог выпустить эту нить.

Стокгольм, март 2013 года

Получив соответствующее разрешение, я забрал две коробки, полные материалов и записей Стига, из хранилища «Экспо». Я отбирал их в спешке – и тем не менее знал, что у меня в руках, несомненно, нечто ценное.

Я стал сортировать бумаги: написанные самим Стигом письма, заметки и компиляции лежали вперемешку с документами из полиции и других официальных источников, на некоторых стояла пометка «Секретно».

Моя гостиная превратилась в штаб расследования с непомерно заваленным столом, с принтером, совмещенным со сканером, с книжным шкафом, заставленным томами из моего растущего собрания книг, посвященного делу Пальме. На стене – старая школьная карта мира, приколотая к доске, чтобы наглядно сопоставлять данные.

На корешке каждой папки Стига был написанный от руки ярлычок с тематическим обозначением. У меня оказались папки трех типов: коричневые, светло-зеленые и синие, но больше всего коричневых – с материалами 1970–1980-х годов. Более светлые папки содержали еще кое-что из восьмидесятых, но также и бумаги 1990-х.